Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Пушкин

Леда*

Средь темной рощицы, под тенью лип душистых,В высоком тростнике, где частым жемчугом  Вздувалась пена вод сребристых,  Колеблясь тихим ветерком,  Покров красавицы стыдливой,Небрежно кинутый, у берега лежал,И прелести ее поток волной игривой  С весельем орошал.

  Житель рощи торопливый,  Будь же скромен, о ручей!  Тише, струйки говорливы!  Изменить страшитесь ей!

  Леда робостью трепещет,  Тихо дышит снежна грудь,  Ни волна вокруг не плещет,  Ни зефир не смеет дуть.

  В роще шорох утихает,  Всё в прелестной тишине;  Нимфа далее ступает,  Робкой вверившись волне.

Но что-то меж кустов прибрежных восшумело.И чувство робости прекрасной овладело;Невольно вздрогнула, не в силах воздохнуть.И вот пернатых царь из-под склоненной ивы,  Расправя крылья горделивы,К красавице плывет — веселья полна грудь;С шумящей пеною отважно волны гонит,  Крылами воздух бьет,  То в кольца шею вьет,То гордую главу, смирясь, пред Ледой клонит.

    Леда смеется.    Вдруг раздается    Радости клик.    Вид сладострастный!    К Леде прекрасной    Лебедь приник.    Слышно стенанье,    Снова молчанье.    Нимфа лесов    С негою сладкой    Видит украдкой    Тайну богов.

Опомнясь наконец, красавица младаяОткрыла тихий взор, в томленьях воздыхая,И что ж увидела? — На ложе из цветовОна покоится в объятиях Зевеса;  Меж ними юная любовь,—И пала таинства прелестного завеса.

  Сим примером научитесь,  Розы, девы красоты;  Летним вечером страшитесь  В темной рощице воды:

  В темной рощице таится  Часто пламенный Эрот;  С хладной струйкою катится,  Стрелы прячет в пене вод.

  Сим примером научитесь,  Розы, девы красоты;  Летним вечером страшитесь  В темной рощице воды.

Stances*

Avez-vous vu la tendre rose,L'aimable fille d'un beau jour,Quand au printemps à peine éclose,Elle est l'image de l'amour?

Telle à nos yeux, plus belle encore,Parut Eudoxie aujourd'hui;Plus d'un printemps la vit éclore,Charmante et jeune comme lui.

Mais, hélas! les vents, les tempêtes,Ces fougueux enfants de l'hiver,Bientôt vont gronder sur nos têtes,Enchaîner l'eau, la terre et l'air.

Et plus de fleurs, et plus de rose!L'aimable fille des amoursTombe fanée, à peine éclose;Il a fui, le temps des beaux jours!

Eudoxie! aimez, le temps presse;Profitez de vos jours heureux!Est-ce dans la froide vieillesseQue de l'amour on sent les feux?

перевод:

Видали ль вы нежную розу,Любезную дочь ясного дня,Когда весной, едва расцветши,Она является образом любви?

Такою пред нашими взорами, но еще прекраснее,Ныне явилась Евдокия;Не раз видела весна, как она расцветала,Прелестная и юная, подобно ей самой.

Но увы! ветры и бури,Эти лютые дети зимы,Скоро зашумят над нашими головами.Окуют воду, землю и воздух.

И вот уж нет цветов, и нет розы!Любезная дочь любви,Завянув, падает, едва расцветшая:Миновала пора ясных дней!

Евдокия! любите! Время не терпит;Пользуйтесь вашими счастливыми днями!В хладной ли старостиДано нам ведать пыл любви?

(Франц.)

Mon portrait*

Vous me demandez mon portrait,  Mais peint p'après nature;Mon cher, il sera bientôt fait,  Quoique en miniature.

Je suis un jeune polisson,  Encore dans les classes;Point sot, je le dis sans façon  Et sans fades grimaces.

Onc il ne fut de babillard,  Ni docteur en Sorbonne —Plus ennuyeux et plus braillard,  Que moi-même en personne.

Ma taille à celles des plus longs  Ne peut être égalée;J'ai le teint frais, les cheveux blonds  Et la tête bouclée.

J'aime et le monde et son fracas,  Je hais la solitude;J'abhorre et noises, et débats,  Et tant soit peu l'étude.

Spectacles, bals me plaisent fort,  Et d'après ma pensée.Je dirais ce que j'aime encor…  Si n'étais au Lycée.

Après celà, mon cher ami,  L'on peut me reconnaître:Oui! tel que le bon Dieu me fit,  Je veux toujours paraître.

Vrai démon pour l'espièglerie,  Vrai singe par sa mine,Beaucoup et trop d'étourderie.  Ma foi, voilà Pouchkine.

перевод:

Вы просите у меня мой портрет,  Но списанный с натуры;Дорогой мой, он сейчас же будет готов,  Но только в миниатюре.

Я молодой повеса,  Еще на школьной скамье;Не глуп, говорю без стеснения  И без жеманного кривлянья.

Никогда не было болтуна,  Ни доктора Сорбонны —Надоедливее и крикливее,  Чем я, собственной своей персоной.

По росту я с самыми долговязыми  Вряд ли могу равняться;У меня свежий цвет лица, русые волосы  И кудрявая голова.

Я люблю толпу и ее шум,  Одиночество ненавижу;Мне претят ссоры и споры,  А отчасти и учение.

Спектакли, балы мне очень нравятся,  И, коли уж признаваться,Я сказал бы, что еще люблю…  Если бы не был в Лицее.

По всему этому, мой милый друг,  Меня можно узнать.Да, таким, как бог меня сотворил,  Я хочу всегда казаться.

Сущий бес в проказах,  Сущая обезьяна лицом,Много, слишком много ветрености —  Вот каков Пушкин.

(Франц.)

1815

К Наташе*

Вянет, вянет лето красно;Улетают ясны дни;Стелется туман ненастныйНочи в дремлющей тени;Опустели злачны нивы,Хладен ручеек игривый;Лес кудрявый поседел;Свод небесный побледнел.

Свет-Наташа! где ты ныне?Что никто тебя не зрит?Иль не хочешь час единыйС другом сердца разделить?Ни над озером волнистым,Ни под кровом лип душистымРанней — позднею поройНе встречаюсь я с тобой.

Скоро, скоро холод зимныйРощу, поле посетит;Огонек в лачужке дымнойСкоро ярко заблестит;Не увижу я прелестнойИ, как чижик в клетке тесной,Дома буду гореватьИ Наташу вспоминать.

Городок (К ***)*

Прости мне, милый друг,Двухлетнее молчанье:Писать тебе посланьеМне было недосуг.На тройке пренесенныйИз родины смиреннойВ великий град Петра,От утра до утраДва года всё кружилсяБез дела в хлопотах,Зевая, веселилсяВ театре, на пирах;Не ведал я покоя,Увы! ни на часок,Как будто у налояВ великий четвертокИзмученный дьячок.Но слава, слава богу!На ровную дорогуЯ выехал теперь;Уж вытолкал за дверьЗаботы и печали,Которые играли,Стыжусь, столь долго мной,И в тишине святойФилософом ленивым,От шума вдалеке,Живу я в городке,Безвестностью счастливом.Я нанял светлый домС диваном, с камельком;Три комнатки простые —В них злата, бронзы нет,И ткани выписныеНе кроют их паркет.Окошки в сад веселый,Где липы престарелыС черемухой цветут;Где мне в часы полдневныБерезок своды темныПрохладну сень дают;Где ландыш белоснежныйСплелся с фиалкой нежнойИ быстрый ручеек,В струях неся цветок,Невидимый для взора,Лепечет у забора.Здесь добрый твой поэтЖивет благополучно;Не ходит в модный свет;На улице каретНе слышит стук докучный;Здесь грома вовсе нет;Лишь изредка телегаСкрыпит по мостовой,Иль путник, в домик мойПришед искать ночлега,Дорожною клюкойВ калитку постучится…

Блажен, кто веселитсяВ покое, без забот,С кем втайне Феб дружитсяИ маленький Эрот;Блажен, кто на простореВ укромном уголкеНе думает о горе,Гуляет в колпаке,Пьет, ест, когда захочет,О госте не хлопочет!Никто, никто емуЛениться одномуВ постеле не мешает;Захочет — аонидТолпу к себе сзывает;Захочет — сладко спит,На Рифмова склоняясьИ тихо забываясь.Так я, мой милый друг,Теперь расположился;С толпой бесстыдных слугНавеки распростился;Укрывшись в кабинет,Один я не скучаюИ часто целый светС восторгом забываю.Друзья мне — мертвецы,Парнасские жрецы;Над полкою простоюПод тонкою тафтоюСо мной они живут.Певцы красноречивы,Прозаики шутливыВ порядке стали тут.Сын Мома и Минервы,Фернейский злой крикун*,Поэт в поэтах первый,Ты здесь, седой шалун!Он Фебом был воспитан,Издетства стал пиит;Всех больше перечитан,Всех менее томит;Соперник Эврипида,Эраты нежной друг,Арьоста, Тасса внук —Скажу ль?.. отец Кандида —Он всё; везде великЕдинственный старик!На полке за ВольтеромВиргилий, Тасс с ГомеромВсе вместе предстоят.В час утренний досугаЯ часто друг от другаЛюблю их отрывать.Питомцы юных граций —С Державиным потомЧувствительный ГорацийЯвляется вдвоем.И ты, певец любезный,Поэзией прелестнойСердца привлекший в плен,Ты здесь, лентяй беспечный,Мудрец простосердечный,Ванюша Лафонтен!Ты здесь — и Дмитрев нежный,Твой вымысел любя,Нашел приют надежныйС Крыловым близ тебя.Но вот наперсник милыйПсихеи златокрылой*!О добрый Лафонтен,С тобой он смел сразиться…Коль можешь ты дивиться,Дивись: ты побежден!Воспитанны Амуром,Вержье, Парни с ГрекуромУкрылись в уголок.(Не раз они выходятИ сон от глаз отводятПод зимний вечерок).Здесь Озеров с Расином,Руссо и Карамзин,С Мольером-исполиномФонвизин и Княжнин.За ними, хмурясь важно,Их грозный Аристарх*Является отважноВ шестнадцати томах.Хоть страшно стихоткачуЛагарпа видеть вкус,Но часто, признаюсь,Над ним я время трачу.

Кладбище обрелиНа самой нижней полкеВсе школьнически толки,Лежащие в пыли,Визгова сочиненья*,Глупона псалмопенья,Известные твореньяУвы! одним мышам.Мир вечный и забвеньеИ прозе и стихам!Но ими огражденну(Ты должен это знать)Я спрятал потаеннуСафьянную тетрадь.Сей свиток драгоценный,Веками сбереженный,От члена русских сил,Двоюродного брата,Драгунского солдатаЯ даром получил.Ты, кажется, в сомненье…Нетрудно отгадать;Так, это сочиненья,Презревшие печать.Хвала вам, чада славы*,Враги парнасских уз!О князь, наперсник муз*,Люблю твои забавы;Люблю твой колкий стихВ посланиях твоих,В сатире — знанье светаИ слога чистотуИ в резвости куплетаИгриву остроту.И ты, насмешник смелый*,В ней место получил,Чей в аде свист веселыйПоэтов раздражил,Как в юношески летыВ волнах туманной ЛетыИх гуртом потопил;И ты, замысловатыйБуянова певец*,В картинах толь богатыйИ вкуса образец;И ты, шутник бесценный*,Который МельпоменыКотурны и кинжалИгривой Талье дал!Чья кисть мне нарисует,Чья кисть скомпанируетТакой оригинал!Тут вижу я — с ЧернавкойПодщипа слезы льет;Здесь князь дрожит под лавкой,Там дремлет весь совет;В трагическом смятеньеПлененные цари,Забыв войну, сраженья,Играют в кубари…Но назову ль детину*,Что доброю поройТетради половинуНаполнил лишь собой!О ты, высот ПарнасаБоярин небольшой,Но пылкого ПегасаНаездник удалой!Намаранные оды,Убранство чердаков,Гласят из рода в роды:Велик, велик — Свистов!Твой дар ценить умею,Хоть право не знаток;Но здесь тебе не смеюХвалы сплетать венок:Свистовским должно слогомСвистова воспевать;Но, убирайся с богом,Как ты, в том клясться рад,Не стану я писать.

О вы, в моей пустынеЛюбимые творцы!Займите же отнынеБеспечности часы.Мой друг! весь день я с ними,То в думу углублен,То мыслями своимиВ Элизий пренесен.Когда же на закатеПоследний луч зариПотонет в ярком злате,И светлые цариСмеркающейся ночиПлывут по небесам,И тихо дремлют рощи,И шорох по лесам,Мой гений невидимкойЛетает надо мной;И я в тиши ночнойСливаю голос свойС пастушьею волынкой.Ах! счастлив, счастлив тот,Кто лиру в дар от ФебаВо цвете дней возьмет!Как смелый житель неба,Он к солнцу воспарит,Превыше смертных станет,И слава громко грянет:«Бессмертен ввек пиит!»

Но ею мне ль гордиться,Но мне ль бессмертьем льститься?..До слез я спорить рад,Не бьюсь лишь об заклад,Как знать, и мне, быть может,Печать свою наложитНебесный Аполлон;Сияя горным светом,Бестрепетным полетомВзлечу на Геликон.Не весь я предан тленью;С моей, быть может, теньюПолунощной поройСын Феба молодой,Мой правнук просвещенный,Беседовать придетИ мною вдохновенныйНа лире воздохнет.

Покамест, друг бесценный,Камином освещенный,Сижу я под окномС бумагой и с пером,Не слава предо мною,Но дружбою одноюЯ ныне вдохновен.Мой друг, я счастлив ею.Почто ж ее сестрой,Любовию младойНапрасно пламенею?Иль юности златойВотще даны мне розы,И лить навеки слезыВ юдоли, где расцвелМой горестный удел?..Певца сопутник милый,Мечтанье легкокрыло!О, будь же ты со мной,Дай руку сладострастьюИ с чашей круговойВеди меня ко счастьюЗабвения тропой;И в час безмолвной ночи,Когда ленивый макПокроет томны очи,На ветреных крылахПримчись в мой домик тесный,Тихонько постучисьИ в тишине прелестнойС любимцем обнимись!Мечта! в волшебной сениМне милую яви,Мой свет, мой добрый гений,Предмет моей любви,И блеск очей небесный,Лиющих огнь в сердца,И граций стан прелестный,И снег ее лица;Представь, что, на коленяхПокоясь у меня,В порывистых томленьяхСклонилася онаКо груди грудью страстной,Устами на устах,Горит лицо прекрасной,И слезы на глазах!..Почто стрелой незримойУже летишь ты вдаль?Обманет — и пропалБеглец невозвратимый!Не слышит плач и стон,И где крылатый сон?Исчезнет обольститель,И в сердце грусть-мучитель.

Но всё ли, милый друг,Быть счастья в упоенье?И в грусти томный духНаходит наслажденье:Люблю я в летний деньБродить один с тоскою,Встречать вечерню теньНад тихою рекоюИ с сладостной слезоюВ даль сумрачну смотреть;Люблю с моим Мароном*Под ясным небосклономБлиз озера сидеть,Где лебедь белоснежный,Оставя злак прибрежный,Любви и неги полн,С подругою своею,Закинув гордо шею,Плывет во злате волн.Или, для развлеченья,Оставя книг ученье,В досужный мне часокУ добренькой старушкиДушистый пью чаек;Не подхожу я к ручке,Не шаркаю пред ней;Она не приседает,Но тотчас и вестейМне пропасть наболтает.Газеты собирает*Со всех она сторон,Всё сведает, узнает:Кто умер, кто влюблен,Кого жена по модеРогами убрала,В котором огородеКапуста цвет дала,Фома свою хозяйкуНе за́ что наказал,Антошка балалайку,Играя, разломал,—Старушка всё расскажет;Меж тем как юбку вяжет,Болтает всё свое;А я сижу смиренноВ мечтаньях углубленный,Не слушая ее.На рифмы удалогоТак некогда Свистова*В столице я внимал,Когда свои твореньяОн с жаром мне читал,Ах! видно, бог пыталТогда мое терпенье!

Иль добрый мой сосед,Семидесяти лет,Уволенный от службыМайором отставным,Зовет меня из дружбыХлеб-соль откушать с ним.Вечернею пирушкойСтарик, развеселясь,За дедовскою кружкойВ прошедшем углубясь,С очаковской медальюНа раненой груди,Воспомнит ту баталью,Где роты впередиЛетел на встречу славы,Но встретился с ядромИ пал на дол кровавыйС булатным палашом.Всегда я рад душоюС ним время провождать,Но, боже, виноват!Я каюсь пред тобою,Служителей твоих,Попов я городскихБоюсь, боюсь беседы,И свадебны обедыЗатем лишь не терплю,Что сельских иереев,Как папа иудеев,Я вовсе не люблю,А с ними крючковатыйПодьяческий народ,Лишь взятками богатыйИ ябеды оплот.

Но, друг мой, если вскореУвижусь я с тобой,То мы уходим гореЗа чашей круговой;Тогда, клянусь богами,(И слово уж сдержу)Я с сельскими попамиМолебен отслужу.

Вода и вино*