Дети змеиного дома - Галина Нигматулина

Детенышей положили в кроватки. Анаишшш и Дэйрашшш встали рядом с ними. Мое же место оказалось на сгибе эбонитового хвоста, покрытого красной чешуей, хозяин которого развалился на сиденье дивана, не забыв меня перед этим облапать и обнюхать, задав только один конкретный вопрос ненормально спокойным, явно недовольным голосом.

– Кто?! – Потому что кровавый зверь империи Амморан сразу же заметил и почувствовал, что его Альффин расстроена. Хорошо, что макияж наложницы мне сделали стойкий, и слезы его не испортили, но влага в глазах все еще блестела, ведь как я ни старалась не смотреть в сторону чужого иссаэра, но он все равно был слишком уж хорошо мне виден с возвышения – всего в десятке метров – белая сломленная «ворона» среди роскошно разряженных сородичей, с жадным интересом его разглядывающих, принюхивающихся. Змеиные ленты языков, пробующие воздух на вкус… Его вкус… Некоторые нааганиты даже иногда подползали и проводили похотливыми ладонями, с разрешения Саффина, по обнаженным сгорбленным мужским плечам, пропуская сквозь пальцы шелковистые локоны наложника, особенно линхи и алидды, а блондин даже и не вздрагивал. Похоже, он к этому привык… Но больше всего меня шокировало и задело то, что пока чужака осматривали и трогали, как на аукционе, Саффин в это время смотрел на моего Анаишшша и презрительно ему улыбался, пару раз порочно облизав свои растянутые в насмешке губы, словно показывая: «Вот твое место, а не лордство, видишь, и ты так же будеш-ш-шь ползать у моего хвоста». Взгляд, так похожий на взгляд Даирра, разве что без одержимости – взгляд-обещание…

Успокаивало только одно – Анаишшш на это никак не реагировал, потому что давно привык держать такие «удары». К тому же около его плеча стоял эн… Более того, в льдистых глазах дис-иссаэра плясала тьма… Тьма, которую мой белый зверь с трудом в себе гасил, видя, какое внимание уделяют его надин и малышке Аналлин: трепещущие ноздри со стороны половины собравшихся, взгляды такие, словно я им «рубль должна», восхищенные цоканья и пощелкивания, когда раянки под усиленной охраной альминов проносили по «красной дорожке» Аналлин. Ропот обсуждения… Но за себя и дочку я не переживала, мы были под защитой своего дома и ньеров, а вот за чужака… «Такие красивые сиреневые глаза… как у Анаишшша… и такие… пустые…»

– Лена! – зашипела «бездна», не дождавшись от меня ответа. – Ты меня слышиш-ш-шь?

– Да, прости. Никто нас с Шалисссой не обижал, просто…

Договорить я не успела. К моему удивлению и потрясению всех собравшихся, в сторону церемониальной площадки по приглашению Дэйрашшша скользнули восьмой лорд империи Амморан Анасстан и двенадцатый лорд Ингарр.

Традиционное приветствие друг другу, как соправителям, и даже мне пожелания долгой жизни и легких родов, как со-рин, а затем, в наступившей тишине, песчаный и мурена взяли и свободно расположились слева и справа от черного ниида, открыто показав всем, что они входят в круг нашего близкого общения. Как будущие родичи…

Только глупец не понял бы, что это значило. Зал и эфир взорвались обсуждением сенсации…

Со стороны песчаных каддов и медных ниддов раздались радостные возгласы, а вот глаза десятого и одиннадцатого лордов надо было видеть! Ненависть, злость, ярость от осознания, что их опять обошли… Понимание, насколько сильно поднялись нииды и нитхи. Перешептывание со своими наследниками и между собой. Убийственно-неприязненный взгляд в сторону Дэйрашшша и Шэйтассса, а на меня – как на кусок мяса… Ценный кусок… И очень желанный…

Услышала у себя над головой рокот приближающейся грозы, полный предупреждения: «Вот только пос-с-смейте тронуть!»

Похоже, кое-кто сегодня явно был не в духе и очень остро реагировал на малейший выпад в сторону своей со-рин и его маленького сокровища Шалисссы.

Пришлось даже тихо попросить, чтобы «бездна» успокоилась и убрала с моего живота гранитную плиту своей ладони – дышать трудно…

– Прос-с-сти, с-с-сладкая, не рассчитал, – ответили мне, ослабляя захват, но не убирая ручищу, канатом обвившую мою тонкую талию. А на ноге еще и кончик гибкого хвоста, заползший далеко под платье.

Словно боится, что украдут…

Хотела спросить, чего это с ним, но столкнулась взглядом с вишневыми гранатами мурены, внимательно за мной наблюдающей, пока я отвлекалась на других… Глубокий жадный вдох…

– Хочеш-ш-шь, Лена, я тебе его подарю за Саффиру, согласно традиции? – Воркующий голос, от которого по коже побежали иголочки и, несмотря на раздраженное шипение ниида, рыжеволосый нааганит, подавшись в мою сторону, невесомо провел кончиками пальцев по складочке черно-зеленого платья, собравшегося на моем бедре. – С-с-с разрешения твоего ньера, конечно же… – чуть ли не мурлыкая, вопросительно к четвертому лорду империи Амморан. – У дома водных аллидов есть передо мной должок… – Змеиные губы расплылись в хищной, довольно жесткой усмешке. – Я же вижу, как ты на него смотриш-ш-шь, птичка…

– Хочу! – выдохнула я, не ожидая такой щедрости от мурены, одновременно с рявком от ниида:

– Нет!!!

– Почему?! – подняв голову, умоляюще посмотрела в колодца жестокой «бездны» с огненной щелью зрачка, просительно прикоснувшись к здоровенному мужскому запястью, покрытому черной чешуей: – Это же подарок. Он никак не обяжет наши дома перед ниддами. Или я не права? – старалась говорить ровно.

– Не обяжет, – согласился со мной четвертый лорд империи Амморан, подцепив за подбородок и внимательно вглядываясь в расстроенное лицо своей со-рин, – только это всё равно неприемлемо, с-с-сладкая.

– Но почему?! Шэй, этот иссаэр не интересует меня как самец, – начала шепотом оправдываться я, не обращая внимания на хмык за спиной и вступительную речь Дэйрашшша, открывающую церемонию посвящения, думая, что ниид отказывает мне из-за ревности, – просто…

– Ты его пожалела. Я знаю, мой Альффин, но все равно «нет». – Провели пальцем по моей щеке, вытирая слезы, потому что слишком уж категоричным был отказ.

– Можно хотя бы узнать причину? – еще тише проговорила я, не желая устраивать спектакль для одной жадно за нами наблюдающей, личности. – Он так похож на Анаишшша… – Едва слышно, надеясь, что Шэйтассс меня поймет.

– Ошибаеш-ш-шься, Лена. Не сравнивай эту особь с эном третьего лорда, – привлек мое внимание к себе раздавшийся слева голос песчаного кадда. – Анаишшш, хоть и иссаэр, но с самого рождения воспитывался по воле Дайгэшшша равным наследнику правящей ветви Дэйрашшшу, этот же мальчик, кроме гаремной жизни, ничего не видел. Его зовут Айришш. Дом аллидов и райхов владеет им с тринадцати лет уже в течение десяти сезонов. Кайдарр и Таарин часто берут его с собой в путешествия для развлечений. Думаю, пояснять каких тебе не нужно, маленькая со-рин?..

Шэйтассс одобрительно кивнул. Мурена «вежливо» промолчал. Я смущенно ответила:

– Нет…

– Теперь подумай, девочка, через какую дрес-с-сировку и обработку прошел этот иссаэр, и насколько разрушено его сознание после всех лет, проведенных у водных и радужных. – На меня смотрели спокойные змеино-тигриные глаза. – Тебе ведь наверняка рассказали про гибель моей Санарры? – Очень «спокойные»…

– Да… но…

– И ты хочеш-ш-шь впустить подобную особь в дом своего ньера? – Со мной разговаривали как с неразумным ребенком. – Лена, это более чем неразумно! – Нааганит в черной с желтым чешуе и с коричневыми волосами в толстенной косе неодобрительно покачал головой в лучших традициях Дэйрашшша, с чем четвертый лорд полностью согласился. А вот мурена снова промолчала, продолжая следить за каждым моим жестом и словом, и в ее темно-вишневых гранатах плясало странное ожидание, вернее, даже не ожидание, а нездоровое предвкушение какое-то. Вот… урод! Заварил, гад, кашу, а теперь «любуется». «Щедрость» он, видите ли, проявил – подарок за Саффиру. И ведь наверняка знал, что откажут, – не мог не знать. А я, дура, повелась…

Но… Я снова посмотрела на сгорбленную фигуру белого иссаэра возле кресел, явно пребывающих не в духе, Кайдарра и Таарина.

«Анасстан прав… Я ничего не знаю про этого чужака. Кто он… Что с ним делали… Какая у него жизнь… В доме нитхов и ниидов, кроме меня, к нему сочувствия уж точно никто не проявит, даже Анаишшш». Перевела взгляд на колыбели своих притихших, чувствующих множественное присутствие посторонних самцов детей. На Дэйрашшша, под торжественную музыку вписывающего имена наследников в память дома по голографическому экрану-консоли, всплывшему перед нитхом. Анаишшша, тревожно поглядывающего в мою сторону и тоже выводящего горящие яркой зеленью иероглифы, будучи свидетелем и ближайшим родичем энов. Опять на малышей… На чужака, которого Саффин, заметив мой интерес, подтянул к себе за ошейник, а потом, довольно грубо тряхнув, отбросил в сторону, как тряпку.

Демонстративно! Специально! «Тварь!»