Мое имя Мора - Алиса Алтера

— Никто, смертный будет жить, пока ему не будет предначертано умереть, — сказала она кисло, и добавила, — пока.

Я воспрянула духом. Хоть в этой битве я победила.

— Не радуйся, это еще не конец, — сказала Анти и растворилась в воздухе. Вот вечно она так.

— Мора, у вас есть работа, — напомнил мне неоткуда появившийся Жнец.

— Да, ты прав, давай же займемся ей.

Я оказалась в тюремной камере. Нет, даже не в камере, а в каком-то гадюшнике. По полу медленно растекалась лужа густой красной крови. Убийство.

— Что тут произошло? — человек в белом халате склонился над телом, из которого уходила последняя жизнь.

Я отвернулась, тело было мне омерзительно. Его будто покромсали на части. Кожа в некоторых местах была содрана, как мне кажется, на живую, плоть сорвана с мяса, а кости переломаны.

— Что за черт? — услышала я ругательства позади себя.

Я обернулась и обомлела от ярости. Передо мной стоял человек, которого я не так давно видела в том грязном подвале. Он держал там похищенную девушку и измывался над ней, как только мог.

Такие люди не вызывали у меня ничего больше чем отвращение. В очень редких случаях отвращение переходило в безудержную ярость. Это как раз тот случай.

Я не люблю быть злой. Да и само понятие зла очень размыто. Но сейчас единственное, что мне хотелось сделать — покарать его за грехи. За те ужасы, что створил этот отброс общества, я не могла назвать его никак иначе.

— Ты мертв, — сказала я, мой голос заледенел, а глаза почернели.

Это та самая Смерть, которую ожидали увидеть смертные.

Но он не испугался, даже не шелохнулся, его взгляд проскользнул по моему телу, а на лице появилась масляная улыбка.

— Да ну? — сказал он, растягивая слова.

Я подняла руку и вцепилась когтями в его плоть.

— Ты обречен, — сказала я.

Его взгляд опустел, тело рухнуло на пол и испарилось.

Так и должно быть с каждым убийцей и насильником, но этот превзошел всех.

— Спокойнее Мора, — услышала я где-то сбоку, но продолжила свой путь.

Оказавшись в каком-то лесу, я прочла имя в списке. Следующая душа, что я должна забрать.

Я посмотрела вверх. На дереве раскачивалось тело. Равномерно, словно стрелка метронома. Туда-сюда. Туда-сюда.

— Ты за мной? — парень подошел ко мне, не отрывая взгляда от своего тела раскачивающегося на ветке дерева.

— И это того стоило? — спросила я.

— Не знаю, посмотрим, что меня ждет дальше, — пожал плечами парень.

Я никогда не понимала самоубийц. Им давался один шанс из миллиона, а они распорядились своей жизнью именно так. Что, как мне кажется, очень глупо. Нет никаких проблем, когда ты жив. Все решаемо, но все люди так глупы, что не понимают таких простых истин. Да, бывает тяжело, но бывает и хуже. В любом случае, у любого человека нет столько проблем, чтобы сводить счеты с жизнью. Но я все равно каждый день забираю тысячи таких как он. Они умирают в надежде, что так будет легче. Но легче не будет. Есть только один шанс. И когда ты так глупо его расходуешь…

— Следовало быть сильнее, — сказала я, зная, как именно он воспримет мои слова.

— Всю мою семью изощренно резал маньяк у меня на глазах. Он оставил меня в живых, чтобы я всегда помнил то, что он сотворил с моей семьей. Я не мог спать, есть, жить. Лучше уж смерть, чем эти муки.

Я вздохнула и выпустила когти.

— Я пришла забрать тебя, — сказала я.

— Это больно?

— Нет, ты ничего не почувствуешь, — сказала я, касаясь его.

— Спасибо, — успел прошептать он и испарился.

Я покачала головой. Порой жестокость людей ставила меня в тупик. За те сотни лет, что я существую, я не могла не удивляться этой жестокости. И откуда только она у них? Неужели у людей врожденное желание быть жестоким? Но что это за люди тогда?

— Мора, — раздалось где-то позади меня.

Я не удивилась, когда обернулась и увидела своего доверенного Жнеца, он часто приходил ко мне помимо Промежутка.

— Я слушаю, — сказала я, ожидая ужасных новостей.

— Я знаю, что вы сняты с того смертного… Но мне кажется, что вам стоит его навестить, — ответил он и исчез.

Дело плохо.

Я оказалась в общежитии, где находился тот парень, который так быстро стал центром всех моих проблем.

Он спокойно лежал на своей койке и читал книгу, его соседа в комнате не было.

Парень провел рукой по лицу, убирая непослушные пряди светлых волос. Я замерла в ожидании чего-то ужасного, просто так бы Жнец мне ничего не сказал бы.

Время тянулось словно резина, а в гробовой тишине комнаты раздавался лишь шелест бумажных страниц и тиканье наручных часов, валяющихся на столе.

Как любят говорить смертные «затишье перед бурей». И сейчас именно это «затишье» я и ощущала. Напряжение в комнате было настолько велико, что его можно было ножом резать.

Парень ощутил изменившуюся атмосферу в комнате и подняв взгляд от книги уставился прямо мне в глаза.

Я опешила, но только на секунду. Ведь он точно никак не мог меня видеть, я обернулась, чтобы понять куда он так уставился.

За моей спиной на стене покачивался календарь, с отмеченными днями. Через два дня белая клеточка была обведена ярко красным маркером.

— Какого черта? — тихо ругнулся парень, отбрасывая книгу в сторону и вставая с кровати.

Я посторонилась, а он подошел почти вплотную к календарю и вглядывался в красный кружок. Что же он такого там увидел?

Совершенно сбитая с толку я заметила какое-то движение в углу комнаты. Ничего. Видимо показалось.

— Эй, — с грохотом открыв дверь, в комнату завалился его сосед, — ну как дела?

— Ага, — ответил парень, не отрываясь от календаря.

— Чего это ты там разглядываешь? — сосед подошел к парню и посмотрел на календарь. — А что будет в субботу?

— Не понял?

— Зачем ты обвел красным? — пояснил сосед, отходя от календаря, чтобы закрыть входную дверь.

— Я думал, что это ты обвел, — сказал парень в замешательстве.

— Не, меня сегодня дома не было, я развлекался, — тон соседа явно на что-то намекал, но заметив равнодушие парня, он угрюмо буркнул, — да чего ты к этому календарю пристал, ну обвел ты субботу, большое дело.

Парень начал отступать, и сел на свою кровать все так же, не отрывая взгляд от календаря.

— Я ничего не обводил. У меня хорошая память, в отличие от некоторых, — он быстро стрельнул глазами в сторону друга и вновь уставился на календарь.

— Ну ты и шизик, —