Труп на рождество - Картер Браун

— Уймитесь, — пробормотал я с трудом. — Не понимаю, какого дьявола вы раскипятились?

— Ах, вы не понимаете? — издевательски фыркнула она. — Может, вы станете отрицать, что сорвали с меня платье?

Я продолжал вытирать кровь на подбородке и осторожно облизал изувеченные губы.

— Ну, я вовсе не срывал его с вас, всего лишь чуть потянул за шнурок, и…

— Насильник!

Я с минуту смотрел на нее вытаращенными глазами.

— Но, Мэгги, разве вы не этого хотели?

— Что-о-о? — завизжала она. — Так вот оно как! Вы пытаетесь представить все таким образом, будто я — профессиональная проститутка, которую можно вызвать по телефону? — Ее лицо исказилось жуткой гримасой. — Это в вашем стиле, как я понимаю. Стараетесь очернить несчастную беззащитную жертву!

— Беззащитную? — взвыл я. — Да вы соизволили разорвать мою губу на три куска!

— Посмотрите, что вы сделали с моим кольцом!

Она сунула мне под нос правую руку, и я разглядел на ее среднем пальце золотой перстенек с маленьким рубином и крохотными бриллиантовыми розочками.

— Ну и что я с ним сделал? — спросил я.

— Вы его запачкали кровью! Ох! Я не смогу его носить, потому что кольцо будет напоминать мне о вас, всякий раз вызывая у меня тошноту!

— Послушайте, — произнес я более спокойно. — Вы первая все затеяли. Припоминаете? Вы сказали, что знаете, зачем я пригласил вас к себе домой, и спросили еще, почему я хожу вокруг да около, а не приступаю к делу!

— Правильно, все так и было! — Она скрестила руки под грудью и сердито стрельнула в меня глазами. — Но какое это имеет отношение к случившемуся?

— Какое имеет отно… — Я не смог даже договорить фразу до конца, пришлось снова утирать кровь с разбитой губы, и лишь потом я повторил попытку. — Интересно, как бы вы повели себя, — заговорил я осторожно, — будь вы на моем месте? Красивая девушка заявляет вам, что вы пригласили ее к себе на квартиру в надежде заняться с ней любовью, и предлагает не тянуть напрасно время?

— Заняться любовью?

Она закрыла глаза, тихонько застонала и вдруг запустила руку в высокую прическу и распустила волосы.

— Кретин! — завопила она. — Слабоумный!

Широко раскрыв глаза, она уставилась на меня сквозь постепенно ослабевающий красный туман, не дававший ей ничего видеть.

— Я думала, вы хотите порасспросить меня о деле, вы, сексуально озабоченное чудовище! О Мэле Йоргансе и убийстве! Вот что я имела в виду, когда сказала, что мне известно, чего ради вы пригласили меня к себе, и предложила сразу же приступить к делу.

— Правда? — натянуто улыбнулся я. — Ну… ох, так почему бы нам сейчас этим не заняться?

Ее прическа окончательно рухнула, так что теперь Мэгги была ни дать ни взять настоящая Медуза. Нетерпеливым жестом она отбросила свесившуюся на глаза модную седую прядку.

— О да! — истерично засмеялась она. — Конечно же, мы сейчас так и поступим! Полагаю, вам бы очень хотелось, чтобы я сняла с себя оставшееся белье и уселась на кушетку, пока вы будете обдумывать свои вопросы? — Неожиданно она резко наклонилась, подобрала платье с пола и натянула его на себя. — У меня имеется специально для вас, лейтенант Уилер, важное сообщение. Первым делом с утра я приобрету пистолет, чтобы в другой раз, когда вы окажетесь поблизости от меня, всадить вам пулю в лоб точно между глаз.

— Поскольку мы оба знаем, что произошло недоразумение, — промямлил я без малейшей надежды на успех, — то мне думается, глупо притворяться, будто нельзя начать все с начала и…

— Начать с начала? — Какое-то мгновение она смотрела на меня округлившимися глазами. — Да вы, я вижу, какой-то ненасытный! — Она плотнее прижала платье к высокой груди и прошествовала к выходу.

— Эй! — крикнул я ей вдогонку. — Вы кое-что забыли!

— Забыла? — Обернулась она со злобно сверкающими глазами. — Что именно?

— То, из-за чего сыр-бор загорелся, — сказал я. — Шнурок. Вы забыли завязать его…

— Ох! — Она оглядела себя спереди. — Надо думать, вы не упомянули про это раньше в надежде, что платье снова может свалиться? Ну… — Ее губы презрительно искривились. — Смею заверить вас, лейтенант-извращенец, что такого больше не случится!

Чтобы доказать свою правоту, она изо всех сил дернула за шнурок. Раздался характерный звук рвущегося шелка, и платье опять оказалось у ее ног. Секунду она стояла совершенно неподвижно, тело ее напряглось, потом, как это обычно бывает с женщинами, из глаз ее хлынули слезы.

— Как это у вас получается? — бормотала она сквозь всхлипывания полным отчаяния голосом. — У вас что, какой-то невидимый лучевой пистолет или что-то в этом духе?

Перешагнув через платье, она подхватила его с пола и выбежала из гостиной. Я услышал, как хлопнула входная дверь, и скрестил пальцы, чтобы маленькая пожилая дама, жившая этажом выше и вечно жаловавшаяся всем и каждому на свое слабое сердце, в этот момент не спускалась на лифте, в который могла бы влететь по дороге полураздетая Мэгги.

Я взял со столика свой бокал и осушил его, потом проделал то же самое и с ее бокалом. И тотчас же заболела рассеченная губа, напомнив мне, что изувеченный рот был дьявольским вознаграждением за сорок долларов, потраченных мною на шикарный обед. Мне стало так обидно и жалко самого себя, что я решил было отправиться на кухню и смешать себе новую порцию скотча с содовой. И все же сначала включил проигрыватель.

Раздались первые слова «Благодарю за память». Романс великолепный! Но, учитывая обстоятельства, я счел его неуместным.

Минут через пять зазвонил телефон. Подумав, что теперь-то уж ничто не сделает вечер еще более скверным, я поднял трубку.

— Лейтенант Уилер? — спросила женщина. Голос у нее был пронзительный и вроде бы знакомый.

— Точно. А вы кто?

— Джанис Айверсен. Не знаю, помните ли вы меня, лейтенант? Мы познакомились в доме Мейлон вчера вечером после того убийства.

Мне не составило никакого труда, как, впрочем, и радости, представить себе толстую крашеную блондинку в идиотской детской пижамке.

— Припоминаю, — ответил я довольно сухо.

— В офисе шерифа, когда я сообщила, что звоню по неотложному делу, мне дали номер вашего домашнего телефона, — затараторила она. — Я понимаю, что уже поздно и все такое, но мне требуется ваша помощь, лейтенант! И немедленно. Я уверена, что завтра будет слишком поздно!

— Что случилось? — спросил я.

— Моя жизнь в опасности! — Ее голос неожиданно задрожал. — Я не могу всего объяснить по телефону, но, если вы приедете ко мне домой, я…

— Так вы считаете, что вам грозит опасность? — осторожно переспросил я.

— Конечно! — Теперь уже в ее голосе звучали истеричные нотки. — Я больше не могу ничего скрывать, и они это знают. И убьют меня, как убили Дина! Вы — моя единственная надежда, лейтенант! Вы не можете отказать мне в помощи!

— Ладно, — сказал я. — Успокойтесь, мисс Айверсен.

Я немедленно выезжаю.

— Поторопитесь, пожалуйста! — взмолилась она. — Приезжайте скорее! Такая глупость, что я затеяла с ними разговор! Если бы я держала язык за зубами, они бы ничего не заподозрили… — На мгновение замолчав, она вдруг простонала:

— Спешите! — И в трубке воцарилась тишина.

«Весьма эффектная кульминация этого сумасшедшего вечера», — подумал я, опуская трубку на рычаг. Встреча с данной особой мне совсем не улыбалась. В голове мелькнула неприятная мысль: «А не носит ли она и дома детскую пижамку с оборочками и кружевцами?»

Глава 6

В начале первого ночи, всего за два дня до широкой распродажи в канун Рождества, я остановился возле многоквартирного дома, где проживала Джанис Айверсен. Я посчитал, что если она и в самом деле была пассией Кэрролла, то его страсть к ней давно и безвозвратно погасла, коль уж он разрешил ей жить в таком бедняцком районе на окраине Пайн-Сити. По почтовому ящику я определил, что ее квартира находится на четвертом этаже. Лифта не было, и я, чертыхаясь, поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка.

Никакой реакции. Я позвонил вторично. Когда и во второй раз ничего не произошло, я легонько толкнул дверь, и она отворилась. Во всем доме царила какая-то могильная тишина, и я внезапно почувствовал, как у меня на затылке зашевелились волосы. Естественно, я мгновенно выхватил из-за поясной кобуры свой тридцать восьмой, прижался к стене и ударом ноги распахнул дверь пошире.

И снова ничего не произошло.

Это была одна из тех странных ситуаций, когда мне больше всего на свете хотелось бы убраться подальше от того места, где я находился. Но мои пожелания ровным счетом ничего не значили, а по спине уже забегали мурашки. Я понимал, что стоять вот так распластанным по стене и неудобно и глупо.

Прямоугольник света в проеме распахнутой двери меня совершенно не устраивал: лучше бы его не было! Шесть футов Уилера, отсвечивающих посередине, были превосходной мишенью, в которую без промаха, не целясь, всадил бы пулю даже близорукий младенец. Я попытался утешить себя, что храбрость и безрассудство помогают копу дожить до пенсии а посему едва ли разумно сейчас думать о подстерегающей меня опасности. После пятисекундной прикидки я пришел к выводу, что у меня просто не было альтернативы.