Рыцари Березовой улицы - Юрий Третьяков

— Говорят тебе — помалкивай! — рассердился Кот. — Я же тебя лишил слова. Вот вынесут тебе приговор, потом дадут последнее слово — тогда разглагольствуй, сколько хочешь!

— А мне когда говорить? — спросил судья.

— Тебе тоже пока помалкивать, — сказал неумолимый прокурор. — Я сам сейчас буду вас допрашивать, как свидетелей. Тихо! Свидетель Алик! Ты видел, как старик дал ему денег?

— Видел!

— Что сделал подсудимый?

— Говорит: «Хорошо, схожу…»

— Больше вопросов не имею. Свидетель Борис! Что сделал подсудимый дальше?

— Взял деньги и пошел!

— А потом?

— А потом пришел. Ну и отдал старику…

— Больше к свидетелям вопросов нет. Дело доказано. Трибуналу ясно, что подсудимый украл конфеты у старика и чуть нас всех не опозорил. Хорошо еще, что старик подумал, наверное, на продавщицу, а там такая продавщица, что вполне может обвесить: не дает пацанам папиросы из автомата покупать! Видели там автомат; сунешь копейку, вылезет папироска «Наша марка». А она: «А ну, мальчики, отойди от автомата», и бутылки тоже от пацанов не берет! Я говорю: дайте жалобную книгу, она не дала! В общем, это является смягчением вины подсудимого.

— Насчет смягчения — я! — сказал Алик. — Хитрый! Хочет все сам.

— Верно, это я и позабыл! — согласился Кот. — Подсудимый, пахло от тебя конфеткой?

— Ну… пахло… Наверно, пахло… раз ты учуял…

— Я учую! — гордо сказал прокурор. — Я чего хочешь учую! В общем, чтоб время зря не терять, приговор ему будет такой…

— А как же я! — возмутился защитник. — Когда же мне выступать?

— Ну, давай! Только короче!

— Я считаю, — начал защитник, — что подсудимому надо дать снисхождение: он же недавно только с ребятами стал водиться — после, как остригся.

— Вот видишь, — укоризненно обратился прокурор к понурому подсудимому, — не оправдал ты нашего доверия: тебя остригли, стал похож на человека, а ты…

— А раньше он, — продолжал защитник, — все больше с девчонками, а у них какой порядок? Поэтому нельзя, чтоб ему был такой суровый приговор…

— А какой приговор-то? — спросил судья. — Разве уж вынесли приговор?

— Конечно! — заявил прокурор. — Выгнать его от нас, пусть к своим девочкам идет конфеты есть! Слыхал, подсудимый! Сроком на две недели. Ступай, а когда исправишься — придешь! Старайся лучше!

— А как я узнаю, что исправился? — робко спросил подсудимый.

Прокурор подумал.

— Там видно будет. Устроим тебе какой-нибудь экзамен.

— А как же мне последнее слово?

— Говори. Но не разглагольствуй. Подсудимый откашлялся и начал:

— Я верно — съел конфетку. Но только одну… Надо же разобраться, как это получилось… Я ж ее только хотел попробовать, откусить кусочек, а она взяла да и вся раскусилась… Ну, тогда я ее всю съел. Произошло потому, что конфетка была некрепкая… И тут нужно…

— Ладно, хватит, — махнул рукой Кот. — Все равно тебе уж ничего не поможет, раз приговор уже вынесли!.. Ступай!

Подсудимый направился к двери, но тут спохватился судья:

— Стой! А как же я? Я от себя еще что-нибудь должен добавить… Что бы такое? Ага! Пускай он две недели с этими сиротами коз пасет, помогает им! Вот!

— Да… это я не хочу…

— А может, тебя и вовсе не принимать, если не хочешь, — сказал Кот. — Судья правильно сказал, на то он и судья.

— Ну, ладно, — вздохнул подсудимый и ушел.

После изгнания из своих рядов преступника Пушкина тимуровцы с еще большей энергией взялись за работу и к вечеру покончили-таки с дровами.

Домой возвращались радостные. Кота ждала возле дома сестренка.

— Костя! Тебе письмо! — еще издали закричала она.

— Это из детского вещания! — решил Кот. — Насчет медведя. Манная Каша молодец! Я ему сказал, что письмо написал, а он: «И тебе напишут, и тебе напишут, хорошему человеку всегда напишут…»

Взяв письмо, он взглянул на большую красивую марку с изображением пушистого кота, надписью сверху — «Звери нашей Родины», и внизу — «Дикий кот», разорвал конверт, вынул лист бумаги, торжественно развернул и начал читать вслух:

— «Здравствуйте, уважаемый Котофей Котофеич Царапников! Привет вам из сибирских лесов…» От конопатого! — плюнул он и, не читая дальше, разорвал письмо в клочки, хоть весь лист был исписан сверху донизу, и вообще было видно, что конопатый мальчишка здорово над ним потрудился: лист был кругом разрисован мышами, рыбами и воробьями. Кот ничего этого не оценил, а, тяжело вздохнув, сказал:

— И где он только такую марку достал, крокодил!..

Глава XII

А назавтра березовцев постигла неудача. Идя на работу. Сережка повстречал двух октябрьских тимуровцев.

Отчего-то злорадно ухмыляясь, один спросил:

— Ну, как там ваш старик поживает?

— Да уж получше вашей старушки! — ответил Сережка. — Даже и сравнить нельзя.

— Ну еще бы! — ухмыльнулся и другой. — Потому что наша старушка бывшая революционерка, а ваш — спекулянт. Да он вообще-то и не старик никакой!..

— А борода? — растерялся Сережка.

— Мало ли что! Притворяется!

Оба злорадно захохотали и пошли дальше. Сережка рассказал об этом ребятам, собравшимся возле трансформаторной будки, но Кот его успокоил:

— Зло их берет, вот они и стараются нашего старика захаять. У них — так, значит, революционерка, у нас, — значит, спекулянт. Знаем!

Уже на Козьем бугре навстречу им попался Страшила. Через каждые два шага он высоко подпрыгивал, а за неимением футбольного мяча, бодал головой воздух.

— Привет! — воскликнул Страшила и тотчас задал Коту свой обычный вопрос: — Как там брат?

— А я почем знаю! — отмахнулся Кот. — Я с ним в ссоре.

— Да ну? Через что?

— А так… Вмешивается в мои дела личные… Я ему сказал: «Ты ко мне больше не приставай!» И все.

Страшила покачал головой и причмокнул. У него еще больше прибавилось уважения к Коту, который может запросто ссориться с самим Масленкиным.

Он с завистью сказал:

— Эх, был бы у меня такой брат, пускай бы вмешивался, куда хотел! Мой вон брат заделался каким-то кандидатом и ходит в очках, как шпик… А Масленкин такой гол закатал вчера «Локомотиву»! Чуть вратаря не убил! Это— брат! А вы куда? Опять к Михей Михеичу ишачить? Зря это вы делаете, пацаны!..

— Почему? — взвился Кот.

— А-а! — махнул рукой Страшила. — Нашли б кого другого, если уж вам так нужно…

— А этот чем плохой?

— Он — сектант… — таинственно сказал Страшила. — У него секта…

— Это что — банда какая-нибудь? — с интересом спросил Кот.

— Да ну-у… — презрительно сморщился Страшила. — Так, всякая шушель… Завесят окна, запрутся…

— И колдуют? — обрадовался Зямка.

— Да ну-у… Больше поют…

— Наверное, пьянствуют?

— Не-е… Все трезвые оттуда выходят… и драк не бывает… А какое же пьянство без драки?

— Это точно, — подтвердил Кот. — В пьянстве самое интересное — драка. Сначала целуются, целуются, потом как начнут драться! Я люблю смотреть! У нас были соседи — каждую неделю дрались. Прямо кино! А может, там все-таки разбойники?

— Разбойники! — возмутился Страшила. — С таким жлобом стали бы разбойники связываться! Очень он им нужен! Как будто они кого интереснее не найдут! Так — старухи, бабы всякие… А сам он просто кулак. И пацаны, которые у него живут, — настоящие придурки: ни с кем почти не разговаривают, даже в школу не ходят, не говоря уж про футбол…

— В школу не ходить я люблю! — сказал Кот. — Вот когда болел я ангиной — целую неделю в школу не ходил. И ничего! Нормально! Глянешь в окно — все в школу тащатся, а тебе не надо! И так прямо радостно станет — никакая ангина не болит! Но совсем не ходить — будет скука.

— Самое веселое — это там, — подтвердил Страшила. — Я туда нарочно за час раньше прихожу. Где и побаловаться, как не в школе!

— А почему он их в школу не пускает? — спросил Зямка. — Это какая-то ерунда… Что тут такого?

— А-а! Говорит — грех…

— По-моему, он просто отсталый, — пожал плечами Зямка. — Просто ему никто не объяснит. А если ему хорошенько все объяснить — он поймет, правда, правда!.. Страшила был другого мнения:

— Так он вас и послушал! Он никого на нашей улице не слушает, всех ненавидит…

— Нас он послушает! — уверенно тряхнул головой Кот. — Нас он послушает, как из пушки! Как же он может не послушать, если это — правда? Каждому дураку понятно.

— Может, тебя и послушает, — серьезно сказал Страшила. — Но только вряд вам это удастся.

— У нас удастся! У нас удастся, как из пушки! Пошли!

Сережка и остальные березовцы тоже не сомневались, что если хорошенько поговорить с Михей Михеичем, то, несмотря на свою отсталость, он поймет.

Кот, не любя чего-нибудь надолго откладывать, сразу приступил к делу. Тем более, что Михей Михеич в этот день находился в очень хорошем настроении и даже погладил Сережку по голове.