Люди, Лодки, Море Александра Покровского - Александр Покровский

Вы знаете, почему русская армия непобедима? Потому что в России не жалеют людей. Этим она и сильна. Люди — мусор. И рассчитываются с ними по цене мусора. Четыре лодки, сгинувшие в морях, сделаны ЦКБ "Рубин". А "Малахитовские" не погибают. Почему? Они более целесообразны.

"Рубин" обслуживал миф, имперские амбиции. Вы только послушайте: самая большая в мире лодка-катамаран (это "Тайфун" или "Акула", если угодно). Самая глубоководная (это "Комсомолец"). Истребитель Авианосцев ("Курск"). Что это? Вызов судьбе? Амбиции? Миф?

Если "самая большая", то шумит на весь океан, да и обнаруживают ее еще на выходе из базы, а это смерть в боевых условиях. Если "самая глубоководная", то титановая, а он, как выяснилось, горит. А "истребитель" взрывается.

И люди — заложники конструкции, а небольшие технические недоработки иногда приводят к большим трагедиям (например, на "Комсомольце" прокладка клапана ВВД была сделана из пластика, а он при температуре 1000 градусов не то, что горит, он испаряется, и клапан закрыт, а воздух высокого давления в отсек поступает. Там горит, как в мартене, а из-за повышенного давления — воздух-то ВВД — продукты горения легко через неплотности уходят в соседние отсеки, как ты их не герметизируй).

Еще раз: люди — заложники конструкций. На них принято сваливать, чуть чего, причины аварии. У космонавтов не принято, а у нас принято.

Во всех авариях лодок "Рубина" виноватыми определили людей.

Я не удивлюсь, что и в этом случае людей сделают виновными в гибели "Курска". Легче так, чем развеять миф о русском подводном флоте ("самом-самом").

На "Курске" всех похоронили сразу. Заранее. Они стучали. А нам высокая комиссия доложила о "механическом стуке" (потом еще чего-то говорили).

У нас неплохая гидроакустика. Хороший гидроакустик слышит разговоры в отсеке. Опусти гидрофон к борту "Курска" и будешь слушать разговоры оставшихся в живых. От этих разговоров можно поседеть раньше времени. Не погибли они сразу. Как бы этого не хотелось. Не открывается люк, дырок в борту сбоку насверли и войди по-мокрому, кого-нибудь да спасешь.

А если ума не хватает, призови тех, у кого хватает — албанцев, китайцев и своих, которые из таких ситуаций уже людей доставали.

Ох, начальники… Им судья — Бог. И совесть.

Если она есть, конечно.

Вот такой невеселый разговор…

Командующий СФ запретил личному составу флота произносить слово "Курск". В Ведяево до сих пор к б пирсу не швартуется ни одна лодка. Отсюда ушел "Курск". Моряки суеверны. Говорят, весь боезапас они выгрузили. Что же тогда сдетонировало? Да, вот еще: погибло 142 человека. Именно столько было на борту (а не 118). Там еще были курсанты на практике. В то время, когда по телеку Дыгало говорил, что с лодкой установлена связь и подается энергия и воздух, в Росте (поселок под Мурманском) на заводе заказали 137 гробов. (Потом число уточнили — 142). Они их похоронили заранее. В записке того парня было про панику среди живых. Они после затопления "Курска" пытались пробиться в нос. Кричали: "Там командир!" Он их не пускал. Говорил, что в носу все погибли. Они не верили. Все были не в себе. Набросились на него и побили. Сломали ему ребра и нос, прежде чем поняли, что все — никого в первом нет, и их бросили. В записке он писал о том, что жаль, у него нет пистолета, с ним бы он половину из нападавших расстрелял. И еще там есть приписка: "Живые завидуют мертвым". Это мне рассказал парень из Полярного. И в Ведяево он был. Он по базам мотается — такая у него работа.

Сегодня разговаривал с одним рубиновцем. У них все расчеты сделаны на то, что на лодке был боезапас. Вот поди разберись, кто врет: моряки уверены, что выходили пустыми, рубиновцы, что полными. Он сказал, сколько средств было угрохано на расследование погибшего "Комсомольца". Теперь вот "Курск". "Будто нарочно тонут! Они тонут, а "Рубин" деньги делает". Это не я сказал, это он.

По взрывам. Первый произошел от торпеды. Учебная торпеда. В ней (как и в боевой) используется источник кислорода (перекись водорода) и керосин. У одного торпедного аппарата открыта задняя крышка (в отсек). Она без задиров. Предположительно, перед учебной стрельбой несанкционированно началась реакция по выделению перекиси водорода. В этом случае, или выстреливаем торпеду, или можно подать ее назад (свидетель отрытая крышка) и слить перекись. Но попади она на масло при таком сливании — и будет взрыв. Предполагают, что на стрельбе на одном из надводных кораблей присутствовал сам Куроедов, поэтому командир "Курска" решил быстро устранить неисправность (слить перекись). Не будь там такого начальства, он бы так не рисковал. Он бы выплюнул торпеду. Но потом пришлось бы отвечать за срыв стрельбы. Рискнул. А рисковать нельзя было. Вот такая версия. Черт их знает. Эти торпеды не новые. Они старые. И торпедисты давно знают об этом их коварстве. Они говорят, что давно ждали нечто подобное. У нас такое было один раз. Мы свою выплюнули, и она тут же утонула. И другие теряли торпеды при залпе. Второй взрыв — детонация 4-х торпед при ударе о грунт.

Это все очередная версия "Рубина". Я им о технических условиях говорю и о том, что не должны они взрываться (рассчитаны на 1000 же), они только руками разводят.

По оставшимся в живых. Они стащили всю регенерацию из кормы в один отсек. Загерметизировались. Одели и гидрокостюмы (которые были тронуты пожаром, видимо от удара произошло много локальных возгораний электрощитов). По расчетам "Рубина" они могли продержаться 5 суток. По моим расчетам — 7 суток — даже если локальные пожары снизили кислород в отсеках до 15%. У них была регенерация и ВВД. Они почти не снаряжали регенерацию.

И не использовали ВВД в борьбе с поступающей водой (разгерметизировался дейдвудный сальник линии вала от удара о грунт).

Умерли они не менее чем через трое суток. От потери надежды на спасение.

Вот в этом я убежден.

"На какое животное вы похожи?" — "Я похож не на животное. Я похож на солнечный зайчик". — "Почему?" — "Потому что радостно".

Будь я дамой преклонных годов, жил бы в доброй старой Англии.

Ухаживал бы за садом, подрезал розы, травку растил, беспокоился бы о том, как перезимовали крокусы и примулы, рассаживал флоксы, удобрял хризантемы. И все это в шляпке, в костюме для полевых работ, в перчатках. Потом в кафе, посудачить за чашечкой кофе с пирожным, поглядеть на мир через большое окно, сделать ему парочку замечаний.

Но, увы! Я в России и мужик.

Мне кажется, сахарный диабет это очень полезная болезнь. К ней бы добавить еще атеросклероз, что бывает от очаровательных канапе с домашним салом. Не хохол ли Ваш протеже? Ему бы пошло домашнее сало. И еще, заклинаю Вас, разнообразьте методы уничтожения. Не забывайте о душе. Душа его, сыромятная, тоскует.

Ей нужно любви. А не получит ли он любовное послание в самых пошлых цветистых выражениях, яхонт наш? Любовь студентки — это так естественно. Пусть она хвалит все его начинания, и побольше восхищения его сущностью. Увидите, гусь расцветет. Жизнь получит для него смысл. Пусть она просит его о маленьких знаках участия.

Например, ей понравится его старомодный галстук, и она похвалит его вкус. Он на работу лететь будет. Оставляйте ему послания на видных местах уже после прихода секретарши. Подметные письма сладостны.

И еще ему нужна дружба от студента. Однополыми отношениями никого не удивишь — но дружба! но наставничество! Он же хочет поучать, вести вас по жизни, раскрывать ее дали. Вот и пускай. А вам — упражнения в изящной словесности, смешение стилей, полов.

С утра думал о слове "ум". Оно на две буквы и, видимо, такое же древнее, как и "ам". Потом пошли слова на три буквы: например "чум"; на четыре — "чума"; и пошло-поехало до слова: "День Независимости". Букв в нем, конечно, много, но смысла в слове "чум", мне кажется, куда больше.

Начинаешь ли ты, читатель, свой "День Независимости" с любви? Ибо что такое независимость, как не любовь, и что такое любовь, как не независимость от всего: людей, места, времени и обстоятельств. Так может ввести в употребление "День Любви" как день истинной независимости? Было бы славно.

Все мы немного того. (Это я про себя.) Приехал, к примеру, на Канары и бросился к телеку: как там у нас. А у нас никак. Даже не могу тебе описать, до какой лампочки всем канаэрянам Россия. Такое чувство, что наша родина напоминает котел остывающей каши — все еще бурчит — а все другие страны даже не хотят ее пробовать, они обходят ее по периметру так, чтоб не замараться или чтоб не плеснуло. А каша живая. Она сама себя утешает: вот я еще как булькну, вот сейчас булькну, вы еще увидите. Да ничего не увидите. Я смотрел: страна Лапуту, которая хоть и в космос летает, а еду все равно из дерьма делает, никого больше не удивляет. Ни слова не говорят.