Всеобщая история обработанная Сатириконом - Надежда Лохвицкая

Царствование Юстиниана Великого было весьма примечательно и тревожно. Два учреждения приносили ему особенные заботы: церковь и цирк. При нем укрепилась ересь монофизитов. Но с этой ересью более или менее справились. Гораздо труднее было справиться с цирком, где боролись какие-то две партии: зеленые и голубые. Таинственная борьба захватила целые слои общества, создав тревожную атмосферу напряжения; легко понять, что в этой обстановке хуже всего приходилось дальтонистам. Впоследствии, во время войны Белой и Алой розы, дальтонисты еще раз испытали всё неудобство деления политических партий по цвету.

При Юстиниане издан всемирно знаменитый сборник римских законов — "Свод гражданского права" ("Corpus juris civilis"). Работы по изданию этого свода были исполнены несколькими комиссиями правоведов под главным руководством министра и любимца Юстиниана — Трибониана. Примечательно то, что раньше, чем этот "Свод права" был обнародован, он уже был нарушен, так сказать, в утробе матери самим Трибонианом, который оправдывался тем, что-де испытывал крепость новых законов.

Далее действия Юстиниана принимают резко утилитарный характер: он закрыл знаменитую Афинскую академию и заменил ее шелководством; заточил не менее знаменитого полководца Велизария в тюрьму и вместо него дал народу водопровод. Эти меры в значительной степени укрепили государственное значение Византийской империи.

На византийском троне вскоре очутился Василий Македонянин. Любопытно проследить его политическую карьеру: сначала он победил какого-то атлета, потом укротил коня Михаила III, потом убил самого Михаила. Заняв престол, убийца тотчас же стал заботиться о правосудии. Во время македонской династии произошло знаменательнейшее событие — разделение церквей: греческой и латинской. Эти две церкви уже давно жили в "доброй ссоре", и стоило латинской церкви сказать "да", чтобы греческая тотчас же произнесла "нет". И наоборот. Наконец в 1054 году папские легаты, прибыв в Константинополь, скромно и вежливо заявили, что папа проклинает греческую церковь и весь Восток.

В доказательство своих слов они представили особую бумагу, в которой очень красивым почерком было написано это проклятие. Греческое духовенство немедленно сложило костер и сожгло бумагу, прокляв в свою очередь Рим и Запад.

В это же время в знойной Аравии уже готовилась появиться магометанская религия. Самым значительным племенем в Аравии были корейшиты, и их именно избрал Магомет для своего рождения. Задумав основать новую религию, он рано лишился отца и матери. Чтобы развить в себе пылкое воображение и любовь к поэзии, необходимые каждому молодому человеку, желающему основать новую религию, он мальчиком сопровождал караваны своего дяди. Кроме того, он обладал красивой наружностью и управлял торговыми делами одной богатой вдовы по имени Хадиджи. Управившись с делами, он женился на ней, заявив жене, что он послан Богом. Та без всякого колебания поверила ему, но жители Мекки были не согласны с богатой вдовой, и Магомету, спасая свою жизнь, пришлось бежать в Медину. С этого года — 622-го, то есть с года разногласия жителей Мекки с мнением вышеупомянутой вдовы, — магометяне и начинают свое летосчисление. Здесь же, между прочим, впервые было установлено, что нет пророка в своем отечестве.

В Медине Магомет нашел последователей, и в скором времени новая религия без всякой рекламы получила широкое распространение. Магомет определенно обещал всем правоверным, павшим в бою, самый заманчивый рай, и это многих привлекало на его сторону!

Преемники Магомета назывались "халифами". Они бывали и на час, и на более продолжительный срок. При первых халифах арабы, добиваясь обещанного рая, сражались с необыкновенным воодушевлением и с успехом продолжали завоевания, начатые Магометом. Но в царствование династии Аббасидов магометанский фанатизм мало-помалу ослабел. Начали процветать земледелие, торговля, науки и искусства — это вместо тенистых садов обещанного Магометова рая.

Самым знаменитым халифом из этой фамилии является Гарун-аль-Рашид, которого наш великий современный Шерлок Холмс не без основания считает своим предком и в некоторой степени и учителем. Впрочем, таинственные похождения Гарун-аль-Рашида еще не переделаны в пьесу.

Времена Каролингов

Пипин Короткий перед смертью разделил свое государство между сыновьями Карлом и Карломаном. Но Карломан, чувствуя, что наступает время единодержавия, умер.

Карл Великий — одна из интереснейших фигур средней истории. Хотя отец его был низкого роста — соответственно названию Короткий, — Карл обладал высокой статной фигурой, необыкновенной силой и ловкостью. Он носил фуфайку, чтобы доказать, что герою не чужды земные слабости. Карл был любознателен до того, что на ночь постоянно клал под подушку книгу. Впрочем, читал он плохо, а писал с великим трудом. До конца дней своих, а умер он семидесяти двух лет от роду, он мечтал о том, что в свободное время научится писать. В ожидании этого свободного времени он основал домашнюю академию наук, назвав себя Давидом. Часто можно было видеть, как бедный Давид встав ночью, смиренно принимался за грифель и выводил какие-то каракули. Образ короля-полуночника, в поте лица своего изучающего азбуку, до сих пор жив в памяти народной и окружен чувством трогательной нежности и любви.

Из внешних дел Карла самым замечательными были: завоевание Лангобардского королевства и борьба с саксами.

Как и всюду, в деле завоевания лангобардов замешана женщина. Карл был женат на дочери лангобардского короля Дезидерия, но, хорошенько подумав, он отослал жену обратно. Рассчитывать на то, что она вторично выйдет замуж за какого-нибудь короля, было трудно, и Дезидерий справедливо полагал, что дочь останется в старых разводках. Он рассердился на Карла, но тот еще больше был обозлен на Дезидерия за то, что обидел его. Несмотря на лютую зиму, Карл, перейдя Альпы, неожиданно явился в Ломбардию, заточил Дезидерия в монастырь и завладел Ломбардией. Человек всегда проявляет необычную энергию там, где рассчитывает принести зло тому, кого он обидел.

Саксы в то время были в Германии сильным народом и с большим удовольствием нападали на пограничные франкские области. Карл решил их укротить, распространив между ними христианство. Несколько раз Карлу удалось покорить неприятелей, но когда он уходил, они опять восставали. Собственно говоря, саксы были не столько против христианства, сколько против налога на христианство: десятую часть доходов полагалось давать христианскому духовенству. Для того чтобы наглядно доказать справедливость подобного требования, Карл Великий велел предать казни четыре с половиной тысячи пленных саксов. Конечно, для современника, читающего газеты XX века, эта цифра не может показаться значительной, но в то время, во-первых, население было гораздо меньше, а во-вторых, вовсе не было газет.

Карл был очень утомлен продолжительной войной с саксами и с большим наслаждением отдохнул бы. Но впереди предстояла грандиозная задача: подготовить почву для создания знаменитой "Песни о Роланде". Потомки — особенно приват-доценты университетов — ни за что не простили бы ему, если бы он уклонился от своей миссии. Пришлось начать войну с маврами, отнять у них земли между Пиренеями и прочее, и прочее. Конечно, Карл прекрасно понимал, что эти земли и походы нужны не столько ему, сколько будущим приват-доцентам. Но он смиренно преклонился перед велением рока, и "Песнь о Роланде" была создана.

Для того чтобы понять, каким образом Карл Великий благодаря папе Льву III превратился из короля в императора, необходимо предварительно рассказать небольшой, но поучительный анекдот.

Гуляли два приятеля и встретили молодую девушку.

— Она очень красива, — сказал первый, — хорошо бы с ней познакомиться. Ты ее знаешь?

— Нет, — ответил другой, — но это ничего не значит.

Он подошел к девушке и, вежливо приподняв шляпу, сказал:

— Сударыня, позвольте представить вам моего лучшего друга, господина N.

Девушка удивленно посмотрела на него:

— Но я вас вовсе не знаю, — ответила она.

— А вот господин N теперь меня познакомит. Представь меня, — обратился он к другу.

И они продолжали прогулку уже втроем. То же произошло с Карлом и Львом III.

— Вы пригласите меня императором и возложите на мою голову золотую корону, — сказал Карл Льву III.

— С удовольствием, — ответил папа, — но меня самого хотят свергнуть с папского престола.

— Это ничего не значит. Я как император поддержу вас.

И действительно, Карл утвердил Льва, а Лев утвердил Карла. И свою прогулку по страницам истории они продолжали уже втроем: папа, император и корона.

Подобные случаи впоследствии не раз повторялись в ходе истории, и всегда с неизменно счастливым успехом.