Антимир - Сергей Сергеев

— Ну, ладно давай, целую! — и она отключилась, сделав быстрое и нервное движение на закрытие телефона раскладушки.

"Вот так, не скучает и не целует", — с горечью подумала она.

Глава 4

Виктор сомкнул свой слайдер и удивлённо посмотрел на него, словно желая получить ответ от светло-серой пластиковой коробочки, зачем звонила Маша, и почему так неожиданно прервалась связь.

"Соскучилась! Только два дня и прошло, как расстались", — раздражённо размышлял он о телефонном разговоре.

Солнце и тёплый летний ветерок ласкали белую кожу, обнажиться на даче заставил его отец, смуглая спина и руки которого мелькали там где-то между грядками.

Уезжая в свой Возжаевск, Черников надеялся отстраниться от всего, что ассоциировалось с его многолетним кошмаром небытия. Он надеялся, что маленький городок, больше похожий на районный посёлок, с 16-тысячным населением, которое на одну треть родственники, на другую — сослуживцы по работе, а на третью просто знакомые, развеет его и вернёт в полосу хороших детских и юношеских воспоминаний, к которым он не обращался столько времени.

В первый же день приезда он осмотрел весь город. За его почти десятилетнее отсутствие Возжаевск изменился незначительно, появились коммерческие ларьки и маршрутки, как в больших городах, и шикарные коттеджи местных нуворишей. В остальном всё почти было по-старому, народ в основном работал на двух местных заводах, цементном и консервном, а в свободное от работы время пропадал на приусадебных участках и дачах.

У одной половины дачников участки располагались на берегу Волги, у другой в холмистом, но лесистом районе на противоположной стороне за городом. Дача его родителей примыкала почти к лесному массиву, неудобства, связанные с отсутствием открытых водоёмов, с лихвой компенсировались другими преимуществами, как целебный лесной воздух, грибная охота с весны до поздней осени. К тому же воду добывали качками из скважин, пробуренных на каждом участке, и были всегда независимы в таких вопросах, как полив огорода, в отличие от дачников на Волге, получающих воду в определённые дни и часы.

На второй день пребывания на малой Родине, отец естественно потянул его на дачу, осмотреть посадки, позагорать, приобщиться, так сказать к природе. Родители его были людьми предпенсионного возраста, хотя сегодня и была суббота, мама Тамара Николаевна — медсестра районной больницы находилась на дежурстве, поэтому на даче они оказались с отцом вдвоём.

Его отец, Василий Иванович, был настоящим трудоголиком. Из-за сходства имени и отчества с известным революционным персонажем носил кличку Чапай, ну а сыну передалось по наследству видоизменённая — Чапаевец. Хотя в народе и говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, Виктор всю свою сознательную жизнь опровергал данное утверждение и не был таким трудолюбивым как отец, а работу на дачном участке просто терпеть не мог. Он всегда говорил, что на свежем воздухе нужно только отдыхать.

Василий Иванович, помня о нелюбви сына к дачным работам, не позволил ему в этот раз ничем заниматься со словами:

— Отдыхай, загорай, набирайся сил, да и чем ты сможешь помочь, скорее навредишь, за тобой глаз да глаз нужен, уж я как-нибудь сам с огородом разберусь.

Вот и мелькали его спина и руки между грядками с простыми мыслями огородника, что прополоть сейчас, а что оставить на потом, почему лук медленно растёт, и откуда у огуречных листьев появились жёлтые пятна.

Виктор принял душ в деревянной кабинке из пластмассовой бочки наверху и только, собирался пополнить запас воды, уже набрал два ведра из качка, приспособления, позволяющего вручную поднимать воду на поверхность из скважины, как в сером плотном заборе открылась калитка, и к ним пожаловала молодая женщина с мальчиком лет пяти.

Лицо ему показалось знакомым, но вспомнить, наверное, из-за прошлой болезни, где он видел её, сразу не удалось.

— Привет, Виктор! Что не узнал одноклассницу? — приятный ласковый голос заставил его вздрогнуть и вспомнить всё.

"Это она", — пронеслось молнией вместе с мурашками по всему телу и вытащило, казалось из наглухо закрытых подвалов памяти не только школьные воспоминания, но и палитру чувств того периода.

— Почему? Узнал, — сдавлено ответил он, — здравствуй, Наташ!

Да это была она — Наташка Яхимова, одноклассница, его первая, и как ему казалось тогда, настоящая любовь. Они дружили весь последний школьный год, и для друзей и подруг выглядело странным, что между ними не было физической близости. Наталья была непреклонной, целоваться — да, ласкать груди — допускалось, остальное — только после свадьбы.

На расспросы друзей об этом самом Виктор давал двусмысленные ответы или просто отнекивался, но в глубине души, скорей из-за юношеского максимализма, всё больше и больше накручивал себя и ставил перед собой конкретную цель овладеть Натальей.

Стопроцентного случая для такой близости не предоставлялось, и скорей всего, это было заслугой проницательной и умненькой Наташки. Виктор создал видимость, что смирился с таким положением их отношений, но планы не перестроил, а лишь скорректировал и решил, что выпускной вечер — самая подходящая пора для такого дела.

Он ждал лета, дрожал от возбуждения при мыслях об этом и чувствовал, — на выпускном что-то должно произойти. Но как всегда бывает в таких случаях, длительное возбуждение сожгло его, и Виктор не рассчитал своих сил, перебрал спиртного. Хотя постановочный сценарий сложился как нельзя лучше. Он был изрядно навеселе и попросил Наташку прогулять его. Все пошли встречать рассвет на Волгу, а они на другой конец города в дачный посёлок, послушать пение соловьёв.

Он привёл её на свою дачу, зная, что там никого не будет, неся запасные ключи от домика в кармане. Они целовались под заливной пересвист соловья сидя на лавочке, он ласкал её, и она отвечала ему тем же. По взаимному согласию они переместились в помещение домика, разделись и улеглись в кровать, но в самый ответственный момент Виктора очень сильно замутило, спиртное и адреналин для неопытного парня сыграли роковую шутку.

Его чуть не вырвало прямо на постель, и он, голый, зажимая руками рот, пулей выбросился вон. Вычистив содержимое желудка рядом у входных ступенек, он босиком по бетонной дорожке пробрался к кадке с водой, прополоскал рот и умылся. Вернулся он уже, так сказать, к разбитому корыту, Наташа сидела на краю кровати полностью одетой. Он извинился перед ней и начал одеваться сам, она встала и вышла из комнаты.

Светало. Замолкли птички, бледно-розовая полоска зари окрасила верхушки деревьев в проемах между холмами. Оставив рассвет за спиной, они опустошенные и уставшие входили в город. Провожать домой Наташу Виктор не пошёл, при расставании на перекрёстке лишь чмокнув её в щёчку, пробормотав что-то невнятное.