Побег аферистки - Любовь Овсянникова

— Воздух застоялся, проветрю.

— Ты, помнится, говорил, что у тебя дом новый, — разочарованно заметила Карина, видевшая в своем воображении — теперь можно было ставить сто против одного — современную многоэтажную виллу.

— А он и есть новый, четыре года назад выстроен, но по старинному проекту.

Карина скептически фыркнула, но ничего не ответила. Тогда Григорий, заметив ее разочарование, обрадовался, что она промолчала, — думал, что привыкнет да притрется. А намного позже, сказать наперед, жалел, что она не ударилась в скандал — вот тогда точно можно было бы рассчитывать, что она притрется. А так, видишь, затаила свое, неискреннее…

Славгородские женщины потеряли дар речи! На Григория многие из них смотрели с надеждой и ожиданием. Но местные претендентки на роль Гришкиной жены его не торопили, пребывая в уверенности, что он ручной и домашний и никуда не денется. И вот на тебе — выкинул кандибобер!

Карине и село, и дом — пускай уж будет длинный и узкий — понравились, как она, перегорев первыми впечатлениями, сказала. И Григорий старался верить ей.

— А после свадьбы я поеду домой, заберу свои шмотки, улажу дела с квартирой и регистрацией, уволюсь с работы, — тарахтела Карина, развешивая в шкафу наряды.

Но Григорий, не забыв ее фырканья в день приезда, затеваться со свадьбой осмотрительно не отваживался, молодые скромно зарегистрировали брак, а на следующий выходной созвали соседей, пригласили ближайших родственников и посидели во дворе под виноградными гроздями с хорошей выпивкой и закуской.

И все-таки он немного перебрал — свадьба есть свадьба. Тем более что на праздник приехал единственный родственник молодой — брат, с которым она, по ее словам, давно не виделась. Григорию новый родственник понравился, поэтому он и потерял бдительность с выпивкой.

Гости разошлись далеко за полночь, и Григорий, простившись со всеми и украдкой вздрагивая от пьяной икоты, грустно взглянул на неубранный стол и груду грязной посуды.

— Иди отдохни, — ласково сказала Карина, заметив состояние своего скороиспеченного мужа. — Я сама здесь уберусь.

— Спасибо, — облегченно буркнул Григорий и исчез в темноте, Карина не успела даже увидеть, куда он подевался.

А Григорий решил в дом не идти — понимал, что в духоте его развезет еще больше, поэтому пристроился на садовой скамейке под кустами жасмина, где его никто не мог увидеть, прихватив на всякий случай тряпку в качестве подстилки. Но, как говорят, Бог милостив — к нему пришел сон, а со сном облегчение. Проснулся он оттого, что озяб, но его еще что-то насторожило. Это были чьи-то голоса, специально приглушенные.

Он чуть приподнял голову от скамейки и прислушался, подумал, может, жена его зовет. Один из голосов в самом деле принадлежал Карине, но она не к нему обращалась, а говорила с братом. Ага, чаевничают за убранным столом, — догадался Григорий, и уже хотел было присоединиться к ним, чтобы снять похмельную сухость во рту, но то, что услышал через минуту, удержало его на месте.

— Как ты закадрила этого лоха? — спросил брат. — Зачем он понадобился нашей королеве трахкодромов?

— Чуток отдохну, — доверчиво сказала Карина. — Подлампичусь на чистом воздухе и на свежих харчах, а там посмотрим. А закадрила легко. В тот день клиентов не было, и я уже собиралась идти домой. Когда смотрю — сидит среди баб какое-то чувырло[22]. Присмотрелась — морда лица будто ничего, хотя видно, что жлоб-жлобом и рассчитывать не на что.

— А зачем тогда связалась? Сколько времени потеряла! А я думаю, чего это ты без денег, не заработала ничего.

— Говорю же тебе, я вдруг испугалась возраста и подумала, что пора причаливаться. Я уже в годах, устала. Это хорошо, что он не додумался в паспорт сунуться, а то увидел бы, что я на десять лет старше его. Тогда бы каюк мне был, а не брак.

— Не много бы потеряла…

— Попробую пожить по-человечески…

— Пожить? С кем? С этим чучелом?

Собеседники затихли. Слышалось только недовольное сопение брата и задумчивый вздох сестры.

— Давай не загадывать наперед. Сначала отдохну, а там посмотрим, — повторилась после некоторой паузы Карина. — Недаром же во мне какие-то струны зазвенели. Надо с этим разобраться. Может, привыкну. Вариант-то не плохой.

— Возможно, — сказал брат, и в его тоне почувствовались интонации согласия и недоверия. — Если бы так случилось, я бы за тебя только порадовался.

Григорий оцепенел. Вот оно что! Так она — старая карга! И это у нее не любовь была, а расчет! А чем она занималась раньше, чем на жизнь зарабатывала? Он боялся даже подумать о том, что напрашивалось в ответ. Значит, она не отдыхала в Железноводске, а работала там проституткой. Вот встрял… Господи, за что?

— Я приехал сюда на машине, — тем временем сообщил Каринин брат.

— На папиной? А где ты ее оставил? — удивилась Карина.

— На вокзальной стоянке.

— Зачем?

— Откуда я знаю? Что-то «профессиональное» сработало. Возможно, я подумал, что можно облапошить[23] клиента и драпануть назад, поэтому и не хотел светиться. Я же не знал, что ты это серьезно затеяла.

— Крутой «мерс» на сельской стоянке ты называешь «не светиться»? Насмешил. Да у Гришки и брать нечего! — засмеялась Карина. — Нет, не намекай, оставь… Попробую серьезно.

— Если серьезно, тогда вот что, Карина… — голос молодого мужчины наполнился неподдельным теплом. — Только ты не смейся, сестричка, но… я ведь люблю тебя. У нас с тобой никого нет, и я как мужик должен позаботиться о тебе.

— Что ты лепечешь такое непривычное? — насторожилась Карина.

— Я сейчас на мели, ну, пустой, приперся без подарка. Поэтому… возьми машину себе. Я завтра оформлю генералку на Григория. Надо же чем-то воздать ему. Он, похоже, нормальный мужик, простак только…

— Ты ополоумел? Год назад, после смерти отца, чуть горло его вдове не перегрыз за машину, а теперь просто так отдаешь черте кому?

— Такой паскуде как его вдова я не отдал бы и пары изношенных ботинок. А Григорий пусть катает тебя на здоровье.

Ой, спасибо, братец, — криво улыбнулся сам себе Григорий и протрезвел, как рассола напился.

С тем голоса отдалились — Карина повела брата в дом.

Однако козлам, таким как я, неплохо платят, — подумал Григорий с кривой ухмылкой. Он уже понял, что ничего изменить даже и не попытается, понял, что у него на это нет ни воли, ни фактических оснований. Что он завтра скажет? Что подслушал разговор? Так они ничего плохого о нем не говорили, а то, что употребляли жаргон… Теперь многие так разговаривают. И на возраст Карины жаловаться смешно, она же не прятала от него свои документы. Мог бы полюбопытствовать. Интересно, как он о машине разговор заведет?

Где-то в глубине мыслей крутилось что-то о детях, вспоминались его мечты о полноценной семье.

А произошло все очень просто. На следующий день Карина укатила с братом, объяснив, что едет в Железноводск за своими пожитками. Пока ее не было, Григорий успокоился. «Просто хотелось женщине выйти замуж, вот она и старалась. Что здесь криминального? Вполне понятное, житейское дело, и винить Карину не в чем».

И назад они приехали вдвоем с братом.

— На, катайся, — небрежно бросил новый родственник ключи от своего крутого «мерса» Григорию. — Дарю на счастье.

— Да ты что? — испугался Григорий, забыв, что уже знает об этом сценарии. — Нет, не надо. Это очень дорогой подарок, — и он невольно скосил глаза в окно, где во дворе стояла начищенная машина, к которой и подходить было страшно — очень крутая.

— Прекрати, — остановил его Каринин брат и молча выложил на стол генеральную доверенность и остальные документы на машину. — Я все оформил, проблем не будет.

— Ой, нет! — Григорий был искренним, он испугался, что на такую красоту польстятся если не настоящие грабители, так местная шпана. — Еще украдут! Я не хочу отвечать потом за чужие грехи.

— Кто нагрешит, тот и отвечать будет, не волнуйся. У нас суд короткий, а руки длинные, — многозначительно хихикнул он.

На том и порешили. Инцидент, как говорится, был исчерпан. Как и в первый приезд, гость надолго не задержался и утром уехал домой.

У молодоженов потянулись обычные будни.

Вскоре Григорий удостоверился, что Карина устраиваться на работу не собирается, равно как и работать дома. Готовить она не умела, стирать не хотела, убираться по хозяйству гнушалась. Сладкие ночи начали Григория утомляли, Каринина изобретательность в развлечениях — надоедать, а дальше — злить.

— Займись чем-то полезным, — начал он говорить ей. — Мне перед людьми стыдно, что у нас кабанчик визжит от голода и двор не подметен.

— Я?! — Карина округлила глаза, тыкая пальчиком себе в грудь. — Сделай сам. Ты же до этого успевал как-то, не переломился.