Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером - Давид Фонкинос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну конечно я знаю про «Гарри Поттера»! Его сейчас все в школе читают, – тут же воскликнул Мартин.
Две короткие фразы, от которых Джон еще острее почувствовал, до чего оторван от мира. С каждым днем он все больше убеждался в своем таланте увиливать от веяний моды. Тогда он объяснил сыну ситуацию. Человек, который говорил с ним на съемках, думает, что Мартин очень похож на главного героя. Мальчику эта новость показалась невероятной. Если до этого его любопытство дремало, то сейчас он горел желанием погрузиться в книгу. Неужели он и вправду похож на Гарри? Никто ему никогда ничего подобного не говорил.
* * *
Они уже подошли к школе, когда Джон приступил к главному:
– Тебе будет интересно попасть на пробы?
– А это что?
– Ты играешь перед камерой, а они смотрят, подходишь ты или нет.
– Но я же не актер.
– Иногда они берут людей, которые непрофессионалы в кино. Если тебе как следует объяснят, в чем тут дело, у тебя получится, я уверен.
– Ну, не знаю.
– По-моему, стоит попробовать. И наверняка ты классно развлечешься…
Намного позже Мартин вспомнит этот разговор, а точнее, фразу отца: «И наверняка ты классно развлечешься». И у него по спине пробегут холодные мурашки. Ничего удивительного, если знать, сколько потрясений вызовет эта эпопея.
* * *
Весь школьный день Мартин, в точности как его отец накануне, плавно склонялся к наилучшей версии этой истории. Между двумя заданиями по арифметике он уже видел себя звездой кино, а может, даже в клипе с Майклом Джексоном. На него будут смотреть влюбленными глазами, а Бетти станет кусать локти из-за того, что его отвергла. По своей несказанной доброте он простит ей ошибку молодости. В своих раздумьях о потенциальных последствиях успеха Мартин и впрямь заглядывал далеко. А ведь Джон, который по крайней мере одной ногой стоял на земле, предупредил сына, что ничего еще не решено. Это всего лишь проба, и только. Больше того, добавил он, за то, чтобы получить эту роль, станут, конечно же, бороться десятки детей. Но это не мешало Мартину забегать вперед; так человек, приобретший лотерейный билет, прикидывает, отмечая номера, что купит на будущий выигрыш.
19
В тот же вечер отец и сын решили вместе пробежать несколько первых глав романа. В обеденный перерыв Джон сходил за книгой; при входе в магазин любой покупатель сразу натыкался на огромную стопку Дж. К. Роулинг. Один успех тянет за собой другой, и отныне до любого издания можно было добраться, лишь миновав клеточку «Поттер». Фанат русской литературы, ни разу в жизни не заглянувший в отделы фантастики или книг для юношества, Джон тем не менее почувствовал, что история его захватила. Особенно ему понравился юмор автора; при любом упоминании об этих нелепых Дурслеях на его лице появлялась улыбка. Джон в конце концов даже узнал себя в юном Гарри, страдающем от несправедливости. По правде говоря, родство с главным героем ощущал любой читатель. На этих страницах присутствовал универсальный ингредиент. Гарри Поттер воплощал нашу мятежную частицу, наше желание обладать властью, чтобы наказывать придурков, нашу мечту о лучшей жизни.
Что касается Мартина, у него такое самоотождествление было еще прозрачнее. Каждое слово подтверждало, что речь идет именно о нем. Теперь он понимал ту очевидность, которую почувствовал продюсер. И действительно, все описания Гарри, от волос до манеры поведения, находили реальный отклик в том, что исходило от самого Мартина. Вне всяких сомнений, если вложить ему в руку волшебную палочку, он станет юным чародеем. Но сходство не мешало ему готовиться к кастингу. Пробы были назначены на следующий понедельник, так что времени оставалось не так уж много. Тем более что на выходных Мартин должен был съездить в Париж. А потому в их распоряжении было всего два вечера, чтобы прикинуть, что от него может потребоваться. Джон сдвинул мебель в гостиной, освободив пространство, заказал большую пиццу и волей-неволей превратился в преподавателя актерского мастерства:
– В начале романа Гарри испытывает два основных чувства. Первое – разумеется, печаль. И это еще мягко сказано, вообще-то, он явно страдает. Бедный Гарри – сирота, к тому же дядя и тетя с ним плохо обращаются, так же как и их жуткий сынок Дулли.
– Дудли, – поправил Мартин.
– А, да, Дудли, извини. Короче, вот это чувство от тебя и потребуется передать. Гарри оказался замкнутым в мире, где чувствует себя совершенно беспомощным. А второе чувство, на мой взгляд, это упоение, восторг. Тебе предстоит открыть необычайный, невообразимый мир. Там есть сцена со змеей в зоопарке, но главное начинается с появлением этого великана Огрида…
– Он полувеликан, папа.
– Ну да, точно. Очень хорошо, дорогой, что ты запомнил все детали… Так на чем я остановился?
– На восторге.
– Да, точно. В день своего рождения ты узнаешь, что ты знаменитый волшебник… Представляешь? С ума сойти… Так вот, над этими двумя чувствами мы сегодня и поработаем: печаль и восторг. С которого хочешь начать?
– Наверно, с печали…
– Отлично. Тогда скажи мне, как тебе вызвать это чувство.
– Ну… если я подумаю о том, что вы с мамой разошлись.
– Понятно, давай начнем с восторга.
Тягостный момент миновал, Мартин начал следовать указаниям отца:
– Представь, что ты на вокзале и ищешь платформу девять и три четверти. Вот… да, так… у тебя в голове вертится, что это какая-то ерунда! И тут… ты понимаешь! Ты видишь, как другие дети проходят сквозь стену, и пробуешь повторить. Да, вот так… Представь, что ты несешься на стену и можешь об нее разбиться, но нет! Оп! Ты проходишь насквозь! Ну давай, дорогой…
Мартин едва сдержал смех, глядя на возбужденного отца, размахивающего руками, но включился в игру и изобразил прохождение сквозь воображаемую стену.
– О да, точно так! Браво! – восхитился Джон.
Они походили на двух психов, пытающихся воспроизвести крупномасштабный блокбастер на двадцати квадратных метрах маленькой гостиной. И оказалось, что это затягивает. Они развлекались вовсю, как давно уже не бывало, – они даже забыли, ради чего все затевалось. Джон открывал в сыне незнакомые черты; оказывается, тот не лишен ни изобретательности, ни юмора. Трудно сказать, был ли этот момент рождением призвания, но что-то явно произошло. Иногда, играя роль, находишь самого себя. Мартин, который прежде ничем особенно не увлекался, теперь мечтал поступить на театральные курсы. Конечно, решающим
