Девочка из Франции - Жужа Тури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты была сегодня в школе?
— Не-ет, — ответила Жанетта чуть протяжным голосом.
— А вчера?
— И вчера тоже…
Полина ужаснулась:
— Какой ужас! И ты так спокойно говоришь об этом!
Девочка передернула плечами:
— А как мне говорить? Выходит, нехорошо, что я говорю правду?
Полина тотчас же замкнулась в себе и снова заняла свое место в углу кровати, а бабушка, затеяв под конец шумную возню с ложками и вилками, бормотала про себя:
— Ох, уморят они, уморят ребенка…
Отец молча смотрел в одну точку застывшим взглядом. Кто знает, сколько раз пропустила Жанетта уроки, а родители и не подозревают об этом. В пять часов утра отец уже спешит на своем велосипеде к шахте, а когда нет работы, объезжает окрестные деревни с партийными поручениями. А Полина в половине шестого уже едет поездом в Рубэ. Но почему Жанетта не любит школу? Если вспомнить детство, так и он в свое время старался улизнуть от уроков, но тогда положение было иное — невозможно, чтобы Жанетта убегала по тем же причинам. Нужно бы как-нибудь поумнее, помягче подойти к этому вопросу… И шахтер сказал задумчиво и несколько смущенно:
— Помню, и я тоже… Придет, бывало, весна — не могу усидеть за партой, да и только! В наших краях горы большие, лес… Мы там целыми днями пропадали. Птиц ловили, за белками охотились, да только ни одна нам не попалась…
Жанетту поразил этот неожиданно мягкий, мечтательный голос. Она поглядела на отца, но ничего не сказала.
— Я, конечно, не очень-то много проучился в школе, — продолжал Йожеф Рошта, чуть-чуть пошевеливая ногами в постепенно остывавшей воде. — Когда только можно было, старался подальше, подальше от нее… По нас, бывало, и розга пройдется. А не то, если таблица умножения в голову не лезет, поставит учитель коленями на кукурузные зерна… Мы должны были и хлев чистить, где его корова стояла, весной огород ему копали, удобряли, поливали, кололи дрова на его кухне, а в награду за все — порка.
— Варварская страна! — вздохнула мадам Мишо.
— Так было прежде, — твердо сказал Иожеф, снова обращаясь только к Жанетте. — Теперь-то у нас все по-иному. Одна за другой школы строятся, дома отдыха, ремесленные училища, институты… — Не зная, как сказать по-французски «горный техникум», он повторил еще раз: — Различные институты для всех… Иногда в венгерских газетах снимки помещают. Я покажу тебе… если хочешь…
Девочка не ответила. Она возилась со своим стареньким кожаным поясом — то застегивала, то расстегивала пряжку. Это расхолодило Йожефа Рошта, однако он сделал еще одну попытку вызвать дочь на разговор по душам:
— С вами-то, конечно, хорошо обращаются. Я думаю, монашки не пользуются розгами, да и не пристало им держать розги в руках, рядом с четками-то…
— Еще чего выдумали! — Мадам Мишо направилась к выходу с тазиком для мытья посуды и у дверей прошипела: — Это Франция, да будет вам известно! Не говорите таких вещей ребенку, а не то…
— Ну право же, мама! — торопливо прервала Полина начавшееся словоизвержение матери. — Жозеф ведь не с вами разговаривает. Во все-то вы вмешиваетесь…
Быстрый взгляд Жанетты пробегал по лицам взрослых. Что бы ни говорила бабушка, папа словно не слышит. А старуху раздражает, что он смотрит на нее словно на пустое место. В таких случаях у бабушки раздуваются ноздри, она начинает размахивать руками, а маленький носик Жанетты и ее вымазанные в масле руки, словно сами по себе, копируют движения бабушки. Бабушка только шумит, а не знает, что к чему. Папа — другое дело. Жанетта понимает, что он хотел сказать… Сестра Анжела, конечно, не порет их розгами, но зато безжалостно жалит словами: «Красная Роста…» Однажды она сказала даже: «В Восточной Европе еще есть племена, только что сбросившие звериную шкуру, — например, венгры…» Будто сестра Анжела не знает, что у Жанетты отец тоже венгр! Вот что имел в виду отец, говоря о розгах. Но все же он не услышит от нее ни единой жалобы на монахинь: ведь папа тотчас же пошел бы с протестом к попечителю! Он способен в пух и прах разругать сестру Анжелу, а не то начнет обсуждать это у себя в партии. Ну уж нет! Ведь Жанетта и так не остается в долгу, старается насолить учительнице где можно. Да и вообще… не надо ей никаких защитников!
И Жанетта слушала, упрямо сжав губы, то застегивая, то расстегивая пряжку пояса. Пусть папа не вмешивается в их дела — в это «их» она включала и бабушку и даже сестру Анжелу. Пусть только оставят ее, Жанетту, в покое, пусть каждый идет своим путем; она и сама хорошо знает, что нужно делать. Но папа сегодня удивительно настойчив. Пересилив себя, он снова заговорил о «неприятном»:
— А эта Роза Прюнье — умная девочка. Почему ты не хочешь дружить с нею? Могли бы вместе и заниматься. Мы с мамой оба работаем. Нам было бы приятно знать, что, пока мы зарабатываем на хлеб, ты находишься в компании, достойной тебя, а не слоняешься повсюду с уличными ребятами. Тебя постоянно видят с дочкой Жантилей.
Мадам Мишо не выдержала: с грохотом толкнула она под стол тазик для мытья посуды и гневно выпрямилась. Лицо ее исказилось от негодования:
— Теперь уж и Мари Жантиль не хороша? У нее-то отец штейгер, важный человек… не забойщику какому-нибудь чета, который и посейчас на том же месте, что и двадцать лет назад! Жантиль тоже небось из-за границы приехал, а уж вон куда шагнул! Пока вы топчетесь да озираетесь, он, глядишь,
