Золотое сечение Иуды - Валерий Ламзов

– Извините, многоуважаемый господин Ванин или Сергей, я не знаю, как у вас правильно.

– Мне ближе Сергей, – ответил Ванин.

– Мое появление в вашем доме совершенно неслучайно. Во-первых, я исполнил ваше желание и прислал лучшего художника древности Луку сделать копию творения великого Леонардо да Винчи. – Он повернулся лицом к «Тайной вечере». – Надеюсь, Вам понравилось исполнение? Скажу Вам откровенно, второй такой нет и, видимо, уже долго не будет.

Сергей Арнольдович ответил, что он никогда не просил рисовать эту картину. Художник Лука приехал сам. Если в чем и виноват он, хозяин дома, так это только в том, что ему эта «Тайная вечеря» приснилась.

– Абсолютно правильно, – согласился с ним Иуда. – Ваш сон и было ваше желание. Разве не так? Вспомните, с какими счастливыми лицами вы стояли перед этим шедевром, когда Лука закончил работу. Анна даже плакала, я видел.

– Как? – воскликнул Ванин. – Откуда?

Иуда определенно был обижен:

– Как это – как?

– А, ну да, камин. Извините, – пробормотал Ванин. – Все это так странно и необычно. Я в полной растерянности.

– Нам всем, – продолжал Иуда, оглядывая апостолов, изображенных на картине, – было очень приятно, что простой смертный, хотя и богатый человек, захотел иметь в своем доме это многострадальное произведение. И что нам особенно понравилось, так это размещение вашей картины над камином. А то, знаете ли, сырость задолбала.

– Значит, угодил? – поинтересовался Ванин.

– Угодили. Что есть, то есть, уважаемый Сергей. Но есть и другая причина моего появления. И опять же, с целью выражения своего восхищения, – продолжал Иуда.

– Это что же я такое сделал? – поинтересовался Сергей Арнольдович. Ему все больше и больше нравилось говорить с Иудой.

– Вторая причина моего визита кроется в том, что я выиграл у Леонардо спор, свидетелем которого был Создатель.

За дверью что-то сильно скрипнуло. Ванин прошел в соседнюю комнату. Там укутавшись шерстяным пледом, свернувшись калачиком, мирно посапывала Анна. Он поправил подушку, укрыл открытую ногу пледом и вышел из комнаты.

– Уважаемый Сергей! – обратился к нему Иуда. – Я вас попрошу не беспокоиться, пока мы с вами ведем здесь богоугодные беседы, все ваши домочадцы будут спать крепким сном младенца. Нам никто не помещает. Поверьте мне.

А Сергей Арнольдович уже и не сомневался и верил, что попал в какую-то жуткую переделку.

– Ни в какую переделку Вы не попали. Это нормально. Такое бывает. Просто люди об этом никому не рассказывают.

– Ну, спасибо. Успокоили, – ответил ему Ванин. А сам подумал: «Может и вправду бывает? Кто же будет рассказывать про себя такое?»

Ход его рассуждений прервал Иуда с просьбой подбросить дровишек:

– У вас в России всегда так холодно? – поинтересовался он.

– Да нет, – ответил ему Ванин. – Лето у нас как лето, зима как зима. Мы привыкли.

– Кажется май месяц наступил, – продолжал Иуда, – а свежо.

И он похлопал себя по бокам, показывая всем видом, что и вправду замерз.

Подбрасывая осторожно по одному полену в камин, Ванин заметил гостю:

– Немудрено замерзнуть в такой паршивой одежонке-то. На вас, кроме сандалий, ничего приличного нет.

– О, я и забыл, – обрадовался Иуда. Он подошел поближе к огню, обернулся на 360°. Ванин ничего не успел понять, как вдруг гость оказался одетым точно в такое же одеяние, как и хозяин дома: в такой смешной ночной колпак, махровый халат, из-под которого возникла полосатая шелковая пижама, и на ногах были все те же трофейные римские сандалии.

Ванин ничего не сказал. «Уж коли со мной такая дурь происходит, надо все принимать как есть», – решил он про себя.

– Сейчас лучше? – поинтересовался Иуда.

– Лучше, – ответил он. И спросил гостя:

– Вы не голодны? Может Вам чаю или чего покрепче?

– О-о, и чего покрепче тоже, если можно, – попросил Иуда.

Ванин прошел в малую столовую, которая была соединена с кухней, и принялся доставать припасы из холодильника. Затем, поставив чайник, достал непочатую бутылку водки «Парламент».

Когда Ванин с подносом явился в столовую, Иуда уже удобно расположился за столом.

– Руки мыть будете? – поинтересовался Сергей Арнольдович.

Иуда поднял вверх ладони и показал хозяину.

– У меня не пачкаются, – заявил он, как бы извиняясь. – Меня же нет.

Руки действительно у него были чистыми до белизны.

– Прошу Вас, – предложил Ванин, разложив содержание подноса на столе. – Чем богаты, тем и рады. Хозяйка организовала бы значительно лучше, но извините, время позднее, спит.

– Не беспокойтесь, – ответил ему Иуда. – Все чудесно, – и он медленно, почти торжественно положил нарезку Докторской колбасы на кусок Бородинского хлеба и также торжественно откусил большую его часть.

«Голодный, видать», – подумал Ванин, разливая по рюмкам водку. Ванин поднял свою, хотел что-то сказать, но Иуда перебил его:

– Мир, благополучие и любовь дому вашему, уважаемый Сергей! Будьте здоровы и счастливы со всем вашим семейством!

«Хорошо говорит», – подумал Сергей Арнольдович.

– Спасибо, – сказал он. – И Вам того же. Будем здоровы!

Выпили. «Нет, – подумал Ванин. – Этого не может быть. Это сон».

Он чувствовал, что глаза у него закрыты. Он очень хотел их открыть и увидеть, что он спокойно лежит у камина, а рядом с ним сидит Анна и держит его руку в своей руке. Ему тепло и хорошо. И он открыл.

Он открыл свои глаза, но перед ним сидел все тот же Иуда с картины Леонардо да Винчи, и на нем была все та же его одежда. После небольшой паузы Иуда обратился к Ванину:

– Если не возражаете, я продолжу наш разговор о том, почему я здесь оказался и что собираюсь делать.

– Уж будьте добры! – раздражительным голосом согласился Ванин – А то чертовщина какая-то получается.

– Чертовщина, – возразил ему Иуда, – извините, это из области фольклора. А я к вам пришел из реальной жизни.

Ванин ничего ему не ответил и приготовился слушать.

– Так вот, – начал свой рассказ Иуда. – Все началось с моего знакомства с Леонардо да Винчи. Это на юго-западе Италии божественной красоты места. К сожалению, он был незаконнорожденным ребенком. А это, как вы знаете, для судьбы человека имеет важное значение. Мать его, Катерина, была незнатного происхождения, и о ней мало что известно. После рождения сына она исчезла. Но в числе мертвых не значилась. Это я знаю точно. А отец, Пьеро да Винчи, забрал ребенка к себе и женился вскоре на другой женщине. Был он человеком зажиточным и работал нотариусом. В то время это что-то вроде вашего сегодняшнего адвоката, даже больше. Гений этого ребенка был обнаружен в раннем возрасте и проявлялся буквально во всем, чем бы он не увлекался. Увлечений этих была масса: и математика, и живопись, и ботаника, и инженерное дело. Помню случай один произошел любопытнейший. Было ему лет тринадцать, наверное, не больше. Отец собрался в субботу ехать в город на базар. К нему подходит сосед и просит его: «Возьми с собой мой боевой щит, отдай мастерам, пусть пострашней его разрисуют».

Ванин вопросительно посмотрел на Иуду:

– А это еще зачем?

– В то время было принято разукрашивать щиты страшными рисунками. Считалось, что это отпугивает врага и каким-то образом тебя защищает. Пьеро взял щит, но на базар его не повез, а отдал сыну. «На, – говорит, – разрисуй, как знаешь». И Леонардо взялся за дело. Он этот щит переделал заново, перетянул кожу, отшлифовал деревянные детали и нарисовал на щите Горгону со змеями на голове вместо волос. Вид у этого боевого щита был устрашающе прекрасен. Когда отец увидел работу сына, он испугался. Он знал, что ребенок очень талантливый, но работа, которая была сделана на этом щите, его потрясла. И он решил не возвращать его хозяину. Пьеро да Винчи решил поступить разумнее. Он поехал на рынок и продал этот щит в десятки раз дороже его стоимости. А соседу купил другой, за что тот был ему весьма благодарен.

– О, это по-нашему. Я его понимаю, – одобрил Сергей Арнольдович.

– У Леонардо были странные увлечения, – продолжал Иуда. – Бывало, поймает крысу, обязательно препарирует ее, изучит – что у нее там внутри? Очень было ему интересно, что и из чего состоит. То же самое он делал с несчастными мышами, лягушками, кошками и даже с собаками и птицами. А что он творил с ящерицами? Помню случай: поймал две ящерицы. Одну, что называется, разобрал на мелкие детали, из кожи сделал крылья и пришил к другой, и непросто пришил, а наполнил их ртутью. Затем посадил в большую банку и показывал несчастным преподавателям, которые при виде этого чудовища падали в обморок. Заметив эти увлечения сына, отец серьезно был напуган. Мальчик растет, а хобби у него, мама дорогая. И Пьеро отправил сына в художественную школу на полный пансион, где Леонардо проявил недюжинный талант. Безусловно, он был с определенными странностями. Вот, например, он писал левой рукой, но не так как пишут обычные люди, которые являются левшами, а справа налево, при этом буквы у него были написаны «вверх ногами», то есть прочитать его рукопись можно было только с помощью зеркала, поставленного напротив. Но… – Иуда сделал паузу и посмотрел на Ванина. – Когда ему надо было написать что-то необходимое по жизни, ну, например, деловое письмо, он делал это как положено, как все нормальные люди. Зарекомендовав себя в аристократических кругах великолепным живописцем и изобретателем, он, кстати, не слыл эрудитом. У него была проблема – он никак не мог освоить латынь, но авторитет и доверие к его суждениям были непререкаемыми. Когда я с ним познакомился, его имя уже гремело. В Италии, во Франции не было ни одной аристократической семьи, в которой бы не мечтали иметь его работы. В то время у бомонда, так, по-моему, сегодня у вас называют аристократов, была мода на портреты.