Берег удачи - Агата Кристи

— Разве сейчас вы не счастливы?

Он взглянул на нее. Она почувствовала, как в ней подымается волнение.

Дыхание ее участилось. Никогда еще она не ощущала так сильно странную и мрачную притягательную силу Дэвида. Он поднял руку, схватил ее за плечо, повернул к себе… Затем так же внезапно она почувствовала, что он отпустил ее. Он пристально глядел через ее плечо на вершину холма. Она повернула голову, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание.

Какая-то женщина входила в верхнюю калитку Фэрроубэнка. Дэвид резко спросил:

— Кто это?

— Похоже, что это Фрэнсис.

— Фрэнсис? — Он нахмурился. — Что нужно Фрэнсис?

— Может быть, она просто зашла к Розалин.

— Милая Лин! Только те, кому что-нибудь нужно, заходят к Розалин. Ваша матушка уже побывала у нее утром.

— Мама? — Лин отпрянула нахмурясь. — Что ей было нужно?

— Вы не знаете? Деньги.

— Деньги? — Лин будто окаменела.

— Она их благополучно получила, — сказал Дэвид. Теперь он улыбнулся холодной, жесткой улыбкой, которая так шла ему.

Они были очень близки всего минуту или две назад, теперь они были бесконечно далеки друг от друга, разделенные враждебностью. Лин воскликнула:

— О нет, нет, нет!

Он передразнил ее:

— О да, да, да!

— Не верю!.. Сколько?

— Пятьсот фунтов. — И добавил задумчиво:

— Интересно, сколько собирается попросить Фрэнсис? Розалин нельзя оставить одну даже на пять минут. Бедная девочка не умеет отказывать.

— Кто… Кто еще приходил?

Дэвид насмешливо улыбнулся:

— Тетя Кэтти наделала долгов. О, немного: всего двести пятьдесят фунтов, но она боится, что это может дойти до ушей доктора. Поскольку деньги ушли на медиумов, это может ему не понравиться. Она не знала, конечно, — прибавил Дэвид, — что доктор и сам еще раньше обращался за помощью.

Лин тихо сказала:

— Что вы должны думать о нас? Что вы должны думать?..

И затем, к его удивлению, она повернулась и сломя голову побежала вниз с холма, к ферме.

Глядя, как она бежит, он нахмурился. Она побежала к Роули, как мчится домой домашний голубь, и это опечалило его больше, чем он хотел себе признаться.

Он снова посмотрел на вершину холма и нахмурился.

«Нет, Фрэнсис, — сказал он про себя. — Не думаю, что это вам удастся. Вы выбрали плохой день». И он устремился вверх, к дому.

Он открыл калитку, прошел мимо азалий, пересек лужайку и оказался в гостиной со стороны террасы как раз в тот момент, когда Фрэнсис Клоуд говорила:

— Я хотела бы объяснить вам это детальнее. Но видите ли, Розалин, это все ужасно сложно…

Голос за ее спиной произнес:

— Неужели?

Фрэнсис Клоуд резко обернулась. В отличие от Эделы Марчмонт, у нее не было цели застать Розалин одну. Требуемая сумма была так велика, что вряд ли Розалин решилась бы дать ее, не посоветовавшись с братом. Фрэнсис даже предпочла бы обсуждать это дело при Дэвиде, чтобы он не подумал, будто она пыталась выпросить деньги у Розалин, пользуясь его отсутствием.

Она не слышала, как он вошел, так как была поглощена разговором и подбирала убедительные аргументы.

Когда ее прервали, она вздрогнула и, сразу оценив обстановку, заметила, что по какой-то причине Дэвид Хантер сегодня в отвратительном настроении.

— О Дэвид, — произнесла она без всякого замешательства, — я рада, что вы пришли. Я только что говорила с Розалин. Смерть Гордона оставила Джереми в исключительно тяжелом положении, и я пришла просить ее прийти на помощь. Дело обстоит так…

Слова так и соскакивали у нее с языка: речь идет о большой сумме.

Гордон обещал помочь, обещал определенно, правда на словах… Правительственные ограничения… закладные…

В глубине души у Дэвида шевельнулось что-то похожее на восхищение. Черт возьми, как ловко лжет эта женщина! Весь ее рассказ звучит вполне правдоподобно. Но это не правда. Он готов поклясться, что все — ложь! В чем же загвоздка на самом деле? Джереми пошел по скользкой дорожке? Наверно, он в совершенно отчаянном положении, если позволил Фрэнсис прийти сюда. Да и сама она гордячка…

Он переспросил:

— Десять тысяч?

Розалин пробормотала испуганно:

— Это куча денег…

Фрэнсис поспешно сказала:

— Да-да, я знаю. Я бы не пришла к вам, если бы такую сумму было просто достать. Но Джереми никогда не вошел бы в это дело, если бы не поддержка Гордона. Какое ужасное несчастье, что Гордон умер так внезапно…

— Оставив вас всех на произвол судьбы? — Голос Дэвида не предвещал ничего хорошего. — После того как вы жили у него под крылышком?

В глазах Фрэнсис что-то промелькнуло, когда она сказала:

— Вы облекаете это в такие образные выражения…

— Розалин не может трогать основной капитал, вы это знаете. Только проценты. И она платит огромный подоходный налог!

— Да, конечно. Налоги просто чудовищные. Но ведь это можно как-то устроить. Мы все возвратим…

Он прервал ее.

— Это можно как-то устроить, но мы не станем стараться.

Фрэнсис обернулась к Розалин.

— Розалин, вы такая добрая, великодушная…

Дэвид снова прервал ее.

— За кого, в самом деле, вы, Клоуды, принимаете Розалин — за дойную корову? Все вы лезете к ней: намекаете, просите, клянчите. А за ее спиной? Смеетесь над ней, снисходите к ней, не принимаете ее, ненавидите, даже мечтаете о ее смерти…

— Это не правда! — воскликнула Фрэнсис.

— Не правда? Вы все мне до смерти надоели! И ей надоели. Вы не получите денег, поэтому перестаньте ходить сюда и клянчить. Понятно?

Его лицо потемнело от гнева.

Фрэнсис поднялась. Лицо ее окаменело, будто замкнулось. Машинально, с отсутствующим видом она натягивала перчатку так тщательно, словно от этого многое зависело.

— Вы высказались вполне ясно, Дэвид, — сказала она.

Розалин пробормотала:

— Мне жаль. Мне очень жаль…

Фрэнсис не обратила на нее внимания, будто Розалин не было в комнате.

Она шагнула к двери на террасу, остановилась и обернулась к Дэвиду.

— Вы сказали, что я не люблю Розалин. Это не правда. Я не чувствовала ничего плохого к Розалин. Зато вас я презираю.

— Это еще почему? — Он бросил на нее угрожающий взгляд.

— Женщинам надо как-то устраиваться. Розалин вышла замуж за очень богатого человека, на много лет старше себя. Почему бы и нет? Но вы! Вы живете за счет сестры, живете роскошно, живете удобно за ее счет!

— Я стою между нею и хищниками!

Они глядели прямо в глаза друг другу. Он чувствовал, в какой она ярости. У него мелькнула мысль, что Фрэнсис Клоуд — опасный враг, враг беспощадный и, если нужно, неразборчивый в средствах.

— Я запомню все, что вы сказали, Дэвид!

Минуя его, она вышла в сад.

Он сам не понимал, почему на него так сильно подействовала эта угроза.

Розалин плакала.

— О Дэвид, Дэвид! Тебе не следовало так говорить с ней. Она одна из всех Клоудов была добра ко мне.

Он прервал ее в ярости:

— Замолчи, глупая! Ты хочешь, чтобы они навалились и выжали из тебя все до последнего пенни?

— Но эти деньги… Если они и правда не мои…

Под его взглядом она сжалась.

— Я… Я не то хотела сказать, Дэвид.

— Надеюсь.

«Совесть, — подумал он, — ужасная вещь». Да, он не учел, насколько совестлива Розалин. В будущем это, очевидно, может превратиться в проблему.

В будущем? Он нахмурился, глядя на нее, и задумался. Будущее Розалин… Его собственное будущее… Он всегда знал, чего хочет… Знает и сейчас… Но Розалин? Что ждет Розалин?

Он нахмурился.

Она внезапно вскрикнула:

— Мне страшно! Я, наверно, скоро умру!

Он сказал, глядя на нее с любопытством:

— Так ты думаешь, что может дойти до этого?

— Что ты хочешь сказать, Дэвид?

— Я хочу сказать, что пять, шесть, семь человек хотели бы свести тебя в могилу как можно скорее.

— Но ведь не думаешь же ты об… убийстве? — В ее голосе прозвучал ужас. — Ты считаешь, что они могли бы совершить убийство? Нет, нет, только не такие порядочные люди, как Клоуды!

— Вполне возможно, что убийства совершают именно такие порядочные люди, как Клоуды. Но им не удастся погубить тебя, пока я рядом с тобой. Им пришлось бы сначала убрать меня с дороги. Но если это у них получится, тогда сама будь начеку.

— Дэвид! Не говори таких ужасов!

— Послушай, — он сжал ее руку, — если случится так, что меня здесь не будет, будь осторожна, Розалин. Жизнь — опасная штука, помни это. Чертовски опасная. И сдается мне, особенно опасная для тебя…

Глава 7

— Роули, ты не можешь достать для меня пятьсот фунтов?

Роули пристально посмотрел на Лин. Она стояла перед ним, запыхавшаяся от бега, бледная, со сжатыми губами.

Он сказал, успокаивая ее так, как будто обращался к лошади:

— Ну-ну, спокойнее, старушка. В чем дело?

— Мне нужно пятьсот фунтов.

— Мне и самому они пригодились бы.

— Но, Роули, я говорю серьезно. Ты не можешь одолжить мне пятьсот фунтов?