Солнцепёк - Комбат Найтов

      - Не ты меня ставил! Не тебе и снимать!

      - Назначало Вас на эту должность Политбюро. В настоящий момент времени Вы находитесь на его заседании, а не в Совмине. Мы в министре, который ворует деньги у государства, не нуждаемся.

      - Я не воровал никакие деньги!

      - Вот документы, имя Серго Микояна Вам ничего не говорит? Который живёт в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич. Министр Внешней Торговли, который финансирует IV Интернационал, организацию, которая провозгласила, что её целью является свержение Правительства СССР, в которое Вы входите, господин Микоян. Мы не доставим Вам удовольствия предстать 'мученником режима'. Вы - обыкновенный растратчик. Вы уволены, Анастас Иванович. А деньги, незаконно переведённые на счета Литвинова и Серго Микояна, придётся вернуть. От этого Ваша жизнь зависит, дорогой Анастас Иванович. Не мне Вас учить, как это делается. Займитесь этим, пожалуйста, под чутким руководством Лаврентия Павловича! - я нажал на кнопку, вошли Филиппов и ещё четыре офицера КГБ, - Уведите!

      Филиппов предъявил Микояну, подписанный Вышинским, ордер на его арест.

      - Гражданин Микоян, Анастас Иванович, Вы арестованы!

      Микоян купил себе жизнь: в результате проведённой операции КГБ вернуло деньги по предоплате по очень выгодному контракту с фирмой второго Микояна. Суд приговорил его к ВМСЗ, но было удовлетворено его прошение о помиловании с заменой высшей меры на 25 лет усиленного режима. Буквально через месяц после его ареста, сразу как стало известно, что это не командировка, а арест, мне домой позвонил Артём Микоян и попросил его принять.

      - Хорошо, Артём Иванович, я скажу Поскрёбышеву об этом. Через неделю, в четверг, в приёмные часы.

      На приёме Артём очень волновался, всё время нервно потирал руки, и без того большие глаза совсем округлились.

      - Андрей Дмитриевич! Вся семья волнуется: за что арестовали моего брата? Почему нам не предоставляют свиданий с ним?

      - Его обвиняют в очень серьёзном государственном преступлении, Артём Иванович. Он находится во внутренней тюрьме КГБ, там свидания запрещены.

      Полились заявления о полной лояльности Микоянов партии и правительству. Я слушал его молча, потом достал магнитофон и дал прослушать Артёму небольшой кусочек высказываний его брата на заседании ПолитБюро.

      - Артём Иванович, Вы хорошо помните 39 год?

      - Да, конечно.

      - А Вы представляете, что бы произошло, если бы Вам удалось закрыть бюро Поликарпова или утащить к себе всех конструкторов и инженеров. Скажите честно, Вами двигало только личное самолюбие и желание создать собственное бюро?

      - Как сказать, Андрей Дмитриевич. Николай Николаевич - довольно сложный человек. У меня с ним не всё складывалось гладко. Он считал меня выдвиженцем и никудышным инженером.

      - Это соответствует истине или это выдумки? - Микоян, который знал о том, что я знаю всю подноготную о нём, врать не стал.

      - Было несколько заданий со стороны Поликарпова, которые я провалил. Чисто инженерных. - Я слегка улыбнулся, поприветствовав откровенность Артёма Ивановича. Но и он понимал, что сейчас от разговора со мной зависит, в том числе, и его будущее.

      - Я понял, о чём Вы спрашиваете, Андрей Дмитриевич. Нет, разговоров на политические темы у меня с братом не было. Меня не устраивало положение 'принеси-подай' в КБ и хотелось выдвинуться на самостоятельную работу, тем более, что я подружился с Гуревичем, и у нас сложился хороший дуумвират: на мне административная часть, на Мише инженерно-конструкторская. Был разговор с Анастасом об этом, брат рекомендовал почаще заводить разговоры о непролетарском происхождении на партсобраниях. А в 39-м он сказал, чтобы я не упускал момент, и забирал всё и всех в свои руки, пока 'поп' (он только так Николая Николаевича и называл, Андрей Дмитриевич!) в Германии. Но, Андрей Дмитриевич, я не думаю, что за этим стояло что-то большее, чем желание помочь мне.

      - Дорога в ад всегда выстлана именно добрыми намерениями, Артём Иванович. Вы же в курсе, что 62% истребительного парка у нас, и 37% у англичан составляли И-185 двух модификаций?

      - Да, конечно в курсе. У меня только 1.5%, один МиГ-9 принят на вооружение, и то в 46 году.

      - Артем Иванович, 'завалить' лучшего конструктора истребителей перед самой войной, это не ошибка, это преступление перед страной. Практически - предательство, удар в спину!

      - Так его за это?

      - Да Вы что, Артём Иванович! Даже просто по сроку давности, это не подлежит суду. К тому же, 'завалить' же не удалось. А потом я дал Вам задание, с которым Вы успешно справились, и почувствовали вкус настоящей исследовательской работы, без которой стать специалистом просто невозможно. Если бы Вы им не смогли стать, я бы, наверное, и не стал бы тратить время на разговоры с Вами. Нет, Ваш брат совершил преступление против нашего государства, вступил в прямой сговор с нашими врагами, нанёс значительный ущерб нашей экономике. Преступление как экономическое, так и политическое. Пока это государственная тайна. То, что Вы слышали, это только его личное отношение ко мне, за это не судят.

      - Да, Вас он откровенно недолюбливал, Андрей Дмитриевич.

      - Всегда?

      - Нет, после того, как МиГ-1 и МиГ-3 в серию не пошли, сорвались какие-то контракты кем-то, и, особенно, когда его практически отстранили от переговоров с союзниками. Он попытался поднять этот вопрос перед Сталиным, а тот очень резко его оборвал, и сказал, чтобы он не совал свой нос, куда его не просят. Это его жутко обидело.

      - Поэтому он и поверил в сказки про меня... У Вас похожие характеры, Артём Иванович. Но, он в своей ненависти преступил черту, прошёл точку возврата.

      - Смерть? - Артём Иванович ещё больше побелел.

      - Не знаю, как суд решит. Но статья - расстрельная.

      - Боже мой! Что будет с Ашхен, Володей, Степаном, Серго, Лёшкой и Иваном!

      - Артём Иванович, ну что я могу сказать! Дело начато давно, меня в этот вопрос ввели только после смерти Иосифа Виссарионовича. Это дело он курировал лично.

      - Он всегда был предан Сталину и коммунизму.

      - На этом его и взяли, Артём Иванович. Он считал, что спасает его от меня. А насчёт коммунизма... Троцкий ведь тоже коммунист, только левый. Считал, что его можно построить в казарме. А мы считаем, что коммунизм строится в голове. Когда человек добровольно, по убеждениям, отдаёт продукты своего труда людям, не прося ничего взамен. Понимаешь разницу, Артём Иванович.

      - Понимаю, Андрей Дмитриевич. Я пойду?

      - Иди! Пацанам его объясни... Хорошие ребята! Степана и Владимира лично знаю, отличные лётчики.

      Сразу после похорон Сталина, пришлось лететь в Лондон на коронацию Елизаветы II. Первой туда отправилась Рита, меня задержали дела в Москве. Затем она вернулась, для того, чтобы прилететь вместе со мной. Всё-таки, первый официальный государственный визит главы СССР в Великобританию. Всё должно быть строго по Протоколу. Из-за нехватки времени пришлось отказаться от поездки морем. Но в Плимут и Лондон вошли с визитами два наших линкора и два авианосца. Я не люблю принимать участия в подобных мероприятиях, но Англия - наш основной союзник, поэтому приходится держать марку. Королева Елизавета уже посещала СССР и была на похоронах Сталина с кратковременным визитом. Вместе с ней прилетал и Черчилль, сказавший на похоронах фразу, ставшую крылатой, о делах Сталина: 'Приняв Россию с сохой, этот великий политик оставил её Великим государством с атомным оружием'. Во время визита я продолжал принимать соболезнования о кончине Сталина.

      Королева выглядела молодой невысокой белокурой девушкой. С её отцом и матерью у меня сложились хорошие отношения. Королева-мать жива, я бы предпочёл, чтобы она стала королевой, но закон наследования говорит по-другому. Рита сказала, что королева-мать лично представила её Елизавете, что является символом особого расположения. Но с Елизаветой они успели обменяться только дежурными фразами.

      Я во время визита больше общался с Черчиллем, но успел перебросится несколькими фразами с Принцем Филиппом, мужем королевы. Черчилль тоже больше общался с королевой-матерью и заметил, что она сохраняет влияние на свою дочь. Посмотрим, как у нас сложатся отношения. Тем не менее, за год, прошедший с момента смерти её отца, никаких изменений в политике Соединённого королевства не наблюдалось. На похоронах отца, когда я последний раз был в Англии, её не было, она находилась где-то в путешествии по странам Содружества и вернулась домой чуть позже. Лететь самолётом ей запретили.

      Коронация была длительной и очень растянутой процедурой. Кстати, везде стояли телевизионные камеры, и всё это транслировалось на всю страну. На следующий день после коронации Елизавета приняла меня и Маргариту в Букингемском дворце. Обменялись любезными фразами о дружбе и сотрудничестве, после официального протокола состоялась довольно краткая беседа, где королева изложила своё видение европейских процессов, и сказала, что будет стараться повысить значение королевской семьи в государстве, но не в плане внешней, а в плане внутренней политики, являясь образцом для подражания в государстве. Что она доверяет сэру Уинстону и мне, так как много слышала обо мне от отца, и поддерживает его решение о присвоении мне титула лорда. При выборе будущих Премьер-министров, она будет придерживаться тех людей, которые нацелены на дружбу с СССР. Она поддерживает усилия СССР и Великобритании на создание Европейского Союза. В общем, обещала, что при ней политика Англии в отношении нас не изменится. После этого она переключилась на разговор с Маргаритой о культурных обменах, гастролях Большого театра, обещав ей всяческую свою поддержку. Говорила она довольно много и эмоционально, оставила о себе хорошее впечатление. Принц Филипп, сын бывшего короля Греции, имел и русские корни, но по характеру и воспитанию был 'северянином'. Немногословный, профессиональный моряк, всю войну отвоевавший на флоте, ходивший в северные конвои. Рукопожатие крепкое, лицо немного каменное. Судя по всему, он не будет играть никакой роли в политике. Не его это. У них двое детей: Чарльз и Анна. Видел их на церемонии.