Горький шоколад с ароматом ванили - Алика Бауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я успела открыть рот, как он уже слегка откинул одеяла, и, пробравшись в рукав футболки вынул из моей подмышки градусник, который не чувствовался до этого момента.
— Хм, 37,5, — задумчиво произнёс Александр, сводя брови к переносице, смотря на прибор. — Два часа назад было ровно 38. Значит лекарство действует. Хорошо.
Он быстро встал, вышел из комнаты и уже через минуту вернулся с небольшим подносом, на котором стояли два стакана.
— Держи, — он вручил мне в одну руку стакан с водой, в другую ладонь вложил белую продолговатую таблетку. — Это противовирусное. Через четыре часа примешь ещё одну. — Александр снова опустился рядом на кровать, ожидая пока я запью таблетку.
— Но у меня дома из лекарств были только капли от насморка да пакетик жаропонижающего.
— Угу. А аптека находится между прочим в твоём доме. Очень удобно, — укоризненно произнёс он. — Смотри, — он махом руки указал на прикроватную тумбочку, где меня ждал арсенал лекарств, которые я видела впервые. — Это спрей от горла. Вот эти витамины — шипучка, разбавить в обычной воде и пить один раз в сутки. Взял ещё несколько пакетиков жаропонижающего, леденцы от горла ...
— Ты купил всё это для меня... — ошарашенно произнесла вслух мысли, просто констатируя факт. — Кажется в трудовом договоре нет пункта, где президент компании ставит на ноги своих подчинённых.
— Тебе стоит перечитать договор, — Александр хитро улыбнулся и потянулся за второй кружкой на подносе. — А теперь моё любимое.
Я аккуратно взяла горячий стакан обеими руками. Содержимое не особо внушало доверия. Светло — жёлтая жидкость с небольшими капельками жира на поверхности пахла очень сладко, даже приторно.
— Не кривись так, — сказал он с усмешкой, видя как я сморщилась. — Это чудо средство моего детства — горячее молоко с мёдом и сливочным маслом.
— Может ещё одну таблетку? — я с надеждой подняла взгляд на мужчину, но ответом мне было твёрдое "нет".
Сделав маленький глоток нëбо обожгло, а горло запершило от слишком сладкого вкуса.
— Я не выпью целый стакан, — запротестовала я, как ребёнок.
— Выпьешь. И я не дам тебе спать, пока ты этого не сделаешь.
Под его пристальным взором я сделала ещё один маленький глоток. Теперь это ощущалось мягче, а першение и боль в горле почти не чувствовалась. Но из-за температуры моего коктейля и из-за наличия двух одеял, я стала покрываться потом и принялась скидывать с себя тяжёлую ношу.
— Не-е-ет. Так не пойдёт. — Александр вернул одеяла в прежнее положение, накрыв меня ими и замотав ещё больше, что оставались на поверхности лишь голова и ладони. — Тебе нужно пропотеть.
Я захныкала от этой пытки, чувствуя, как капельки пота стали накапливаться и скатываться вниз по телу. Это словно находиться в кедровой бочке, а каждый новый глоток молока — подбрасывание углей в самое пекло. Пальцами ноги, я попыталась прорыть себе путь на свободу, но мои проделки быстро пресекли. Александр сел рядом к изголовью кровати, захватив мой кокон в свой плен объятий. Стало ещё жарче. Но такие пытки я готова была терпеть гребанную тысячу лет впрямь в этом котле, если этот мужчина будет рядом. Его родной запах тела и парфюма заполнил мои лёгкие, создавая идеальное сочетание.
Мешал сладкий запах мёда, который своими парами был прям под носом. Поэтому я стала чуть быстрее избавляться от своего лекарства. Когда наконец-то показалось дно стакана, я с чистой душой отставила его на тумбочку, нагло укладывая голову на грудь Александра. Сил смущаться не было. Хотелось ужасно спать и тихие покачивания в его колыбели рук, способствовали моему быстрому засыпанию.
Я растворялась в тишине и равномерном биении сердца у меня под ухом. Хотелось, чтобы это вошло в привычку.
Когда мы жили с Павлом, однажды я примерно также сильно разболелась зимой: сильная нагрузка, ослабший иммунитет — вот и результат. А мой парень тогда не то чтобы сходил в аптеку или приготовил мне чай с лимоном... Нет. Он ушёл перекантоваться к друзьям, чтобы я его не заражала. И в тот момент, я не думала, что он поступил эгоистично. Занималась сама своим лечением, уча лекции для сессии и плакала по ночам в подушку.
Тепло разлилось по венам, согревая изнутри, прекращая мелкую дрожь. И причиной было отнюдь не кучу одеял или ужасно сладкое молоко. Моим лекарством стала забота Александра.
Что же ты делаешь? Я теперь просто не смогу по-другому. Без тебя.
— Спасибо, — прошептала настолько тихо, что не была уверена, что он меня услышит.
— Я испугался за тебя, — сказал он чуть громче, поглаживая меня по волосам. — Особенно, когда свалилась в обморок в прихожей.
— Спасибо, — повторила, уткнувшись носом в его грудь, сжимая сильно, на сколько смогла ткань рубашки.
И снова наслаждалась тишиной и нежными прикосновениями. Но меня мучил ещё один вопрос, который все стеснялась задать.
— Моя одежда... — начала я несмело. — Это ты меня переодел?
Я ощутила, как он кивнул.
— Всё было влажное.
Кажется, Александр почувствовал, как напряглось моё тело и быстро добавил:
— Старался не смотреть... Хотя было сложно устоять, — его голос отдавал приятной хрипотцой. — Но я оставил нижнее бельё. Хотя по-хорошему и его нужно было снять.
Я сглотнула вязкую слюну, представляя, как моё бессознательное тело раздевают до гола его руки. Не успев разыграться шальной фантазии Александр снова принялся меня укачивать словно дитя, шепча куда-то в мои волосы, что он будет рядом. Глаза закрылись, но я успела почувствовать прикосновение горячих губ в висок.
Страсть лишена объектиновсти
Страсть лишена объективности, она лишена правды. Поэтому помните: если мозг охвачен возбуждением, вы в опасности…
(Анхель де Куатье)
К вечеру воскресенья я была обновленной версией себя после немалого количества лекарств, которые прошли через мою печень. Чувствовала себя намного лучше и уже в понедельник, как и подобает, готова была выйти на работу, хоть Александр и предлагал взять несколько дней больничного.
Обыденный вечер в крохотной гостиной на диване под пледом стал навевать тоску. Предновогодние фильмы, что заезженной киноплёнкой крутили настолько часто, что можно повторить диалоги героев даже спросонья, утомляли. Я бесцельно
