Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора (СИ) - Обская Ольга

— Хорошо. Муачо делать колыбель, но Муачо ждать.

К высокой старой башне на окраине столицы подъехал крытый экипаж. Из него вышла стройная ухоженная дама в красном плаще и красной шляпке. Её туфли по последней моде покрывал чёрный лак, но подошва и каблуки всё равно были красными. Слишком много красного, но оно ей шло. Подчёркивало необыкновенную красоту, придавая лёгкий оттенок порочности. Она относилась к тому типу женщин, рядом с которыми мужчины теряют головы. Не важно простой ли он клерк или король, юн или стар, женат или холост. В её обществе они забывают обо всём. У неё и имя было под стать — Лайлита. С древне-систольского оно переводилось как соблазн.

Она вошла в башню и начала неспешно подниматься по винтовой лестнице. Ступени натужно поскрипывали. Некрашеные деревянные поручни грозили испортить красное кружево лёгких перчаток. Ничего не изменилось. Когда-то она здесь уже бывала. Давно. Больше двадцати лет назад. Тогда башня встречала её так же недружелюбно.

Она вошла без стука в тёмную комнату, где её уже ждали. Корнелия, хозяйка башни, даже не подняла на гостью взгляд. Всё её внимание было сосредоточено на вязании. Она плела дивное кружево из красных шёлковых нитей.

— Садись, — велела Корнелия гостье, кивком указав на жёсткий высокий деревянный стул.

Вообще-то, в её комнате имелось и кресло. Мягкое и с виду удобное. Но Корнелия почему-то не посчитала нужным предлагать его посетительнице.

Лайлита села. О, как она это сделала! Глядя на её изящные движения можно было бы смело причислить опускание на стул к отдельному виду искусства. При этом столько было в её манерах королевского, будто она делает хозяйке одолжение.

— Зачем пожаловала? — спросила Корнелия, продолжая работать спицами.

— Помоги мне найти его.

Лайлита не назвала имени. Она его не знала. Но Корнелия и так догадается, что речь о том, с кем она однажды уже сводила свою клиентку. Лайлите нужен был сильный маг с мощной взрывной энергетикой. В её мире не нашлось подходящего, но зато Корнелия помогла отыскать его в этом. Лайлите суждено было провести с ним ночь на лайнере и на утро испариться.

— Зачем он тебе? — ведунья качнула головой. — Надоел король?

Лайлита проглотила её сарказм. Да, последние несколько лет она в своём мире скрашивала жизнь короля-вдовца. Богатство, роскошь, любые удовольствия. Но знал ли хоть кто-нибудь, что творилось с её сердцем все эти годы? Кого вспоминала во сне и наяву.

— Я не смогла его забыть.

— Меня не трогают сантименты.

— Я заплачу.

— Ты думаешь, он простит тебе, что ты его использовала?

— А это уже моя забота. Тебя прошу лишь дать мне его след.

— Это будет стоить очень дорого.

Лайлита знала, что Корнелия берёт недёшево. Она сняла с указательного пальца кольцо, надетое прямо поверх перчатки. Не просто дорогой металл, а древний артефакт.

— Надеюсь, этого будет достаточно?

Лайлита видела, как заинтересовано Корнелия взглянула на кольцо. Её спицы замерли. Она взяла его и сразу же надела на палец. Отвела руку, полюбовалась. И снова за вязание.

— Ступай. В экипаже, который довёз тебя до башни, уже сменился кучер. Он знает, куда ехать. Отвезёт к нему.

Лайлита поднялась. Но к выходу не шла — медлила.

— Ну, что тебе ещё? — неласково цыкнула Корнелия.

— Продай мне кружево, которое вяжешь. Красный — это же мой цвет.

— Э не, куда хватила. Оно не продаётся…

Глава 13. Всегда-всегда

Пока Валерия разговаривала с Муачо, сумерки сгустились ещё сильнее, и стало понятно, что никакого маячка она в такой темноте не найдёт. Лера решила отложить поиски до утра и вернуться в лагерь. Главное, пока не найдётся маячок, не попадаться Тоцкому на глаза, держаться от него подальше.

Как только мысль про «держаться подальше» проскочила в голове, сразу вспомнилось, что именно такой совет и давала Валерии таинственная «доброжелательница». Кстати, а ведь Лера так и не прослушала второе её сообщение, которое пришло в самый неподходящий момент — во время авантюры по пробуждению у Златы магии. Или сообщение было не от неё?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я проводить тебя в палатку, — вызвался Муачо.

Лера оценила его джентльменский жест, но попросила идти такой дорогой, чтобы зайти в лагерь со стороны леса и не показываться у костра. Она была почти уверена, что Тоцкие сейчас как раз там и коротают вечер. Муачо и сам не хотел показываться на глаза преподавателям, поэтому со знанием дела выбрал окольный путь.

Они шли по тропинке гуськом. Валерия решила не терять времени зря — вынула из кармана мобильный кристалл проверить, действительно ли пропущенное сообщение было от всё той же незнакомки. Лера приложила ладонь к шершавой поверхности, и в ухе зазвучал низкий женский полушёпот.

Хочу уберечь тебя от ошибок. Ты здесь недавно и многого не знаешь. Советую серьёзно отнестись к моим предостережениям. Тебе не следует сближаться с Тоцким. Ни в коем случае ни под каким предлогом не оставайся с ним наедине. Это добром не кончится. Тебе может показаться, что я сгущаю краски. Но поверь, я знаю, о чём говорю. А чтобы ты не сомневалась в моих словах, спроси у него как-нибудь при случае о его первой… гхм…

В сообщении неожиданно начались помехи. Какое-то шипение, хрипение и бульканье. Последнее слово, а может, и не одно, не удалось расслышать. Чёрт! Магическая связь тоже сбоит? Или это каверзы аномальной зоны? Что там такое компрометирующее «первое» было у Тоцкого? Первая сделка? Первая лекция? Первая девушка? На что незнакомка намекала? И к чему это многозначительное «гхм»? А может, первая близость? Ох, куда Валерию понесло. Нет, ну, а что она могла поделать со своим внезапно вспыхнувшим любопытством?

Всю дорогу до лагеря Лера ломала голову, кем может оказаться незнакомка. Версий было много, но самыми вероятными Валерия признала две: сообщения посылает либо тайная воздыхательница Тоцкого, либо, наоборот, его страстная недоброжелательница. Но в любом случае Лера не собиралась прислушиваться к её советам, а вот по поводу компромата на Тоцкого она ничего не имела против — пригодится. Вот только жаль первый компромат она не совсем расслышала. Что же у него было такое занимательное «первое».

Валерия и Муачо шли вдоль ручья. До лагеря оставалась какая-то пара десятков метров, когда Лера заметила в просвете между деревьями светло-бежевое пятно — походный костюм сестры. Что она тут делает? Должна была бы уже быть в палатке. Муачо тоже, разумеется, заметил Злату. Они вместе свернули с тропы, чтобы подойти к ней.

Сестра сидела у ручья прямо на земле, обхватив колени руками. Голова опущена вниз, плечи сотрясаются от беззвучного рыдания. Она даже не замечала, что к ней подошли. У Леры сердце сжалось. Что со Златой? Мысли понеслись галопом. Марчел? Из-за него сестра плачет? Наверняка. Хотя тут и Валерия виновата. У сестры первая любовь, нежные трепетные чувства, а она накинулась на неё с циничными нравоучениями — мол, ты у него не первая и не последняя. Разве можно было так с наскока? Надо было мягче. Надо было постепенно.

Лера шепнула Муачо:

— Иди. Я сама.

Тот понимающе кивнув, вернулся на тропу и потопал в лагерь.

Валерия осторожно присела рядом с сестрой. Обняла. Старалась своим теплом унять её боль, потому что не знала что сказать. Но Злата заговорила сама.

— Я опять видела ЕГО, — прошептала она бледными губами.

Лера мгновенно поняла, что речь не про Марчела. У сестры снова было видение?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне стало без тебя тоскливо, я хотела тебя найти, шла по лесу и вдруг…

— Колдун?

— Да, — сестру трясло.

Валерия была уверена, что Злате показалось. Она сама полчаса назад убедилась, как легко в темноте с перепугу кого угодно принять за кого угодно. Она ещё крепче обняла Злату и прошептала:

— Я сама сегодня видела колдуна. Только это оказался Муачо со связкой веток. Ты тоже, скорее всего, его и видела.