Сирийский эшафот - Александр Тамоников

— У тебя, Зайна, как и у любой женщины, деньги всегда имеются для расплаты, — подмигнув, сказал Акур.

— Какие у меня имеются деньги? — не поняла она.

— Хватит прикидываться. И говори нормально — на арабском.

Кивнув, она перестала вставлять курдские слова, но даже на чистом арабском все равно возразила:

— Нет у меня денег, честное слово! Неделю назад на последние пять фунтов купила лекарства для брата.

— А между ног у тебя что?

— Что? — недоуменно захлопала она длинными ресницами.

— Валюта у тебя там. Причем самая твердая — с кем угодно и за что угодно можешь расплатиться.

Поняв намек соседа, Зайна проглотила вставший в горле ком и выдавила:

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Предлагаю договориться о цене. Я тебе, как и прежде, буду раз в неделю привозить овощи и крупы, а ты будешь уделять мне часок своего бесценного времени. Ну что, идет?..

Одинокому человеку на селе трудно. Тем более, если этот человек — слабая девушка. Слишком много мужской работы возлагается на ее хрупкие плечи: в доме, во дворе, в поле… А сильного мужчины рядом нет. И что же ей делать? Правильно — надо кого-то нанимать. Вот и обратилась за помощью около года назад к сыну соседей — Акуру, который к тому времени вернулся из армии.

Молодые граждане Сирии призывались в сирийскую армию на полтора года по достижении восемнадцати лет. И призывались лишь в том случае, если в их семьях имелись братья. Если таковых не было — юноши считались кормильцами семей и призыву не подлежали.

У Акура имелось четыре младших брата, в армию он ушел с большой охотой и вернулся ракиб тани — старшим сержантом. Вернулся возмужавшим, окрепшим, загорелым и пышущим здоровьем.

Удивленные соседи интересовались: «Почему не подписал контракт и не остался мусаидом — мастер-сержантом?»

«Успею, — отмахивался тот, — подписать контракт никогда не поздно…»

Так и ввязался после полутора лет перерыва в сельское хозяйство: большая семья довольно успешно выращивала ячмень, кукурузу, овощи, бахчевые, фрукты, фасоль… Когда умерли родители Зайны, семья Тубур арендовала две трети соседской земли и стала едва ли не самой богатой в районе.

Зайна, напротив, бедствовала: денег за аренду земли выходило мало — большая часть их тратилась на доктора и лекарства для парализованного брата. Времени на обработку оставшегося клочка земли почти не было; там кое-что росло, но этого на полноценное пропитание не хватало. Девушка металась, подрабатывала у доброхотов-соседей. И все равно ее положение становилось все хуже и хуже.

Однажды в ворота ее дома постучал Акур. Она открыла. На дороге стоял старенький пикап, в кузове которого лежали мешки с овощами и ячменем.

— У нас излишки, — по-деловому проинформировал сосед. — Хочешь, продам тебе за полцены?

— Но у меня сейчас нет денег, — волнуясь, путала она слова из арабского и курдского языков.

— Не беда — отдашь позже.

— Хорошо. Мы с братом будем очень благодарны…

Он заехал во двор участка, помог выгрузить несколько мешков и дотащить их до прихожей дома.

— Когда я должна заплатить? — спросила девушка, прощаясь с молодым человеком.

— В течение двух недель, — ответил он. И добавил: — Тогда я привезу вам новые излишки…

С тех пор так и повелось: Акур раз в две недели привозил к дому Зайны немного продуктов, а та рассчитывалась за предыдущую поставку. Соседи давно поняли, что девчонка приглянулась молодому парню, да обсуждать вслух подобные вещи было не принято. Ну, понравилась — что с того? Может, решил жениться.

— Но почему сейчас не получится подождать с деньгами? — сморщив носик, тянула девчонка. — Ты ведь раньше давал отсрочки!..

— То было раньше, — осторожно приблизился к ней Акур, — а пару дней назад ко мне приезжал армейский офицер — прапорщик.

— Зачем?

— Агитировал подписать контракт и вернуться в армию. Между прочим, в звании унтер-офицера «мусаид аваль».

— Мусаид аваль? Что это? Я не разбираюсь в воинских званиях.

— Это означает «полковой диспетчер» и, между прочим, является высшим унтер-офицерским званием!

— И ты согласился?

— Я похож на сумасшедшего? — поморщился молодой человек. — Нет у меня желания подставлять голову под пули. Слышала, что творится в столице?

— Нет.

— Волнения начались. Оппозиция выступает за свержение Асада. Вот-вот начнется гражданская война.

Девчонка явно не понимала, как связаны между собой эти ужасные события и необходимость прямо сейчас расплатиться за привезенные продукты.

— Ну, ты и дура! — скривился Акур. — Заплатить я должен офицеру, чтобы он оставил меня в покое.

— Теперь понятно, — шмыгнула она носом.

Акур Тубур давно положил глаз на дочь покойного соседа, да все как-то не получалось развести ее на близость. А тут подвернулся такой замечательный случай. На самом деле, в беседе с прапорщиком Акур дал предварительное согласие на службу по контракту. Тот помог заполнить анкету, задал с десяток вопросов и уехал, пообещав через месяц вернуться с приказом о присвоении Тубуру унтер-офицерского звания. По этой причине молодой повеса решил действовать и за оставшийся срок во что бы то ни стало овладеть молодой соседкой.

— Так что насчет твердой валюты? — погладил он девушку по бедру.

Зайна отпихнула его руку и заливисто рассмеялась. От смеха на щеках образовались симпатичные ямочки, в раскосых глазах зажглись игривые огоньки.

— Можно и валютой, — негромко сказала она, опять мешая слова из разных языков.

— Тогда показывай свой товар, — кивнул на подол юбки Акур.

Как ни крути, а выгода от поступившего предложения была очевидной. Зайна раздумывала не больше трех секунд. Потом оглянулась по сторонам, осмотрела дальний соседский двор и быстро подобрала юбку. Ни чулок, ни трусиков, ни нижней юбки. Впрочем, это не удивило Акура — бедность соседской семьи была известна всему селению.

— Ну? Понравилось? — медленно опустила она подол.

— Понравилось.

— Тогда приходи вечером, когда брат уснет.

— Нет, Зайна, так не пойдет. Вначале с тебя задаток. Или аванс. А уж вечером полный расчет.

— Какой еще аванс?!

— Обычный. Так что, в дом пригласишь?

— Нет, лучше в сарай — в доме брат…

Они проскользнули в старое каменное строение под соломенной крышей, притворили за собой дверь.

Девчонка явно не знала, что и как делать — снова задрав юбку, она стояла в углу сарая. Молодой человек неторопливо расстегивал ширинку; по его лицу блуждала довольная улыбка.

— Давай быстрее, — поторопила она, заметив самодовольное выражение его лица. — У меня еще дел полно по дому.

— Если будешь послушна — заживешь нормально… — предвкушая блаженный миг, нашептывал Акур, расторопными движениями ладони заставляя ее пошире расставить ноги.

Зайна охнула, почувствовав боль, и взмолилась:

— Тише, тише!

— Стараюсь…

Хватило его всего на пару минут. Акур издал протяжный стон и, шагнув назад, качнулся.

Девушка, тяжело дыша, распрямилась и отряхнула подол.

— Ну что, доволен авансом?

— Доволен, — шумно выдохнул Акур.

— Тогда иди, разгружай мои продукты. Они же теперь мои, верно?

— Твои-твои…

Перетаскав во двор несколько мешков с овощами и ячменем, он устало остановился у калитки, вытер вспотевший лоб. Овощи пойдут в пищу, половину ячменя девчонка истолчет и будет печь лепешки, другую половину продаст и выручит немного денег.

Зайна встала рядом с парнем и неожиданно прижавшись пухлой щечкой к его плечу, тихо спросила:

— Вечером придешь?

— О, да я погляжу, тебе понравилось! — улыбнулся он.

Зайна хихикнула и спрятала лицо в складках его одежды.

— Нет, ты скажи! — настаивал молодой человек. — Понравилось?

Оттолкнув его, она нырнула во двор и, перед тем как захлопнуть калитку, показала язык:

— Вечером скажу…

— Что он за человек? — спросил полковник по дороге к дому заместителя начальника штаба.

— В личном деле написано мало, — рассказывал командир батальона. — Вырос в глухом селении юго-восточнее Дамаска. Отслужил срочную службу в армии, демобилизовался в звании старшего сержанта. Вернулся в селение, где помогал родителям обрабатывать большой земельный надел…

Всего к дому, где обосновался лейтенант Тубур, направлялись шесть человек: полковник Хасани, майор Бадар, начальник штаба — капитан Атасси, сержант и два рядовых бойца. Все были вооружены и готовы к любому развитию событий. Встречавшиеся по дороге военнослужащие отдавали честь и провожали группу недоуменными взглядами.

— Будет о сельском хозяйстве, — поморщился полковник. — Что там написано об его армейской карьере?

— Вернулся на службу с началом гражданской войны, подписав контракт и получив звание полкового диспетчера, — продолжил рассказ комбат. — Вначале был назначен заместителем командира взвода в бригаду, дислоцированную в Алеппо. Спустя несколько месяцев принимал участие в защите северного пригорода Дамаска. В процессе тех боев стал командиром взвода и получил первое офицерское звание — прапорщик. Год назад был переведен в нашу бригаду на должность командира роты, но служил не в моем батальоне, а в первом, поэтому ничего о том периоде его службы сказать не могу. Нам направо…