Запоздалая свадьба - Джейн Кренц

— Я знаю, что по какой-то причине, которую тебе еще предстоит объяснить, ты убежден, что это убийство, — тихо заметила она. — Но пока я не видела ничего, указывающего на то, что это не несчастный случай.

— Как насчет высокой горничной-блондинки?

Лавиния поколебалась.

— Нелл не знает никого отвечающего этому описанию, — признала она.

Тобиас задумался. В свете свечи его лицо приобрело зловещее выражение. Она вполне понимала реакцию Нелл. Всякому, не знакомому с вышедшим на охоту Тобиасом, прежде всего захочется бежать со всех ног, спасая жизнь.

— Одна из гостий, возможно, — медленно произнес он. — Одетая в костюм, который носила на маскараде?

Лавиния вызвала в памяти образ спутницы Фуллертона и покачала головой:

— Вряд ли костюм подобного рода надела бы на бал приглашенная дама. Слишком уж он обычный, простой… ну, ты понимаешь, о чем я. Да и ткань недостаточно тонка. Платье было сшито из грубой, некрасивой материи, уныло-коричневого цвета. Туфли, чулки и передник походили на те, что носят служанки Бомонов.

— То есть не костюм, а настоящая маскировка, — кивнул он.

— Тобиас, мне кажется, пора объяснить, что происходит на самом деле.

Он, не отвечая, снова принялся ходить взад-вперед. Лавиния поняла, что он ищет еще какие-то свидетельства случившегося. Она уже опасалась, что он попытается избежать расспросов. Но, добравшись до дальнего угла, Тобиас сказал:

— Я уже рассказывал, что во время войны проводил кое-какие конфиденциальные расследования для правительства по просьбе моего друга, лорда Крекенберна.

— Да, да, мне известно, что вы были шпионом, сэр. Прошу вас, не отвлекайтесь на детали.

— Говоря о прежней профессии, я предпочитаю избегать термина «шпион». — Он наклонился, чтобы получше разглядеть что-то, увиденное в грязи. — Это вызывает весьма неприятные ассоциации.

— Я прекрасно сознаю, что эта профессия не считается приличной карьерой для джентльмена. Но когда мы одни, совсем ни к чему ходить вокруг да около. Да, ты был шпионом. Мне пришлось заняться торговлей, чтобы как-то прожить в Риме. У нас обоих имеется прошлое, которое мы вовсе не хотели бы сделать достоянием гласности. Но сейчас это вряд ли имеет значение. Продолжай свой рассказ.

Тобиас выпрямился и загляделся на ночное небо.

— Ад и проклятие, Лавиния, я даже не знаю, с чего начать.

— Начни хотя бы с того, почему взял кольцо с тумбочки Фуллертона.

— Ах, ты и это заметила? — слегка улыбнулся Тобиас. — Весьма наблюдательно. Ты делаешь большие успехи в освоении нового занятия. Я действительно взял проклятое кольцо.

— Почему? Вы же не вор, сэр.

Он сунул руку в карман, извлек кольцо и тяжело вздохнул.

— Будь я даже склонен к воровству, ни за что не стянул бы подобное украшение по доброй воле. Я захватил его, поскольку был уверен, что оно оставлено именно мне.

По спине Лавинии медленно прокатилась ледяная волна. Она подошла к тому месту, где стоял Тобиас, и стала рассматривать кольцо. Неширокая золотая лента была украшена миниатюрным гробиком. Тобиас кончиком пальца открыл крышку. Зловещий череп улыбался ей со своего ложа из скрещенных костей.

— Кольцо «мементо мори», — кивнула она, слегка нахмурившись. — Такие были весьма популярны в прошлые времена, хотя мне никак не взять в толк, почему кто-то хотел носить на пальце постоянное напоминание о смерти.

— Три года назад стареющая графиня, богатая вдова и два обеспеченных джентльмена погибли по причинам, казавшимся на первый взгляд либо несчастным случаем, либо самоубийством. В один прекрасный день я решил обсудить эти события с моим другом Крекенберном, и в результате этой беседы выяснилось, что в каждом случае кто-то получил от этой кончины несомненную выгоду.

— Ты имеешь в виду наследства?

— Да. Во всех четырех случаях. И не только деньги. Большие поместья и один или два титула перешли в другие руки.

— И что тут странного? Такое всегда бывает, когда знатные, состоятельные люди отправляются на тот свет.

— Совершенно верно. Но мое любопытство возбудили иные аспекты этих происшествий. Оба самоубийства, например, казались мне чрезвычайно маловероятными. Кре-кенберн, который хорошо разбирается в тонкостях жизни светского общества, не считал, что оба самоубийцы страдали меланхолией или смертельными болезнями. Ни один не пережил значительных финансовых потерь.

— А несчастные случаи?

— Стареющая графиня гуляла зимой по пруду, затянутому льдом, и провалилась. Богатая вдова упала с лестницы в собственном доме и сломала шею.

Наступило молчание. Лавиния нехотя взглянула на то место, где Фуллертон, похоже, сделал последнюю, бесплодную попытку удержаться на краю.

Тобиас проследил за направлением ее взгляда и кивнул:

— Да, в самом деле, она и Фуллертон кончили почти одинаково.

— Продолжайте, сэр.

Тобиас возобновил свое неторопливое хождение.

— Крекенберн и попросил меня разобраться в этих делах. Без всякой огласки, разумеется. Никто не подозревал ни о каких убийствах, и ни одна из заинтересованных семей не желала никакого скандала.

— И что ты обнаружил?

— В процессе расследования я узнал от экономки вдовы, что рядом с ее телом лежало крайне неприятное украшение.

Ладони Лавинии похолодели от дурного предчувствия.

— Кольцо «мементо мори»?

— Да.

Тобиас с силой сжал кольцо.

— Экономка служила у своей госпожи много лет и была совершенно уверена, что в числе драгоценностей вдовы такое кольцо не значится. Когда же дело дошло до самоубийств, мне сказали, что в библиотеках обоих мужчин лежали такие же кольца. Камердинеры не признали их собственностью хозяев.

Лавиния вдруг осознала, что ночной воздух несет струйки холода.

— Теперь я поняла, почему ты так озабочен смертью Фуллертона.

— Ровно через две недели после начала расследования случилось пятое несчастье. Престарелый пэр вроде бы принял чересчур большую дозу опия. Я узнал о подозрительном самоубийстве почти немедленно благодаря связям Крекенберна и с его помощью сумел проникнуть в дом, прежде чем тело унесли, и обыскал спальню. На столике лежало кольцо. Но это было не единственным моим открытием.

— Что же еще ты узнал?

— На подоконнике была грязь, словно кто-то пробрался той ночью в спальню, возможно, чтобы подлить опия в стакан старика. В саду под окном спальни я нашел обрывок тонкого черного шелка, зацепившийся за ветку дерева. В конце концов мне удалось найти лавку, где продавали такой шелк, и получить описание человека, его купившего.

— Блестящая работа, сэр.

— Выплыли на свет и другие улики. Не стану утомлять тебя скучными деталями. Достаточно сказать, что одна вела к другой, и я все-таки определил убийцу. Но и он понял, что я загоняю его в угол.