Колхозное строительство 1 - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, в первый и последний раз.
— Товарищи, если есть вопросы — задавайте, а если нет, то все свободны. О строительстве поговорим через неделю, — свернул совещание Пётр.
До следующей недели и в проблемы вникнет, и людей узнает, а за неделю, да ещё в такие морозы, ничего со стройками плохого не случится.
Кабанов перед уходом напомнил про обещание.
— Заинтриговал ты меня своей идейкой, Пётр! Жду в пятницу после обеда, — пожал руку и двинулся к выходу.
Событие седьмое
За Викой Цыгановой Пётр поехал на горкомовской «Волге». Машинка была не новая, но видно было, что за ней следили, и в аварии она не попадала. Сразу бросилась в глаза дикость: диван вместо двух передних сидений. Настоящий диван из жёлтого дерматина. Сидеть было неудобно, всё время хотелось положить руки на подлокотники — а их-то и нет. Ещё раздражал жёлтый, тонкий пластмассовый (или из чего он там сделан) руль. Доехали быстро, а выезжая, Пётр попросил секретаршу позвонить в школу-интернат и предупредить завуча, что Машу надо одеть — он её заберёт, свозит в больницу на анализы и вернёт через часик. Девочка была в длинном тёмно-зелёном пальто в несуразную косую клетку и круглой цигейковой шапке, явно ей великоватой — всё время сползала на лоб. И шапка, и пальто были поношенными — скорее всего, Маша была не первой их хозяйкой, да и вообще не хозяйкой, а так, «временным пользователем».
Завуч и воспитательница стояли у ворот, вцепившись руками в воротник клетчатого пальто.
— Зоя Ивановна, вы не волнуйтесь, я отвезу Машу в горбольницу и попрошу сделать анализ на туберкулёз, — попытался успокоить педагогов Первый Секретарь.
— Им осенью делали реакцию Манту, — поспешила просветить Петра воспитатель, имени которой он так и не запомнил.
— Я тут с женой посоветовался, она всё-таки врач. Так вот, она советует сделать рентгеновский снимок. Я, если честно, не специалист, вот специалистам и доверимся.
Вика за сутки стала менее зажатой: освободилась от рук завуча и воспитательницы, и сама пошла к машине. Глядя на девчушку, Пётр скрежетнул зубами: фингал под глазом синел в половину щеки.
— Как шефы, приехали? — спросил Штелле, чтобы разрядить ситуацию.
— Сегодня в пять вечера обещали прислать комсомольцев, — улыбнулась, наконец, завуч, а то всё стояла с каменным лицом.
В больнице всё было непросто. Оказывается, снимки делают только до десяти утра. Пётр договорился, что девочку назавтра приведёт воспитательница, зато обещали вечером, часа в четыре, позвонить и сообщить результаты. Ну и хорошо. Пора было с Викой определяться.
— Вика, я тут с женой переговорил. Мы тебя возьмём к себе, пока не ясна ситуация с отцом. В детдом точно не попадёшь. Жена только опасается, не являешься ли ты носителем туберкулёза, — они вышли из машины — не при шофёре же разговаривать.
— И как вы уживаетесь с чужой женой? — полюбопытствовала девочка, состроив хитрую физиономию. Вернее, хотела это сделать — только вот здоровущий багровеющий синяк.
— Кроме жены есть дочь примерно твоего возраста и грудной сын. Отвык я от таких ситуаций. Всю ночь не спал, ворочался. Раза четыре малец плакать начинал. Даже не знаю. А ты-то как с грудничками? — теперь уже хитро прищурился Пётр.
— Как мне вас называть? А с детьми с радостью повожусь. Своих-то бог не дал, — потёрла больную щеку Цыганова.
— Называй — Пётр Миронович. Потом, если всё получится, будешь «папой» звать. Мне на момент переноса было пятьдесят восемь. Сейчас в городе живу я, брат, отец с матерью, и вообще куча родственников: дедушка, две бабушки, с десяток братьев и сестёр двоюродных, да плюс дядей и тётей тоже с десяток. Никого пока не видел и даже не знаю, стоит ли вмешиваться в их жизни. Как бы не испортить чего, — Пётр довёл девочку до крыльца школы, — Вика, как там с песнями?
— Шесть штук уже записала. «Журавли», «Десятый наш десантный батальон», «День Победы», «У деревни Крюково погибает взвод», «Комбат-батяня» и «Маки», — загибала тонкие пальчики Маша.
— Все попаданцы перепевают песни Высоцкого, — хмыкнул Штелле.
— Я тоже попробовала. С мелодией попроще, а вот с текстами… Пропусков полно. Может, вы вспомните?
— А что за песни?
— «Сыновья уходят в бой» и «Он не вернулся из боя». Так-то есть ещё про письмо от девушки, которая его бросила, и «Як — истребитель», но там даже с мелодией всё непросто, — развела руками Цыганова.
— Хорошо, я тоже повспоминаю эти песни. Завтра после пяти увидимся, уже будут готовы анализы. Как там вообще жизнь-то у тебя, не обижают больше? — дверь стала открываться, на пороге в наброшенной на плечи серой шали появилась завуч.
— Спасибо, Пётр Миронович, сейчас всё нормально. Никто больше не обижает, — сыграла на публику Вика.
— Зоя Ивановна, оказывается, этот снимок нужно делать утром. Утром Маша пусть позавтракает, и часам к восьми отведите её в больницу, там о вашем визите будут в курсе, — Пётр подал завучу направление на анализ, пообещал завтра вечером зайти посмотреть, как справились с утеплением, и рассказать о результатах анализов. Распрощавшись, поехал назад в горком, но уже на ступенях глянул на часы — без пяти час. Пришлось идти на обед, да и живот о себе как раз напомнил.
Дома пришлось расплачиваться за вчерашнюю импровизацию. «Дочь» рассказала двум подругам продолжения сказки про Буратино, а мать одной из девочек оказалась учителем литературы в школе № 9. И вот теперь эта Евдокия Петровна просит дать ей прочитать книгу про деревянного сорванца — а книги-то в ближайшие тридцать лет не появится.
— А ты, папа, сядь и сам напиши. Мне все девчонки обзавидуются, — не унималась Таня.
Пришлось съесть тарелку такого же жидкого, как и в прошлый раз, супа, на этот раз борща, и пообещать книгу написать. «Жена» недовольно покачала головой.
— Она ведь не успокоится и сильно расстроится, если обманешь.
— Ну, значит, не обману, — усмехнулся Пётр и пошёл на работу.
Он и так собирался заняться писательской деятельностью. Минуса было два. Первый: ему забыли дать с собой ноутбук, или, на худой конец, смартфон с тысячей самых популярных в будущем книг. Второй: опять-таки забыли дать феноменальную память, чтобы он мог прямо из головы перепечатывать бестселлеры. Плюс же был один: буквально за несколько дней до переноса сознания он целую неделю читал внучке сказки. Девочка сильно растянула ногу на катке и лежала дома, а дедушка за ней присматривал. Вот он и читал Сонечке с компьютера сказки. Сначала продолжения «Страны Оз» или «Волшебника Изумрудного Города», если говорить
