Дай пять - Джанет Иванович

- Нету меня ключа.

- Черт, тогда вышиби проклятую дверь, - посоветовал он.

- Я?

- А ты видишь тут кого-нибудь еще?

Я посмотрела на Танка. Он не двигался.

Парень в плаще махнул пистолетом в сторону лестницы:

- Вперед.

Я бочком обошла его и поднялась по лестнице на третий этаж. Там встала перед дверь в квартиру 3С и потрогала ручку. Разумеется, закрыто.

- Пни ее, - приказал парень в плаще.

Я пнула.

- Черт! Что это за пинок. Ты совсем ничего не умеешь? Телевизор не смотришь?

Я отошла на пару шагов и с размаху врезалась в дверь. Ударилась боком и отскочила рикошетом. С дверью ничего не случилось.

- Когда Рейнжер так делал, у него срабатывало, - пожаловалась я.

Парень в плаще вспотел, и пистолет затрясся в его руке. Он повернулся к двери, взялся за оружие двумя руками, прицелился и нажал дважды на курок. Дерево расщепилось, и раздался лязг металла о металл. Парень пнул дверь на уровне замка, и та с треском отворилась. Он бросился внутрь, включил свет и огляделся:

- Что случилось с моим барахлом?

- Мы очистили квартиру.

Он пробежался по спальне и ванной и вернулся на кухню.

- Вы не имели права, - завопил он на меня. - Вы не имели право забирать мое барахло.

- Да тут его не очень-то много и было.

- Тут было целое состояние! Ты знаешь, что у меня тут было? Хорошая дрянь. Чистейшая. Черт, ты знаешь, как мне сейчас требуется вмазать?

- Послушайте, как насчет того, чтобы отвезти вас в лечебницу? Там вам помогут.

- Не хочу я в лечебницу. Мне нужна моя заначка.

Дверь открыла жительница квартиры 3А:

- Что происходит?

- Возвращайтесь в квартиру и закройте дверь, - посоветовала я ей. – У нас тут маленькая проблема.

Дверь с шумом захлопнулась, и щелкнул замок.

Парень в плаще снова забегал по квартире.

- Черт, - приговаривал он.- Черт, черт.

В холле появилась еще одна женщина. Она была сгорбленной и хрупкой, как тростинка. Возраст ее приближался годам к ста. Короткие седые космы торчали пучками на голове. На ней были надеты розовая фланелевая ночная рубашка и большие пушистые шлепанцы.

- От всего этого шума я не могу спать, - заявила она. - Живу в этом доме сорок три года и никогда не видела такого беспорядка. У нас тут всегда был хороший район.

Парень в плаще развернулся, наставил пистолет на женщину и выстрелил. Пуля врезалась в стену позади нее.

- Попался, - сказала старушка, вытаскивая никелированный девятимиллиметровый откуда-то из складок ночнушки и целясь двумя руками.

- Нет! – заорала я. – Не стреляйте. Он опутан…

Слишком поздно. Старушка продырявила парня, и звук моего голоса потонул в грохоте взрыва.

* * * * *

Очнулась я, привязанная к каталке. Я находилась в вестибюле здания, и вокруг было полно людей, преимущественно копов. В фокус попало лицо Морелли. Губы его двигались, но не было слышно, что он говорил.

- Что? – заорала я. – Говори громче.

Он помотал головой, замахал руками, и я прочла по его губам: «Несите ее прочь». Парамедики покатили каталку из вестибюля на воздух. Я ощутила, как меня грузят в санитарную машину, ночное небо освещали мигалки.

- Эй, погодите минуту, - воспротивилась я. – Я в порядке. Дайте мне встать. Отвяжите эти ремни.

* * * * *

Был уже разгар утра, когда я освободилась из больницы. Я оделась и мерила шагами палату, когда явился Морелли с документами на выписку.

- Тебе позволили уйти, - сообщил он. – Будь я на их месте, просто перевел бы тебя на другой этаж в психиатрическое отделение.

Как исключительно зрелая личность я показала ему язык. Потом схватила сумку, и мы покинули палату до того, как появилась сестра с обязательной инвалидной коляской.

- У меня множество вопросов, - заявила я Морелли.

Он направлял меня к лифту.

- У меня у самого парочка имеется. Итак, что, черт возьми, произошло?

- Я первая. Мне нужно знать, что с Танком. Никто мне ничего вразумительного сказать не может. Он, э, знаешь ли?..

- Умер? Нет. К сожалению. На нем был бронежилет. Пуля опрокинула его на спину и оглушила. Он ударился башкой, когда падал, и вырубился на время, но сейчас он в порядке. И между прочим, где была ты, когда в него стреляли?

- Я лежала на полу. И только что встала с постели.

Морелли усмехнулся.

- Дай уточню. Тебя не достали пули, потому что ты спала на работе?

- Что-то типа того. У тебя звучит лучше, чем я выразилась. А что насчет парня с бомбой?

- Пока нашли ботинок и пряжку ремня поблизости того, что осталось от квартиры - а осталось, между прочим, не много – и несколько зубов на Старк Стрит.

Открылась дверь лифта, и мы вошли.

- Ты шутишь насчет зубов, верно?

Морелли состроил гримасу и нажал на кнопку.

- Кто-нибудь еще пострадал?

- Нет. Старушка шлепнулась на задницу, в точности как ты. Ты подтвердишь ее историю, что она стреляла в целях самообороны?

- Ага. Наркоман выстрелил первым, прежде чем она его взорвала. На стене должны быть следы… если стена еще сохранилась.

Мы вышли из вестибюля и перешли улицу к пикапу Морелли.

- Куда сейчас? – спросил Морелли. – К тебе? Домой к твоей матушке? Ко мне? Если ты еще не пришла в себя, добро пожаловать: можешь у меня остаться.

- Спасибо, но мне нужно ехать домой. Хочу принять душ и переодеться.

Потом я хотела поехать поискать дядю Фреда. Мне покою не давало желание отследить его шаги. Я хотела постоять на парковке, где он исчез, и попытаться поймать психические вибрации. Не то, чтобы мне когда-нибудь удавалось поймать психические вибрации от чего-то прежде, но… эй, ведь все всегда происходит в первый раз.

- Кстати, ты знаешь букмекера по имени Торчок?

- Нет. А как он выглядит?

- Итальянец среднего роста. Может, около сорока.

- Мне это ничего не говорит. Откуда ты его знаешь?

- Он посетил Мейбл, а потом навестил меня. Клянется, что дядя Фред должен ему деньги.

- Это Фред-то?

- Если дядя Фред хотел играть на скачках, почему бы ему не сделать ставку с сыном?

- Потому что не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что он играет.

- Ох, да. Я как-то не подумала об этом.

Точно.

- Я говорил с твоим врачом, - сообщил Морелли. – Он сказал, что тебе полагается пару дней вести спокойный образ жизни. И что звон в ушах у тебя со временем пройдет.

- Звона уже гораздо меньше.

Морелли искоса взглянул на меня:

- Ты ведь не собираешься вести спокойный образ жизни, верно?

- Определи, что значит «спокойный».

- Посиди дома, почитай, телевизор посмотри.

- Может, что-то такое и сделаю.

Морелли въехал на мою стоянку и, развернувшись, остановился.

- Когда будешь в состоянии, тебе нужно заехать в участок и составить формальное заявление.

Я выскочила из машины.

- Ладно.

- Погоди, - сказал Морелли. – Я поднимусь с тобой.

- Не нужно. В общем, спасибо. Со мной все хорошо.

Морелли снова усмехнулся:

- Боишься, что не совладаешь с собой, станешь умолять зайти и потащишь в постель?

- Размечтался, Морелли.

Когда я очутилась в квартире, красная лампочка на телефоне мигала, мигала и мигала. А на диване спал Торчок.

- Что ты здесь делаешь? – заорала я на него. – Убирайся! Пошел вон! Здесь тебе не отель «Риц». Ты хоть понимаешь, что это взлом и проникновение?

- Боже, да не бесись ты так, - посоветовал он, поднимаясь на ноги. – Где ты была? Я уже начал волноваться. Ты не пришла домой прошлой ночью.

- А ты кто, моя матушка?

- Эй, просто беспокоюсь, и все. Другая была бы счастлива иметь такого друга, как я. - Он огляделся. - Ты видишь мои башмаки?

- Ты мне не друг. А твои башмаки под кофейным столиком.

Он вытащил кроссовки и надел их.

- Так где ты была?

- У меня работа. По совместительству.

- Должно быть, та еще работенка. Твоя мама звонила и сказала, что ты кого-то взорвала.

- Ты говорил с моей матушкой?

- Она оставила сообщение на телефоне. - Он снова стал оглядываться вокруг. - Ты не видишь мой пистолет?

Я развернулась и вышла в кухню прослушать сообщения.

«Стефани, это мама. Что там за взрыв? Эдна Глак слышала от своего сына Ричи, что ты кого-то взорвала. Это правда? Алло? Алло?»

Торчок был прав. Проклятый длинный язык Ричи.

Я прослушала второе сообщение. Кто-то дышал в трубку. Как и в сообщении номер три.

- Кто это дышит в трубку? – поинтересовался Торчок, стоя в середине кухни, сунув руки в карманы, его мятая поношенная клетчатая рубашка болталась наружу.

- Ошиблись номером.

- Ты ведь мне скажешь, если у тебя проблемы, а? Потому что я знаю, как решать такие проблемы.

В душе я не сомневалась. Он не был похож на букмекера, но я не удосужилась принять на веру, что он мог бы решить такую проблему.