Третья версия - Леонид Медведовский

— Любопытно. — Лихарев встал размяться. — Косметических салонов в городе не так уж много, завтра же начну обход.

— Завтра мне скажут точно состав добавки. Это облегчит тебе поиски.

В коридоре зазвонил телефон.

— Ма, тебя! — крикнул Феликс из-за двери. Майя сняла трубку спаренного аппарата.

— Алло!.. Дежурный? Слушаю вас! Что, что?.. Опознали?.. Так, диктуйте!

Майя взглядом попросила Юрия подать ей бумагу и ручку, набросала несколько слов. Кончив разговор, опустила трубку на рычаг.

— Ну, Юра, кажется, проясняется. В дежурную часть позвонила только что заведующая врачебно-косметическим салоном Бударина. Утверждает, что опознала женщину, портрет которой помещен на розыскном стенде. Это мастер-косметолог Дорошина Полина Гавриловна.

20

Обхватив голову руками, курсант Белухин продолжал всматриваться в столбцы цифр и фамилий. Глаза слипались, ужасно хотелось спать. Курсант ожесточенно мотал головой, стряхивая наваливающийся сон, но это почти не помогало. Тогда Белухин, потянувшись, встал из-за стола, подошел к умывальнику и, пустив струю холодной воды, сунул под нее голову.

Освеженный, окончательно проснувшийся, снова принялся за работу. И вдруг… Белухин протер глаза, посмотрел еще раз. Нет, не померещилось: наконец-то найдено то, что он так упорно искал — «Е 952718». И фамилия пассажира в строке: «Крутов Олег Аркадьевич».

Курсант бросился к телефону, набрал домашний номер Мороза.

— Товарищ капитан, нашел!

— Молоток, стажер! — послышался заспанный басок Мороза. — Рад, что не ошибся в тебе. Пока иди спать, а завтра с утра начнем проверку.

— Товарищ капитан, а вдруг даст тикаля? Может, прямо сейчас?

— Не пори горячку, стажер! Три часа ночи — какая, к чертям, проверка? Спать, Коля, спать. А если не спится, ищи дальше. Помнишь, что нам эксперт говорил: последняя цифра смазана — то ли восьмерка, то ли тройка. А посему полной уверенности, что сумка принадлежит именно Крутову, у нас пока нет. Понял, стажер?

— Так точно, товарищ капитан, — устало вздохнул Белухин. Расстелил на столе плащ, подложил под голову кипу регистрационных журналов и заснул крепким сном хорошо поработавшего человека.

21

Сидя за роялем, Олег Крутов разучивал с Ириной Пуховой новую песню. О недавней размолвке было забыто, по крайней мере оба старались о ней не вспоминать.

— Здесь «до», его надо пропеть длиннее, — объяснял Крутов. — А дальше стаккато: пам-пам-пам. Ясно?

— Пам-пам-пам! — Ирина игриво и ласково прошлась пальчиками по лбу Олега.

— Ириша, не балуй. — Музыкант поцеловал ей руку. — Все, начали! И…

На улице перед домом взвизгнули тормоза. Певица подошла к окну.

— Ну, Ира, в чем дело? — нетерпеливо обернулся Олег.

— Алик, к нам гости. Милиция…

— Да?.. — Голос Крутова неестественно спокоен. — Ну и что? Видимо, их интересует вчерашняя драка на дискотеке.

Ирина приблизилась к Олегу, сказала тихо и встревоженно:

— Алик, у меня нехорошее предчувствие. Мне кажется, с Полиной случилось что-то страшное. Она исчезла так внезапно, так неожиданно…

— Может быть, уехала к Тане? — нерешительно проговорил Кругов. — Она же сумасшедшая мамаша, ты ведь знаешь.

— Что ты придумываешь, Алик? Зачем ты лжешь? Я же слышала, сама слышала, как ты вчера говорил с Таней. Ты ее просил не волноваться, уверял, что видел Полину. Признайся, ты был у нее в воскресенье? И что? Получил там кукиш с маслом — ко мне прибежал? Мокрый, как облитый помоями пес. Не отдаст за тебя дочку Полина — не мечтай и не надейся. Сама слыхала, как она говорила: «Не видать ему моей Танечки, как собственного затылка. Чтоб я отдала свою кровиночку этому лабуху, этому коту мартовскому!..»

— Заткнись! — оборвал ее Крутов.

— Ага, не нравится! То ли еще услышишь! Так, говорит, и передай своему красавцу: «Будет Танечку преследовать, своими руками придушу. Трупом у него на пути лягу».

— Я сказал — заглохни!

Но Ирину уже ничто не могло остановить, она вошла в разоблачительский раж.

— Думаешь, не знаю, что тебе от нее нужно? Дом захотелось к рукам прибрать, на богатство ее позарился. Дом действительно ничего, губа у тебя не дура. Особенно если своего угла нет. Только не бывать тому, Крутов. Не бывать! Не бывать! Она твои мерзкие планы раскрыла! Понял?

— Молчать! — взревел Крутов, бросаясь на Ирину. Пухова, обороняясь, выставила навстречу стул ножками вперед.

— Ты страшный человек, Крутов! У тебя глаза убийцы. Ты способен убить человека, если что не по-твоему. Ты и меня убьешь когда-нибудь.

— Боже, какую чушь ты городишь, — простонал Крутов. Сел за рояль, устало уронив руки на клавиши. Рояль глухо загудел.

Этажом выше Мороз вел беседу с директором Дома культуры Сорокиным — маленьким вертлявым человечком лет пятидесяти. Выяснив все обстоятельства вчерашней стычки между подростками, капитан стал исподволь расспрашивать об участниках вокально-инструментального ансамбля.

— Быть может, музыканты играли слишком буйно? Могло так статься, что от их игры и возникла драка? Такие случаи бывали.

— Навряд ли, — директор поправил очки в броской заграничной оправе. — Конечно, Крутов — фанатик рока, умеет зажечь публику. Но репертуар у него — выдержанный.

— Вы еще скажете — высокоидейный, — подковырнул Мороз.

— Нет, этого не скажу. Репертуар самый разнообразный, но, повторяю, — проверенный. Я сам был в комиссии, когда обсуждали программу.

— А что за человек этот Крутов? — как бы мимоходом полюбопытствовал капитан.

— А вас, собственно, что интересует? — Остренький взгляд поверх очков. — В каком, так сказать, аспекте?

Мороз неопределенно щелкнул пальцами.

— Ага, понятно, — кивнул Сорокин. — Значит, так… Образование среднее музыкальное, у нас трубит четвертый год. Всего себя отдает работе, не жалея личного времени. Сколотил вполне приличную джаз-банду.

— С деловыми качествами полная ясность. А как с моральными устоями?

— То есть вы имеете в виду это? — Директор опрокинул в рот воображаемую рюмашку.

— И это тоже, — подтвердил капитан.

— На работе не замечал. Ни пьянок, ни гулянок. С этой стороны претензий нет. Но одна слабинка все же имеется.

— Именно?

— Питает слабость к слабому полу.

— Вот как? — Мороз повернулся к Белухину. — Коля, заткни уши — тебе еще рано такое слышать. Конкретно?

— Есть тут методист Ирина Пухова. Завлекательная, скажу вам, женщинка. Ну, и не только она… — Сорокин сделал многозначительную паузу. Мороз терпеливо слушал, надеясь выудить полезную для дела информацию. — Алик наш — такой ходок, что ты! Не пропускает и совсем молоденьких. Например, его видели в обществе некоей Танечки, восемнадцати лет. Каково?.. Алику-то, шалунишке, — вдвое больше! Но самое пикантное состоит в том, что эта Танечка — дочь подруги нашей методистки, за которой одновременно и с успехом ухлестывает Крутов.

— Стойте, стойте, — в шутливом ужасе поднял руки Мороз, — Что-то очень сложно получается. Дочь подруги методистки…

— Но это же так просто, — осклабился Сорокин. — У Ирины есть подруга, а у подруги — дочь. И наш доблестный юбколюб Крутов пасется и тут, и там. Знаете: ласковое теля двух маток сосет…

Директор, кажется, всерьез гордился необыкновенными способностями своего подчиненного по части покорения женских сердец.

— Понятно, — с облегчением перевел дух капитан. — Ладно, особого криминала я тут не вижу. Если здоровье позволяет, пускай тешится, это его личное дело. Скажите, а с фарцовщиками Крутов не связан?

— Н-не знаю… нет… навряд ли, — опасливо мямлил директор. — А почему вы спрашиваете?

— Потому, уважаемый товарищ Сорокин, что фарцовщик легко становится валютчиком. А в сумке, принадлежащей вашему работнику Крутову, найдено около ста тысяч рублей.

Директор на минуту потерял дар речи.

— С-сто тысяч?.. Я не ослышался?

— Да, да! Если точнее — девяносто шесть. Вы можете пригласить Крутова сюда?

— Да-да, конечно! Я сейчас же позвоню дежурной. И директор плохо повинующимися пальцами стал крутить телефонный диск.

Разговор в репетиционной продолжался, но уже тоном ниже. После истерического выплеска чувств Ирина разразилась слезами и… успокоилась. Она подошла к сидящему у рояля Крутову, положила руки ему на плечи.

— Алик, что у тебя было в воскресенье? Ты поссорился с Полиной?

— А, что говорить! — отмахнулся Олег. — Эта грубая вульгарная баба закатила форменный скандал. Такую кричалку устроила…

— А ты?.. А ты?.. — не смея вымолвить смутной догадки, повторяла Ирина.

— А что я?.. Я… я… Встал. И ушел. Даже дверью не хлопнул. А стоило…

Пухова прижала к лицу ладони.