Крайняя мера - Марина Серова

Митю била мелкая дрожь. Молодой человек был настолько перепуган, что у него тряслись даже мышцы ног — я заметила, как подрагивает левая штанина.

— Помогите мне, Дима, у меня тут шарф зацепился… — попросила я, незаметно перекинув узел на каемке своего шарфа через выступ на передней панели автомобиля.

Корнелюк с готовностью исполнил мою просьбу, и это слегка привело его в чувство — все же он помог даме. Взяв Митю под руку, я позволила ему довести меня до входа.

Господин Крюков уже поджидал нас на крыльце. Он не поздоровался, лишь ограничился легким кивком и распахнул перед нами дверь.

Мы прошли в зал, где для нас уже был заказан столик на троих. Помещение было маленьким, но народ заполнял кафе почти целиком, несмотря на кусачие цены. Например, чашка кофе «эспрессо» здесь стоила сорок рублей, как я разобрала из начертанного мелом меню при входе, а про спиртное я вообще умолчу, а то мне не поверят.

— Вам? — коротко поинтересовался Крюков, когда мы уселись и к нам подлетел официант с таким выражением глаз, как будто он всю жизнь ожидал именно этой минуты и готов исполнить любое наше желание.

— Апельсиновый сок, кофе. И три рюмки водки, — сделала я заказ.

— То же самое, только водки не надо, — проговорил ошарашенный Митя.

— То же самое и еще три хлеба, — проговорил Крюков, понимающе посмотрев на меня.

Похоже, моя инициатива насчет помянуть покойничка ему понравилась. Однако лицо Крюкова по-прежнему оставалось таким же бесстрастным.

Когда наш немудреный заказ был выполнен, мы выпили по рюмке, не чокаясь, как водится. Митя даже не пытался увильнуть и честно опорожнил содержимое своего сосуда, не оставив ни капли.

Закусив хлебом, мы с Крюковым закурили, а Митя принялся медленно тянуть апельсиновый сок. Крюков выжидающе смотрел на меня, и я решила, что следует приступить к основной части нашей беседы.

— Как вы понимаете, я не хотела смерти вашего брата, — сказала я. — Но он хотел смерти моего знакомого. Я сожалею, что так случилось… Но как бы вы поступили на моем месте?

— Знакомого или клиента, Женя? — медленно произнес Крюков, выпуская струю дыма.

— Ага, значит, вас уже информировали, — удовлетворенно кивнула я. — Милиция?

Крюков кивнул.

— Что ж, тем лучше, значит, мне не придется вдаваться в объяснения.

— Не придется, — подтвердил Крюков. — И все же вы не ответили на мой вопрос.

— Клиента, — кивнула я. — Перед вами Дмитрий Владимирович Корнелюк, сын известного предпринимателя. На него кто-то открыл сезон охоты, и ваш брат решил принять участие в этом опасном спорте…

У Димы хватило ума не протягивать руку Крюкову, но он все же попытался улыбнуться.

Господин Крюков смотрел на Корнелюка секунды две, не больше. Как рентгеновский аппарат, он «прочел» по внешнему облику Димы и его манере держаться, что собой представляет молодой человек, и наверняка потерял бы к нему всякий интерес, если бы Митя не послужил косвенной причиной гибели его брата.

Крюков повернулся ко мне, и в его взгляде я прочла молчаливый вопрос.

— В том-то и дело, что я не знаю, кто заказчик, — «ответила» я на этот взгляд. — Дмитрий Владимирович тоже не представляет, кому он мог перейти дорогу. А это уже не первое покушение.

— Я не в курсе. — Крюков был предельно лаконичен. — Брат был непутевым, и я в его дела не встревал. Каждый раз, разруливая его проблемы, я говорил себе: «Это в последний раз». И вот теперь он труп, потому что полез не в свое дело. В общем, нарвался. Что ж, поправить уже ничего нельзя, а мстить я не намерен. Чай, не в Италии живем. Так что мы сейчас разбежимся, и проблемы больше нет.

Просто так я не намеревалась сдаваться. Крюков дал понять, что не держит на меня зла, и удостоверился, что я была «в своем праве». Но мне этого было мало, и не только эти слова я ожидала услышать.

— Я думаю, что человек, на которого работал в данном случае ваш брат, является подлинным виновником его смерти, — быстро проговорила я. — Он нанял Федора, потому что хотел определить моего клиента, не привлекая внимание профессионалов. Так дела не делаются.

Господин Крюков слушал мою речь с интересом, но пока молчал.

— Этот невидимка просто-напросто использовал вашего брата. Можно сказать — подставил, — продолжала я. — Есть гипотеза, что сначала он сам пытался убрать моего клиента, но потом понял, что не потянет, решил проделать это втихую и нанял Федора. Следовательно, человек этот с ним общался, мог внушить ему, что все пройдет шито-крыто и Федор получит бабки. Не исключено, конечно, что Федор был ему должен, и устранение моего клиента покрывало долг. Что вы об этом думаете, Николай?

Но Крюков лишь поморщился. Версия, которую я выдала ему, была настолько неприятной, что он очень не хотел ее обсуждать.

А пришлось. У меня в кармане был один козырь, который я приберегала напоследок.

— Я не хотел бы вникать в чужие дела, — неторопливо произнес Крюков. — Для меня это уже дело закрытое, так сказать. Проблемы вашего клиента — не мои проблемы. Брат мертв, к вам претензий нет. На этом я считаю наш разговор законченным.

— Пусть так, — кивнула я, — я вовсе не собиралась вас «грузить». Хотя… Ведь в милиции мне сказали, что ваш брат никогда не был замешан в убийствах. Ни-ког-да. А вот теперь почему-то решился на такое. Значит, его кто-то заставил. Или подкупил.

— Это уже не имеет значения, — устало произнес Крюков, поднимаясь из-за стола.

— Возможно, — согласилась я. — И напоследок вы мне вот что скажите: почему Киска бросила трубку, когда я вам позвонила?

Я поняла, что попала в точку, хотя и била наугад. Николай Крюков замер.

— Я ни на чем не настаиваю, — тихо продолжила я, — однако мне показалось странным, что разговор так внезапно оборвался.

Крюков медленно вернулся к столу и оперся руками на спинку стула, пристально глядя мне в глаза. Какое-то время он раздумывал, но потом решил, что стоит проверить эту догадку.

— Значит, так. Сейчас мы все вместе поедем ко мне, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Там на месте во всем и разберемся. Дай бог, если это — простая случайность. Потому что мне очень не понравится, Женя, если вы окажетесь правы.

Глава 8

Наши машины ехали рядом по ночному шоссе. Дорога вела в поселок Первопроходцев.

Сотни домов, расположенных в микрорайоне с таким романтическим названием, еще недавно представляли собой что-то вроде деревни на окраине города. Потом стала осваиваться южная часть поселка, выстроили завод, возвели многоэтажки, и получилось, что деревянные домики поселка Первопроходцев оказались зажаты между пятиэтажными домами с одной стороны и раскиданными по огромному пространству девятиэтажками — с другой.

Но грянула эпоха реформ. Те, кто мог, срочно стали перестраиваться, вбухивая деньги в благоустройство собственного жилья. И между более или менее хорошо сохранившихся деревянных хат и домишек стали вырастать каменные дворцы в ново-русском стиле.

Не стесняясь скромного, если не сказать убогого, соседства дощатых развалюх, коттеджи медленно, но верно распространялись в произвольном порядке по всей территории поселка Первопроходцев вдоль и поперек. Те, кто поумнее, покупали квартиры своим соседям и присоединяли их участки к своим владениям — ведь новый дом частенько занимал всю площадь, которая приходилась и на деревянную постройку, и на приусадебный участок.

«Форд» Крюкова притормозил на повороте и вырулил с шоссе на аккуратно заасфальтированную дорожку, ведущую к его дому. Я обратила внимание на то, что асфальт заканчивался рядом с воротами крюковского дома и остальная часть улицы тонула в непролазной грязи.

Николай Крюков высунулся из окна, протянул вперед руку с пластмассовым приборчиком, умещающимся в ладони, и, послав луч со звуковым сигналом, разблокировал электронный замок на воротах.

Мой «Фольксваген» въехал вслед за серым «Фордом» в распахнувшиеся створки, пока я парковалась между двумя клумбами, Николай уже вышел из машины, дал команду воротам закрыться и теперь стоял перед образовавшейся железной стеной без малейшего зазора, как волшебник перед Сезамом, который открывается-закрывается по его желанию.

На первом этаже дома горел свет, второй этаж со всеми его балкончиками, выступами и башенками тонул во мраке.

Николай Крюков был по-прежнему молчалив и внешне казался абсолютно спокойным, но это спокойствие буквально излучало опасность — наверное, так бывает спокоен тигр перед прыжком.

Пока шофер загонял «Форд» в подземный гараж, мы шли по дорожке, ориентируясь на пятно розового света — фонарик перед входом весело подмигивал, то и дело прячась за раскачивающиеся под порывами ветра ветки деревьев. Наш приезд не остался незамеченным — в доме возникло какое-то движение: в окне мелькнула тень, занавеска задернулась, и через минуту все окна первого этажа осветились.