Кандар из Ферраноза - Генри Балмер

Второй бандит очень быстро познакомился с кустарным клинком. Оружие с хрустом вошло в его шею. Клинок треснул вдоль рукоятки, на которой неизвестный мастер выгравировал свое имя. С бешеным криком Кандар ударил обломанным клинком третьего — прямо по лицу, и он упал сверху на тела товарищей.

Трое остальных, державшихся чуть поодаль, развернули лошадей и припустили во весь опор вдоль холмов, решив, что жизнь дороже: найдется другой повод позабавиться.

Кандар проводил их взглядом, полным ненависти.

У него не было личной причины для ссоры с этими горными бандитами, но они, отъехав было на безопасное расстояние, вдруг снова набросились на него. Юноше хватило ловкости встретить их с копьем в руках, буквально нанизав на него одного из нападавших, чей предсмертный стон огласил окрестные горы. Вырвав из раны копье, Кандар встретил другого разбойника.

Последний из троих вскочил на коня. Перед тем, как скрыться с глаз, он задержался, пристально глядя на Кандара. Принц сжимал копье в руке.

— Чего ты еще ждешь? — язвительно спросил он бандита и сделал выпад в его сторону. Пять трупов валялись под палящим солнцем. — Иди сюда, ляжешь рядом с товарищами!

Человек поднялся в стременах. Он развернул коня, чтобы покинуть это неприятное место. Видимо, вначале ему казалось хорошей идеей напасть на одинокого беззащитного путника. Теперь же…

Кандар почувствовал, как его охватила дикая ярость. Как несправедливо все то, что произошло с ним!

— О, нет! — закричал он, и крик его, набирая силу, пронесся эхом над горами. — Нет, клянусь Дангорном!

Крепко сжав копье, он прицелился и отправил его вдогонку удаляющемуся всаднику. Металлический наконечник, как в масло, вошел в спину и прошил ее насквозь. Разбойник, охнув, покачнулся вправо и мешком вывалился из седла.

Кандар подошел и встал над ним, глядя сверху вниз.

— Никому больше не удастся безнаказанно нападать на сына Бога-Императора Гелиодотуса!

И пошел прочь, оставив лежащее на земле тело.

Рот его наполнился слюной.

Он обнаружил возле убитых бутылки с водой, уложил их в суму, висевшую у седла. Собрал вместе четверых лошадей. Свою собственную придется пристрелить, ибо животное сломало ногу.

Кандар ненавидел это занятие. Он ощущал бессильный гнев против тупой несправедливости природы, позволяющей погибнуть такому прекрасному созданию: ведь лошадь не выживет, если ее нога сломана.

Позднее, напившись и скудно перекусив, он снова был в седле, ведя в поводу троих лошадей. Юноша задумчиво перебирал оружие, пока не нашел лучшее из всех — меч со слегка волнистым клинком работы неизвестного мастера, но из хорошо закаленного железа. Эфес удобно лег в руку. Пойдет и такой; за неимением Скалскелпера и этот сгодится.

Он выехал на дорогу, где почва растрескалась от солнца. И направился к городу у излучины реки.

Город показался Кандару странным. Никто не встретил его у ворот, не поинтересовался, кто он и откуда, хотя тут же стояли двое стражников в стальных шлемах. Множество людей в белых балахонах и цветных шалях спешили по своим делам. Судя по всему, недалеко был базар: до слуха принца доносились протяжные голоса торговцев. Улочки узкие, дома совсем небольшие и стоят тесно друг к другу. Эти маленькие белые глинобитные строения вряд ли имели более двух-трех комнат — меньше, чем любой из домов Ферраноза.

Кандар медленно ехал по улицам, отыскивая постоялый двор. Наконец, ему на глаза попалась грязная кожаная фляга, висевшая над дверью вместо вывески, и он повернул коня.

Таверна оказалась точно такой же, какие попадались Кандару на пути на север, а еще… еще она составляла странный контраст со всем остальным городом. Он приписал эту странность наличию многих рас и национальностей, различному цвету кожи мужчин и женщин. Очевидно, город стоял на перекрестке торговых путей, один из которых шел вдоль отрогов гор, а другой — параллельно, и у излучины реки они встречались. Неудивительно, что здесь останавливаются многие караваны.

Город Джилгал должен быть воротами, ведущими из горной страны к Морю Грез. Берег моря тянулся далеко на запад, и Кандар оставил его, стараясь забраться подальше на север. Теперь он мог задать обычные вопросы.

Посреди таверны находилась длинная барная стойка; сзади нее, как предполагал Кандар, можно обнаружить комнаты — и те, где жил хозяин гостиницы с семьей, и те, которые сдавались путникам. Центр залы пустовал, полы чисто вымыты и натерты песком, а вокруг стояли столы, стулья и скамьи.

Здесь, подумал Кандар, усмехнувшись про себя, будут важно расхаживать девицы, закутанные в разноцветные вуали, которыми они станут трясти, а потом отбросят…

— Как я устал, клянусь Ганчи! — сказал он себе. Но спать было нельзя, пока не прояснится обстановка.

После шума, который стоял в таверне, он испытывал облегчение, заплатив, чтобы его не беспокоили. Он заказал комнату на ночь, стойло и корм для лошадей, а также кубок вина, с которым занял самый темный и тихий угол в зале. И тут к нему выпорхнула девица. Она щедро продемонстрировала ему богатство груди и бедер, слегка прикрытых нарядом из алого бархата.

— Здорово, солдатик! — с улыбкой сказала она.

Кандар решил не опровергать ее заблуждения. На нем была простая синяя туника и штаны, вправленные в сапоги из змеиной кожи, доходившие до середины бедра. Коричневый пояс богатой выделки с крючком для ножен был единственной деталью одежды, оставшейся на нем после бегства из Потерянного Ферраноза. Он отодвинул в сторону ножны, снятые с убитого бандита, чтобы девушка могла сесть рядом. Подлил вина в ее кубок.

Лицо ее состояло из ярко-алого рта, маленького носика и пары карих глаз, и все это в окружении копны белокурых завитков. Она выглядела усталой, старалась быть приятной и любезно поблагодарила за предложение присесть.

— Я — Айли, — начала она разговор.

— Прекрасно, — заметил Кандар, наполняя ее стакан.

Девушка окинула взглядом его худую, подвижную фигуру: какой угрюмый, похоже, ему неприятен звук его собственного голоса. У каждого мужчины, по мнению, Айли, обязательно есть свой груз вины. Вот этот, сидящий рядом, скорее всего, убил своего хозяина, надругался над его дочерью, а затем убежал, чтобы присоединиться к банде наемников. Ну что ж. Такие приносят хорошую прибыль таверне.

Их стол стоял в углу, рядом с еще одним, вокруг которого сновало четверо волков — Кандар снова понял, что принял за них людей, но их мерзкие плотоядные улыбки и манеры напомнили ему отвратительных чудовищ, напавших на его родной город. Эти четверо жестами намекали, что не прочь взять в свою компанию пятого. На них были кожаные штаны и туники — свободная, удобная одежда, подходящая для тех, чей промысел — охота. У каждого за спиной висела длинная рапира, причем стиль работы оружейников был незнаком Кандару. Четыре широкополые шляпы, украшенные перьями, лежали на столе, и огонь свечи окрашивал перья в причудливые тона.