Невеста к Рождеству - Кэрол Аренс

Был или будет при свете дня. Сейчас же темная водная гладь не видна в темноте, лишь несколько огоньков мигают на противоположном берегу, лишь им удается пробиться сквозь мрак и пелену дождя.

Исайя был рад, что третье место за их столом останется свободным. Он хотел лучше узнать Фелицию, а наедине проще вести беседу.

— Здесь очень мило. — Фелиция оглядела зал.

У этой женщины невероятная улыбка, не только красивая, но согревающая, от нее становилось теплее внутри.

— Я часто здесь бываю. Вкусная еда, а днем и отличный вид на озеро.

— Похоже, всем присутствующим здесь нравится.

— Еще очень уютно, когда разожжен камин.

Они оба испытывали неловкость в обществе друг друга, несколько минут такого разговора — и ситуация станет непоправимой. Некоторое время они молчали, каждый старался не смотреть на собеседника.

— Вам нравится? — наконец спросила Фелиция.

— О да. Мясо ягненка превосходно, как и вино. Могу я предложить немного и вам?

— Я говорю о дожде. Вам нравится? И да, от вина я не откажусь.

— Я бы назвал его неприятностью. — Исайя наполнил вином оба бокала. — Если я и люблю дождь, так лишь за то, что он рано или поздно заканчивается.

Он видел, что его ответ, странным образом, ее разочаровал, поэтому поспешил сменить тему:

— Сестра передает вам благодарность за спасение кошки.

К счастью, теперь Фелиция улыбнулась.

— Я очень давно не забиралась на дерево. Похоже, кошку совсем не требовалось спасать, ведь она сама благополучно спустилась на землю, когда пожелала.

— Элоиза действительно всегда поступает, как пожелает. Но она привыкла к сестре, а та к ней.

— Думаю, такая милая и умная девочка, как Абигейл, легко с этим мирится.

— Вы не поверите, но ей всего лишь восемь.

Разговор опять прервался, но на этот раз Исайя отчетливо почувствовал, что Фелиция хочет что-то сказать, но не знает, как начать.

— Спрашивайте без стеснения, мисс Пенниджонс.

— Да, что ж… я должна или нет? — Она сделала глоток вина. — Вы меня помните? Мне говорили, что вы с матушкой часто приезжали в Кливертон. И мы с сестрами видели вас на балу леди Ньютон три года назад.

— Откровенно говоря, не помню, чтобы мы встречались на балах.

— Я и не ожидала, разумеется. Это был наш с Джинни дебют. Такой джентльмен, как вы, наверняка был сосредоточен на более искушенных дамах.

— Могу я открыть вам секрет? — Исайя хотел улыбнуться, но боялся испугать собеседницу, как недавно мисс Ширле. — На подобных мероприятиях я не обращаю внимания на дам и не ищу их общества. Сейчас вы сказали, и я вспомнил, что лицо ваше показалось мне смутно знакомым уже в тот момент, когда я помог вам спуститься с дерева. Значит, мы виделись на балу леди Ньютон.

— Да, меня обычно замечают. — Фелиция покраснела, внезапное признание смутило ее, а еще больше то, что ее душа при этом трепетала. Что же касается жениха, он, похоже, не испытывает никаких чувств. — Интересно, у вас сохранились воспоминания о посещении Кливертона? Вероятно, нет, вы ведь были ребенком.

— Не привычные воспоминания, нет, но некие образы, обрывочные сцены того, как весело мы проводили время.

И вновь очаровательная улыбка. Исайя напомнил себе, что не должен увлекаться ею. Он не собирается рисковать и что-то менять в жизни. Прошлое дало понять, как это глупо.

— Приятно слышать. — Продолжая широко улыбаться, Фелиция сделала глоток. — Матушка часто вспоминала, как я ползала за вами и плакала, пока вы не взяли меня за руку и не принялись учить ходить.

— Похоже, я блестяще справился с задачей. Вы хорошо держитесь на ногах. Я бы хотел это помнить, по всей видимости, вы казались мне очаровательной.

Фелиция тихо рассмеялась.

— Как и все младенцы.

— Несмотря на то, что пытаются заполучить вас целиком, ваше время и вашу любовь.

Как приятно, что им стало легко друг с другом. Разговор течет плавно, без неловких пауз.

— Мисс Пенниджонс, я хотел бы кое в чем признаться, это необходимо.

— Прошу, говорите без обиняков. Я считаю, мы должны быть откровенны.

— Я понимаю, вы отказались от многого в Лондоне для того, чтобы приехать сюда. Поверьте, я не воспринимаю это как должное, а отношусь вполне серьезно. Вы оказываете мне честь, согласившись стать моей супругой.

— Да, но… я еще не дала официального согласия.

Неужели? Мысль о том, что она может отказать, привела Исайю в ужас. Что ему сделать, чтобы этого не случилось?

— Как же мне помочь вам принять важное для меня решение? Если вы слышали обо мне нечто нелицеприятное, уверяю вас…

— Я не верю сплетням, лорд Скарсфелд. У меня есть глаза, я вижу, что вы не чудовище. — Она махнула рукой, словно прогоняя надоевшую муху. Прядь волос выбилась из плена прически и упала на лицо, будто желала скрыть ее серьезный взгляд. — Я предпочитаю не доверять чужому мнению, а составлять собственное. Обещаю, на него не повлияет услышанное мною ранее.

Это уже кое-что. Давление в груди ослабло, дыхание выровнялось.

— Что же тогда? Как мне успокоить ваше сердце?

— Скорее, ум, а не сердце. Я бы хотела знать, по какой причине вы хотите так срочно обвенчаться?

Какая же необыкновенная женщина его невеста и, хочется верить, будущая супруга. Многие женщины даже не задумались бы об этом, их больше волновал размер поместья и годовой доход.

Исайя медлил, несколько мгновений прислушивался к звону от ударов серебряных приборов о фарфор тарелок, приглушенным разговорам и стуку дождя за окном, размышляя, с чего начать. Будущее его и Абигейл зависит от того, сможет ли он представить их положение наиболее выгодным образом. Сидящую перед ним женщину определенно не устроит признание в том, что он устал и жаждет общества законной супруги. Или в том, что Скарсфелду необходима виконтесса, чтобы получить благосклонность общества. Подобные причины не подтолкнули бы его к столь скорому и важному шагу, и мисс Пенниджонс это понимает.

— Все ради Абигейл. Я должен жениться, чтобы получить хотя бы надежду, что она останется со мной.

— Могу я узнать, почему это так важно, милорд?

— Надеюсь, мое объяснение подтолкнет вас к принятию решения в мою пользу. — Он помолчал, постучал пальцами по столу и подался вперед. — Моя мать умерла сразу после рождения Абигейл. Последние годы я отдалился от нее, и мне в голову не могло прийти, что она в сорок лет… Впрочем, мне тогда было лишь двадцать два года… Среди ночи адвокат моего отчима принес ко мне новорожденную сестру. Ей было два дня от роду.

— Представляю, весть о кончине матушки