К чему снились яблоки Марине - Алёна Жукова

В день переезда он увидел диван, стоящий кособоко возле контейнеров с мусором. Он остановился, чтобы рассмотреть получше. В этой стране на помойку очень часто выбрасывали совсем неплохие вещи, а при условии строжайшей экономии, которую он для себя установил до возвращения в киноиндустрию, находка дивана могла сэкономить пару сотен долларов. Диван сильно попахивал котами, кое-где был расцарапан до набивки, но имел одно громадное преимущество: он раскладывался по европейскому образцу. Откинул спинку – и вот тебе двуспальное ложе. Местные собратья раскладывались гораздо мудренее. Алеша потянул и нажал. Что-то в диванных внутренностях кликнуло, но спинка осталась стоять колом.

– Э, да ты калека. Потому тебя и на помойку спровадили. Нет, такой сломанный и вонючий ты мне не нужен.

Алеша уже отошел, как вдруг опять вернулся. Он сел, попрыгал на пружинах, они отлично амортизировали. Потом лег. Даже не разложенный диван был удобен и достаточно широк. Самое удивительное, что, несмотря на, вероятно, почтенный возраст, его поверхность была абсолютно гладкой, без характерного кратера посредине, продавленного чьей-то попой. Это свидетельствовало об отличном качестве пружин или о том, что на нем, кроме кошек, никто подолгу не сидел.

Рассуждая, стоит или не стоит тащить старый диван в новую квартиру, Алеша даже не заметил, как сзади подошли двое и на русском языке стали переговариваться:

– Нет, Эллочка, не пойдет. Подумаешь: «Как дома раскладывается»… Ну почему тут тоже все должно быть как дома? Мы в другой стране, мире, а ты все хочешь, как там.

– Вадик, миленький, ну посмотри, он так похож на мамин! И обивка, и форма.

– Тем более! Слава богу, твоя мама осталась там, где ее диван. И потом, вот человек стоит, он первый пришел, может, он его забирает. Эксьюз ми…

Алеша повернулся к супружеской паре:

– Нет, это вы извините. Я его беру. Он мне очень даже нравится.

Прошел день или два после переезда. В углу комнаты еще стояли нераспакованные коробки и чемоданы, но Алеша упорно старался понять, что мешает дивану раскладываться. С механикой было все в порядке, ничего не сломано, пружинки и крючочки на месте. Ржавчину он удалил, добавил смазку, но спинка так и не откидывалась. Похоже, что прежние хозяева даже не пытались устранить поломку. Это было очевидно по мусору, который Алеша выскреб из ложбинки между двух сомкнутых половинок. На таком не поспишь. Его палец извлек несколько шариковых ручек, вязальный крючок, клоки кошачьей шерсти, прилипшие к размякшей конфете. Но самой удивительной находкой были пять копеек 1972 года с гербом и надписью «СССР».

– Вот это да! Значит, у наших людей стоял.

Леша перевернул его на попа и увидел надпись, которая не оставляла сомнений в том, что диван эмигрировал вместе с хозяевами… На деревянном днище после серийного номера стоял товарный знак с плохо различимым названием города, то ли Киров, то ли Киев.

– Надо же, может, ты еще и земляк! Сколько ж тебе годков? И чего это они тебя оттуда потащили?

Хотя понятно, – не переставая что-то прикручивать и откручивать, отвечал самому себе Леша. – Кто же тогда с добром расставался? Волокли мебель, сервизы, казаны и подушки, даже лампочки, а потом выбрасывали, потому как напряжение, да и вообще все другое. Это сейчас про жизнь заграничную всем все известно, никаких иллюзий, один прагматизм, а тогда: «Эх, ох! Америка!»

Диван по-прежнему не раскладывался. Алексей устал и завалился спать на одну половинку.

Утром Леша проснулся полный сил и энергии. Запах котов почти улетучился. Уходя, он вроде как попрощался с диваном и пообещал вечером продолжить ремонт, а когда вернулся, ремонтировать уже было незачем. Две створки его теперь находились на одном уровне, образовывая довольно широкое лежбище, которое во времена его молодости называли «cексодром».

– Здорово, а как это? Cам, что ли? Наверное, смазочка подействовала. Ух!

И Леша с разбегу плюхнулся животом на упругие пружины. Диван теперь легко складывался и раскладывался. Леша расстелил широкую постель, вынув из чемодана новенький набор простыней и наволочек.

В эту ночь ему снились неразборчиво-приятные сны, какой-то лужок, ручеек и собачка рыженькая, маленькая такая, на лисичку похожа, шустрая, все бегает туда-сюда.

«Собаки – это вроде к друзьям, – подумал Алеша, хлебая за завтраком йогурт, – а что к деньгам снится? Говно вроде, не к столу будет сказано».

– Слышишь, друг, – он повернулся к дивану, – ты мне к деньгам, того самого, и побольше.

На следующую ночь ему опять приснилась рыженькая собачка. Она жалобно скулила, виляла хвостиком, а из-под хвостика выпрыгивали кучи, размером с коровьи лепешки. Лужок был почти весь загажен.

Леша проснулся среди ночи от страшной вони. В его туалете что-то клокотало, бурлило. Он открыл дверь и увидел, как по стенкам унитаза стекает на пол темно-коричневая жижа. Казалось, что чашу с фекалиями держат на огне, а она урчит и хлюпает, доходя до кипения. Надеяться на чью-то помощь в это время суток было безумием. Пришлось самому барахтаться в дерьме, тыча скрученной железкой в зловонное нутро унитаза. Наконец, прощально булькнув, пошел процесс всасывания, и вскоре от всего остался только гадкий запах и паскудное настроение. Остаток ночи Леша провел в душе, а утром, даже не позавтракав и не застелив постель, убежал на работу. Весь день его клонило в сон, и он еле дожил до вечера. Когда, вернувшись домой, подошел к лифту, увидел объявление о пропаже собачки. На фотографии был точь-в-точь тот же пес, что снился накануне. Объявление было написано по-русски и по-английски, а в конце обещано щедрое вознаграждение. Он зашел в лифт, поднялся до своего этажа, но, передумав, поехал вниз. Он вдруг понял, что знает точно, где надо искать собачку. За домом был парк, в парке ручеек, за ручейком полянка или лужок. Там по выходным народ собирается, сосиски жарит. Возле ручья много расщелин и коряг всяких. Может, куда провалилась или застряла среди валежника.

Алексей пошел в парк. Искать пришлось долго, но он точно помнил, что во сне собака бегала вокруг большой елки. Там он ее и нашел. Провалившись в яму между корней, песик поскуливал, теряя последние силы без еды и воды. Алеша освободил собаку и отнес на девятый этаж их дома, там она жила до своего исчезновения в шумной семье цирковых артистов. Еще в квартире, кроме папы-канатоходца, мамы-гимнастки и сына-клоуна, жил толстый кот и попугай. Радости не было границ. Алексея кормили, поили и вручили конверт. Он слабо отнекивался, но хозяин грозно предупредил, что обидится, и Леша подчинился. Его провожали всей семьей к лифту и твердили, что всегда рады и готовы помочь, если что.

Уставший и немного захмелевший, он еле дошел до дивана. Заснул без задних ног. На этот раз ничего не снилось, а если и снилось – не вспомнил бы.

В конверте оказалось две сотни. Леша улыбнулся, восстанавливая ход событий.

– Надо же, собачка точно такая же приснилась, и елка, и даже какашки ее – к деньгам. Ну, прямо вещий сон!

Он посмотрел на расстеленный диван и усмехнулся:

– Это как же понимать? Может, ты совсем не простой диванище, а Вещун? Ладно, больно ты много места, братец, занимаешь. Надо бы тебя собрать. Мне пока двуспальный вариант ни к чему, а когда понадобится, тогда и распахнем на всю ширину.

Алеша сложил диван и завалился на него перед телевизором. Сегодня можно было никуда не спешить. Это был его законный выходной. Но расслабиться не удалось.

В дверь постучали. Он нехотя поплелся к двери и, открыв, растерялся. На пороге стояла хозяйка рыжей собачки. На ее стройное гимнастическое тело было наброшено легкое кимоно, не скрывающее длинных ног и упругой груди. Она томно посмотрела на Алексея и попросила разрешения войти. Алексей посторонился, пропуская в комнату грациозно виляющую бедрами женщину. Она объясняла свое неожиданное появление тем, что только что испекла пироги и решила принести. Ведь мы так благодарны, так благодарны! Так хочется сделать ему что-то приятное. Гимнастка села на диван, изящно откинувшись на спинку, и в тот же момент ее ноги взлетели к потолку. Диван резко принял горизонтальное положение, продемонстрировав обалдевшему Леше прозрачные трусики на мускулистых ягодицах соседки.

Леша бросился к ней со словами: «Вы не ушиблись?» Но беспокоиться было не от чего. Циркачка продемонстрировала ловкость и быстроту реакции, а потом целый час удивляла Лешу выносливостью, гибкостью и хорошим чувством ритма.

После, еле отдышавшись, Леша искоса поглядывал на лежавшую рядом взмыленную партнершу.

«Ничего себе, – думал он, – давно такого не припомню. А чего это она вдруг завелась? Неужели из-за собачки? А может, с мужем поссорилась? А муж у нее, кстати, опасный тип – горячий кавказский мужчина. Зарежет, глазом не моргнет. Вот влип! Надо бы как-то намекнуть, что, мол, пора ей домой. Вот если бы муж уехал куда-нибудь далеко и надолго…»