Кукольник - Дин Кунц

Ощутил, как меч принца вонзился ему в икру. Себастьян ударил его так, что принц с огромной силой врезался в стену. Синтетическая шея лопнула, и в последний миг перед смертью он весь скорчился от боли, кровь хлынула у него из ушей и носа, лицо стало серым, как пепел, и болезненно исказилось, и он узнал, что такое насильственная смерть, на которую сам так часто обрекал Виссу.

Элвон Руди вцепился ногтями в лицо идиота. Себастьян чувствовал, как по щекам потекла кровь.

Он сильнее сжал пальцы на шее коммерсанта. Голый мужчина забился в конвульсиях, извиваясь на постели. Его губы стали почти синими.

- Нет! Нет! Тупой ублюдок! - кричала Битти Белина. Теперь она залезла Себастьяну на спину и, цепляясь своими маленькими ручками за его одежду, пыталась добраться до шеи, откуда смогла бы дотянуться до глаз.

Элвону Руди удалось сунуть колено Себастьяну между ног и изо всех сил ударить согнутой ногой вверх, заставив идиота разжать смертоносную хватку.

- Помогите! - пронзительно взвизгнула Белина.

На Себастьяна налетел златокудрый ангел, стараясь вцепиться ему в глаза. Но Себастьян своей большой рукой отбросил синтетическую фигурку, которая, ударившись о переднюю стенку автодока, сломала левое крыло и со слезами и проклятиями шлепнулась на пол.

Висса, вытаращив глаза, стояла в проеме между комнатами и ничего не понимала.

Белина укусила Себастьяна за шею, и на ее крохотных губках осталась кровь.

Элвон Руди попытался встать с постели, но все горло у него было покрыто страшными синяками, и его шатало от нехватки воздуха. Он старался сохранить равновесие, но делал это слишком медленно. Гораздо медленнее, чем нужно.

Себастьян дотянулся до него и схватил снова.

Руди вцепился в пальцы идиота, пытаясь оторвать их от своей шеи. Он вонзил ногти в кожу Себастьяна.

Белина добралась до шеи идиота, протянула руку и маленьким ногтем ткнула ему в левый глаз. Себастьян завыл и попытался стряхнуть ее, как дикая лошадь сбрасывает объездчика. Она упала, сильно ударилась об пол и, всхлипывая, осталась лежать со сломанным бедром.

Не обращая внимания на залитый кровью глаз, Себастьян продолжал душить коммерсанта. Он снова и снова сдавливал пальцами его горло, встряхивая все его тело.

Элвон Руди уже умер, а Себастьян еще долго тряс душил мертвеца, потом повернулся и ушел, передвигаясь как слепой, ничего не понимая и не соображая, движимый страхом и желанием бежать от крови кукол...

От видений, навеянных жемчужиной, Пертоса Гедельхауссера пробудила Висса. Она была в истерике, и ей пришлось несколько раз повторить свой сбивчивый рассказ, прежде чем кукольник понял, что произошло, пока он пребывал в трансе. Когда он обнаружил, что Элвон Руди мертв, то не рассердился и не испугался. Ему стало грустно. Казалось логичным, что в его жизни должна была случиться трагедия, финальный акт, в котором у главного персонажа, у героя не было выхода.

Он поднял мертвого принца и раненых кукол и сунул их в Горн, чтобы довести до состояния жидкой синтетической плоти. Потом собрал кукол, оставшихся невредимыми, и сунул их туда же. На этот раз возражений не было. Казалось, им даже не терпится попасть туда.

Вернувшись в свою комнату, он нашел в шкафу большое покрывало, завернул в него труп Элвона Руди вместе с его одеждой и четыре раза обвязал сверток веревкой, чтобы создать впечатление, что это всего лишь ковер. В бумажнике трупа он нашел две тысячи посталей, которые присовокупил к двадцати пяти тысячам, полученным за продажу Битти Белины на ночь. Ему даже не пришло в голову обратиться к властям, это могло плохо отразиться на его бизнесе в других городах. Официальное расследование могло привести к приостановке лицензии и совсем посадить его на мель, лишив всякой надежды вырваться к звездам (а ведь теперь, когда он решился сдавать своих кукол мужчинам, желающим насладиться таким уникальным удовольствием, у него, пожалуй, будет возможность накопить на выездную пошлину). К тому же он мог угодить в тюрьму. Пертос еще не знал, что будет делать с трупом Руди, но делать это следовало быстро, тайно и не оставляя следов. Тут сомнений не было, поскольку это было самым важным.

Кукольник аккуратно смыл кровь со стен и пола, о которые идиот разбил кукол. Еще и еще раз вымыл тряпки и тщательно ополоснул раковину. Когда он все закончил и осталось только вынести труп, Пертос налил себе очень большой стакан темного вина и в первый раз, после того как Висса оторвала его от мира грез холистианской жемчужины, сел, чтобы подумать.

Он был виноват в этой смерти не меньше Себастьяна. Не легко было признать это, но в последнее время многие куда более сложные вещи стали казаться емупроще. Нужно было запереть дверь. Не стоило ждать, что ошалевший от похоти Руди будет следить за такими мелочами. Он думал лишь о том, как маленькие ручки будут ласкать его, удовлетворяя его желания. Все это Пертос знал и собирался проследить, чтобы дверь была заперта. Но не сделал этого. Подсознательно ему хотелось, чтобы Себастьян все увидел, чтобы он понял всю глубину его падения. После того как он продал Бенину, преданность Себастьяна, его слепое поклонение стало ему невыносимо. И он рассказал идиоту ровно столько, сколько нужно, чтобы разжечь его любопытство в отношении новой пьесы. А потом взял холистианскую жемчужину и погрузился в транс, давая Себастьяну возможность пробраться по коридору и помешать “любовникам”. Пожалуй, такого финала он не ожидал, не хотел смерти, не хотел, чтобы Себастьян впал в такое отчаяние. Но теперь все было кончено. В следующий раз он не допустит подобной ошибки. Ему предстояло играть роль святого, в то время как он был грешником. Но в конце концов, мир - всего лишь карнавал масок, даже для богов.

Кукольник испытывал некоторое облегчение при мысли, что Себастьян в конце концов придет к нему, сконфуженный, не понимающий, что натворил, полный раскаяния. Несмотря на свой идиотизм, Себастьян был для него опорой в жизни, элементом стабильности. Он никогда не менялся и не пытался ни о чем судить.

Пертос допил вино и встал, собираясь вынести труп.

В этот момент появился Себастьян. Он, цепенея, вошел в дверь, полагая, видимо, что застанет ту же сцену, которую увидел в первый раз: голые Руди и Белина и налитый кровью член, который она гладила.

- Не бойся, - произнес Пертос, подходя к идиоту.

Себастьян плакал.

- Ты сделал это не нарочно, - сказал Пертос. Себастьян рыдал, брызгая на кукольника слюной. Его расширенные глаза прятались от света, укрываясь еще глубже под козырьком неандертальского лба. Пертосу показалось, что идиоту стало легче, когда он понял, что кукольник не собирается его ни в чем винить и наказывать.