Охота на волков - Маркус Кас

— Ты что такое вообще? — тихо шипит она.

— Аналогичный вопрос. И я Игорь, приятно познакомиться, — я протягиваю руку, поднимаясь. — И кто только тебе дал такое прозвище, Исфет?

Исфет, по сути, это противоположность истине и порядку Маат. Не богиня, а явление. Одно без другого существовать не может. Но называть себя разрушительной силой, практически хаосом в смысле беспорядка, странно.

Я не расслабляюсь, ожидая продолжения. Но вежливость никто не отменял, да и мне кажется, что устроенного представления будет достаточно. Девушка бросает быстрый взгляд за мою спину, где находятся наблюдатели.

Видимо я прав, потому что она принимает мою руку, чуть промедлив. Мои пальцы в крови, разрезанные кинжалом. Голубые глаза горят любопытством и, едва не повалив меня, двушка поднимается, встав вплотную.

— Я сама его себе дала, чтобы другие даже не пытались, — ее взгляд бегает по лицу, волосам и рукам, изучая и задерживаясь на шрамах. — И тебе советую, пока не придумали доброжелатели. А их тут немало.

— Благодарю за совет, — я улыбаюсь ей, представляя, как меня могут назвать. — Позволишь все таки узнать твое настоящее имя?

Эту странность с отсутствием анималистического воплощения бога-покровителя рода стоит изучить. Пока я такое встречал только у одного бастарда. Неужели и она тоже незаконнорожденная?

— Тебе это не нужно, — фыркает она и убирает свою руку.

Гордо вскинув подбородок и махнув хвостом, чуть не хлестнув им мне по лицу, она уходит. Завороженно наблюдаю за тем, как она виляет бедрами. Загадочная обладательница огромной и неизвестной мне силы, покидает полигон.

Я поворачиваюсь к наблюдателям, стряхивая остатки земли и травы с одежды. С такого расстояния видно только, что они переговариваются. Похоже спорят. Но, в тот момент когда я решаю усилить слух, они заканчивают и черноволосый мужик идет ко мне.

Выходит это еще не все. Ладно, с этим меня не будет терзать совесть.

Он останавливается в шаге от меня, делает легкий кивок. Даже вблизи точный возраст не определить. Гладкое лицо без морщин, но крупные скулы и густые брови придают ему отнюдь не юношеский вид. Едва заметные морщины у уголков губ, немного кривой нос.

— Нармер, жрец Маат, — очень коротко представляется он.

Жрец? Разве бывают мужчины-жрецы? В знаниях, усиленно впихиваемых в меня за прошедшую неделю, не было ничего о таком. Я узнал о так называемых кругах, по сути уровнях допуска и приобретаемых возможностях. И том, что бывают послушницы, жрицы, старшие жрицы и одна верховная над всеми.

Несложная иерархия, но непростая карьерная лестница. Помимо выслуги в годах, большое значение имеет сила и происхождение. И оттого у меня было много вопросов относительно того, как Кира, будучи такой молодой, стала старшей жрицей третьего, то есть последнего круга. Выше только верховная.

Но он не назвал круг. И не обозначил храм, относя себя напрямую к богине. Что это вообще значит? Видимо на моем лице отражаются все эти вопросы, потому что мужчина понимающе кивает.

— Вам, молодой человек, еще многое предстоит узнать, — его голос мягок, в противовес довольно приличной мускулатуре и весу. — Впрочем, как и остальным, так что не корите себя за пробел в образовании. Для всех мое появление станет неожиданностью.

— Вы будете нашим преподавателем, жрец?

— Нармер, молодой человек. Это мое имя, по нему ко мне и обращайтесь. Да, с этого учебного года я вхожу в преподавательский состав императорской академии, — с явным сожалением говорит он. — Такие времена наступили.

В моей голове сразу возникает уйма вопросов. Какими знаниями и умениями обладает жрец? Чему он будет учить? И какие времена? Но жрец умолкает, резко прекратив объяснения.

Он призывает силу. Я прав, испытание не закончено. Характерная сила богини истины, воздушная и прохладная, в его случае выглядит иначе, хоть и ощущения от нее те же, что и у верховной бабули.

И когда я понимаю, что не так, я застываю на миг, не веря глазам. Среди еле уловимых глазу потоков появляются серые мутные линии. Хаос! Мать вашу, жрец использует эту дрянь!

Нет времени предупредить остальных, мужчина мгновенно переходит в атаку, обвивая меня мутной сетью. Я машинально отпускаю символы ифритов и бросаю в него силу Нергала. Огненные знаки разгрызают сеть, освобождая меня.

Красные нити прилипают к нему, но хаоса в жреце столько, что коронный прием удушением не срабатывает. Я без раздумий выхватываю оружие и прыгаю к нему, вскидывая руку для удара.

В темных глазах вспыхивает страх и тут же гаснет. Лезвие упирается под челюсть, он бледнеет так сильно, что становится похожим на труп. По крупному телу пробегает судорога боли, но он не отступает.

Разорви вас демоны, мне придется прирезать преподавателя еще на испытании? Я на долю секунды задумываюсь и он отзывает силу, сияние тухнет, кожа принимает более здоровый оттенок.

Мужчина осторожно ребром ладони отодвигает кинжал в сторону. А я перестаю понимать эту долбанную реальность. Как он к нему прикасается? Это однозначно была сила хаоса, уж ее я ни с чем не спутаю.

— Что же, — спокойно говорит он. — Все, что о вас говорят, правда. И про особенное, хм, зрение, и про ваше оружие. Я должен был проверить, — словно извиняется жрец.

Хтонь, он еще и всю подноготную мою знает. Кто этот человек?

— Как? — все, что получается у меня спросить.

— Никакого обмана, молодой человек. Я жрец Маат и да, я владею и другой силой. Можно назвать это частью служения богине. Не скажу, что я желал этого, но обретение иной силы порой просто происходит, не так ли? — спрашивает он с явным намеком.

Я растерянно оборачиваюсь на наблюдателей. То есть все эти разговоры о запрете использования силы хаоса — бред? Мысли окончательно спутываются.

— О, уважаемые коллеги знают лишь малую часть того, что я умею. Как и вы малую часть того, что умеете.

— Может, объяснитесь? — я подавляю желание сжать кулаки и врезать ему.

— Кратко, — кивает Нармер. — Сейчас не время и не место для долгих разговоров. Меня, учитывая мои способности и, так скажем, особый опыт, попросили поучаствовать в подготовке молодых умов. В противостоянии опасностям, которые, как оказалось, могут поджидать в самом центре столицы.

Это он так уклончиво о прорыве хаоса, устроенным старшим Панаевским? Если он в курсе, к чему обходы клятвы о молчании? Значит, он допускает вероятность того, что нас подслушивают. Ну конечно, не у одного меня может быть волчий слух.

— Я посвящен в ваше дело, как вы уже поняли. И думаю, что мы сможем помочь друг другу. Мой предмет входит в число обязательных,