Полуночница - Юлия Крюкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глядя на Уну, с ее искаженным гневом лицом, Брунольв внезапно понял всю чудовищность свершившейся ошибки. Накануне, когда Мегинбьёрн осматривал лодку, Гедда тихо сказала ему:
– Сегодня.
Он понял, что она решилась. И хотел только одного – отговорить ее. Спасти ее, Уну, себя. Жить простой, незаметной жизнью. Поэтому, дождавшись темноты, он прокрался на берег и стал ждать. Но появившаяся Гедда была непреклонна и забралась в свою лодку. Брунольв обнял ее за плечи, гладил ее золотистые волосы и просил об одном: «Останься». А потом тишину, нарушаемую только плеском волн, разорвал топот множества бегущих людей и отчаянный крик Уны.
Брунольв верил, что ему удастся все исправить. Он сказал громко, обращаясь к Уне, надеясь, что она поймет, как ошибалась в нем:
– Я люблю тебя.
Но она ничего не успела ответить. За нее все сказал Мегинбьёрн:
– Схватить обоих!
Когда его люди бросились к суденышку и замершей на дне Гедде, конунг подумал, как прав был его отец. Лодочник привел его жену в Хель. И она окажется там, как только он срежет с ее глупой головы золотистые волосы.
***
Гедда говорила, что жизнь не заканчивается за лесом и поворотом реки, и Брунольв собирался это проверить. Поэтому он побежал, спасая свою жизнь. Река могла бы стать спасением, но путь к ней отрезали подручные Мегинбьёрна, а дальше берег слишком высоко вздымался над водой. Спускаться к ней в темноте было опасно, тем более, что преследователи не отставали. И, если бы он споткнулся на крутом берегу, и без того слабый шанс на спасение мог исчезнуть. Поэтому он решил укрыться в лесу и со всех ног несся вдоль берега, захватывая широко раскрытым, задыхающимся ртом, такой легкий, знакомый с детства воздух, пропитанный запахами речной воды. Река была совсем близко и, если бы он остановился, то услышал бы ее ласковый и зовущий плеск. Но погоня не останавливалась, и Брунольв ворвался в лес, ломая ветки, оставив позади спасительную реку и Гедду. Ее крик летел ему вслед быстрее погони. Но рядом с ней была смерть, а впереди, если Гедда была права, за поворотом реки и лесом, была другая жизнь.
Он надеялся оторваться от своих преследователей. Они могли побояться войти в лес с факелами. Пожар – это второй страх. Первый – холод. Но до зимы еще далеко и лес полон сухостоя. Но они не испугались и бросились за ним, не замедляя шага. Они настигли его у болота, где он ребенком наблюдал, как тонула в тине конская голова. Тогда он был маленьким, а теперь его крупному телу не было места среди чахлых растений по берегам прогнившего озера. Здесь не было свежего запаха речной воды, только тлен. И когда Брунольв услышал хриплый крик из пересохшего рта преследователя: «Вон он!», – он понял, что это конец.
Он попытался быть храбрым и встретить их лицом к лицу. Но прежде, чем его сердце перестало биться, он просил этих людей, своих соседей и товарищей детских игр, пощадить его. Когда они не достали оружие, он осознал, что они не собираются заколоть или изрубить его. Они собирались его бить, пока не устанут, а потом утопить в болоте. И в этот самый момент он закричал, как когда-то в детстве, когда мать обнаруживала последствия его провинности:
– Это не я! – Крикнул маленький Брунольв. А взрослый добавил с отчаянной надеждой выжить во что бы то ни стало, – Это придумала Гедда!
Но воинов Мегинбьерна это уже не интересовало. Погоня закончилась, и добыча признала свое поражение…
***
Все было готово к постройке корабля. Помощники только ждали команды, чтобы приступить. Хельга сказала, что корабль следует назвать Нагльфаром. Брунольв сидел на берегу и смотрел на воду. Рядом с ним, обхватив колени и пристроив на них подбородок, сидела Хельга. В высокой траве неподалеку шнырял Фенрир, то и дело поднимая свою лобастую голову, словно гадал, почему так невесела сегодня хозяйка и совсем не хочет играть.
– Мы почти готовы, да, корабельщик? – Спросила Хельга.
Он молча кивнул в ответ.
– Может быть, ты передумаешь, и отправишься с нами, когда корабль будет готов? – Она посмотрела на него в ожидании ответа.
– Я думал, что хочу. – Брунольв покачал головой. – Но – нет.
– Разве ты не хочешь найти Мегинбьёрна и взглянуть в лицо своему страху? – Настаивала она. – Может быть, ты убьешь его, и его кровь смоет твой стыд? Я знаю людей. Они прощают все, кроме своего позора и унижения.
– А чего не простила ты? – Спросил Брунольв.
– Унижения своего отца. – Сказала Хельга.
Они сидели на берегу и смотрели на волны, которые скоро погонят в путь их великий корабль. Там будет много весел, и еще там будут паруса. С ними корабль бежит быстрее.
– Мы найдем моего отца. – Решительно сказала Хельга. – И спасем его. Один проклял его и назвал предателем. Но это не так. Ты же мне веришь?
Он кивнул. Хотя в историях его матери отец Хельги – хитроумный Локи – вряд ли был светлым героем. Но Брунольв знал, что в воспоминаниях своих соплеменников и он сам был не героем, он был для них трусливым изменником, жалким предателем своего господина.
– Это совсем не так. – Упрямо повторила Хельга. – Мы найдем его. И у нас будет шанс начать все сначала.
– Как ты хочешь это сделать? – Спросил он.
– Мы вступим в бой, корабельщик. И я не знаю, победим мы или нет, но я выжгу весь мир ради моего отца. Они травят его змеями, Брунольв. – Она взглянула на него, ее лицо исказилось от сдерживаемых слез. Она перешла на шепот, чтобы не разрыдаться. – Я уничтожу их всех, только ради того, чтобы ему не было больно. Разве мы не должны оберегать тех, кого любим?
Брунольв обнял ее за плечи и прижал ее лицо к своему плечу. Пусть поплачет, но чтобы никто этого не увидел. Ее волосы стекали с его пальцев, как вода.
Он построит корабль и отправится с Хельгой
