РАСОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ - Сергей ГОРОДНИКОВ

Каждый непредвзятый и здравомыслящий наблюдатель истории XX века может без труда убедиться. Как только набирал силу мировой коммерческий интерес, так возрождались идеи космополитизма, повсеместно усиливалось политическое влияние мирового еврейства, вообще Юга. Как только коммерческий интерес разваливал промышленное производство, после чего государственная власть укреплялась ради его спасения, так сразу же укреплялись глобальные политические позиции Севера, белой и японской рас, а Юг и его наиболее ловкий и организованный агент – мировое еврейство вынуждено подавлялись и убирались с авансцены политики.

В 90-е годы ХХ века мировая экономика и политика опять оказались под пятой коммерческого интереса и идеологического космополитизма. Поэтому вызревают предпосылки для глобальной экономической депрессии и поворота к политике спасения промышленного производства, к подъёму северного расизма. Следует ещё раз подчеркнуть: промышленный интерес зародился в северной белой Европе, он есть само порождение Северного духа и природно-исторических условий, в которых зарождались северные культуры, языки, умозрение северных этносов, их склонности и ценностные взгляды. Поэтому подъём промышленного развития в России не может иметь место без утверждения в политике северного расизма, без мифологизации северного Архетипа, его представлений об иерархии, его понятий о чести, порядке, его цивилизационной гордости, его жажды борьбы и славы, способствующих социологизации общественного сознания.

Кроме северных европейских этносов создать современную развитую промышленность и, главное, политические, общественные отношения, этическую культуру, способствующие самому передовому промышленному производству смогли только японцы. И это более чем что-либо иное доказывает вышесказанное. Ибо только у японцев проявился дух Севера, который поразительно напоминает дух северной белой расы. Оттого и остается Япония самой передовой промышленной державой мира, что при всех попытках разлагающихся южным коммерческим интересом правящих кругов Соединенных Штатов ослабить подчёркнуто явный северный дух элиты японского правящего класса, – из таких попыток ничего не выходит. Япония будет оставаться самой развитой промышленной державой, будет устремляться к мировому господству в промышленном производстве до тех пор, пока сможет сохранять этот северный дух, эту северную иерархию общественного сознания, иерархию духовных и личностных ценностей, пока сможет успешно противостоять разлагающему космополитизму южного коммерческого интереса и либеральной идеологии.

Для северного духа разлагающее влияние коммерческого интереса тем опаснее, что не у всех этносов северной расы выработаны к нему защитный духовный иммунитет, культурные и психологические нормы индивидуального самоконтроля, которые на Юге при естественном отборе вырабатывались тысячелетия. Среди белой расы в наибольшей мере к коммерческому интересу приспособились государствообразующие этносы первых буржуазно-капиталистических государств, а именно англосаксы в Великобритании и в США, а так же голландцы в Голландии. А наименее приспособлены к нему русские, которые только переживают буржуазную революцию. Поэтому в России расовые противоречия, как следствие противоборства коммерческого и промышленного интереса, неизбежно обострятся до предела, превращая русский национализм в передовой отряд северной расы, призванный возглавить защиту и продвижение промышленного интереса во всём мире.

3. Промышленное производство и северный Рационализм

Промышленное мышление зародилось и развилось из-за вполне определённых потребностей конкретных народных обществ революционизировать характер отношений с окружающим миром, с природой. Оно было следствием предшествующего эволюционного накопления предпосылок, которые в неких обстоятельствах стали причиной революционного изменения качества народного мышления, подготавливающего его к городскому национальному мышлению. Поэтому оно должно было возникнуть на достижениях предыдущей эволюции человеческого сознания, как новая ступень развития глубокой традиции духовной, культурной, умозрительной, социальной организации определённых племён и сложившихся из них народов. И не просто традиции, а такой, которая оказалась в результате борьбы человека за выживание наиболее подходящей для того, чтобы на её основаниях осуществился качественный прорыв в эволюционном развитии общества, в выходе его на уровень естественнонаучного изучения мироздания и промышленного производства. Эта традиция оказалась расовой, северной, европеоидной, – и вследствие той первопричины, что для выживания на Севере человеку древности требовалось постоянно бороться с окружающим его жестоким первобытным миром чрезвычайно суровой природы, менять её порядок, приспосабливая его под себя, делая это постоянно, безустанно. Иначе говоря, для собственного биологического выживания северному человеку нужно было создавать особые общественные отношения, символы таких отношений, организацию своего духа, воображения в направлении, которое давало ему возможности преобразования миропорядка посредством созидательных устремлений, созидательного борения с природными условиями существования.

Именно эти особенности и создали древний европейский дух северной ветви белой расы, его представления о смысле жизни и его языческое иерархическое мировоззрение. Христианское же мировоззрение, под влиянием которого складывался европейский феодализм, отражало идеальные, появившиеся в средиземноморье представления о народных общественных и иерархических отношениях, оно вообще не затрагивало вопрос о необходимости преобразования суровых условий существования на Земле, ибо не знало о них, не желало знать. Под Богом все равны, под властью оторванного от Природы, вынесенного за пределы Земли Абсолюта нет качественных различий между людьми и местами их проживания, – такова суть догм средневекового христианства.

Христианская церковь стремилась ради утверждения своих нравственных ценностей, своего народного мировоззрения круто, принципиально изменить европейский дух, его языческую расовую память. Это следовало из её требований преобразовывать не окружающий мир, заданный божественной мудростью, внеземной мудростью Абсолюта, но только человека, считая его страсти и склонности первопричиной его же бед. Изменение человеком самого себя должно было достигаться подчинением своих страстей и желаний учению Авторитета, незыблемому и вечному, появившемуся на Юге, на Земле обетованной, где природные условия существования были относительно удобными для жизни. Поэтому первый же всплеск интереса к естественнонаучным знаниям в эпоху итальянского Возрождения пришел в такое трагическое столкновение с церковью. И чем ярче разгорался свет Просвещения, как явления уже осознанно европейского и городского, тем меньше европейский дух был готов идти на уступки, на компромиссы, тем более очевидно складывалось антагонистическое противоборство зарождавшегося естественнонаучного, гностического сознания, с одной стороны, и церковного схоластического сознания – с другой. Что и породило современный европейский Рационализм.