«Новая Атлантида». Геополитика Запада на суше и на море - Карл Шмитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, представляется, что такая же важная роль, какую в развитии мореплавания могут играть рельеф и климат, вероятно, принадлежит и региональному местоположению в плане окончательного формирования морского интереса. Греция была транзитной страной между двумя морями. Финикия, а позднее Генуя и Венеция, были перевалочными пунктами по приему и перенаправлению товаров на Восток и с Востока. Венеция, расположенная в защищенных лагунах и соединенная каналами с плодородными равнинами, находившимися в непосредственной близости от нее, и с долинами рек Бренты, По и Адидже, включая Тироль, была точкой перемещения товаров на юг через Апеннины в Рим и вниз по Адриатике до восточного Средиземноморья. Ей вдобавок повезло избежать арабских набегов, которые преследовали Геную, хотя ее постоянно беспокоили пираты с побережья Далмации. То, что она впоследствии уступила Марселю свое место главного средиземноморского порта, было неизбежно, потому что цивилизация передвинулась в северо-западном направлении ввиду того, что путь из Марселя поднимается через долину реки Роны в водораздел Ла-Манша и Северного моря, а следовательно, в сердце современной индустриальной Европы.
Конфигурация не только морской, но и сухопутной границы предопределяет относительную значимость активности государства на суше или на море. Если, например, как у Норвегии, Чили и Испании, его сухопутной границей является практически непроходимая горная цепь, государству будет естественно устанавливать морские контакты. Если, подобно Франции и Германии, оно позволяет так же легко передвигаться по своей территории, как и через морские границы, оно будет иметь преимущества в получении доходов от дополнительных торговых и транспортных путей, но получит больше проблем в плане обеспечения безопасности. Если же, как у России, его морское побережье не дает свободного доступа к открытому океану, оно будет стремиться занять свое место среди континентальных держав мира, несмотря на наличие весьма протяженной береговой линии.
Политическая история древнего мира наглядно демонстрирует существование целого ряда небольших прибрежных государств различных географических типов: государства, расположенные в маленьких прибрежных долинах, подобные Афинам; государства в дельтах рек, подобные Египту; и государства, вытянутые вдоль береговой линии, подобные Финикии.
Почти все эти примеры небольших прибрежных государств, перечень которых отнюдь не является исчерпывающим, были взяты из истории древнего мира и Средних веков, или, самое позднее, из ранней истории Нового времени. Они представляют собой архаичную разновидность, потому что такие государства либо расширяются вглубь от прибрежной полосы, обретая силу, либо поглощаются внутриматериковыми государствами, стремящимися получить выход к морю. Если [государства] подобного типа существуют и сегодня, то они имеют бо́льшие размеры и сохранились или благодаря рельефу, или же в силу того, что выполняют функции буферных государств. Перу и Чили защищены своими горными границами, а Голландия и Бельгия находятся под покровительством Великобритании. Эквадор является независимым образованием, потому что не существует государств, расположенных далее за ним в глубине материка и пытающихся пробиться к морю, а Уругвай сохраняет право на существование, функционируя в качестве буфера между Бразилией и Аргентиной. Крошечное африканское государство Либерия выживает как своего рода протекторат великих держав, а внешняя политика Португалии длительное время подчинена ее союзнику — Великобритании. Судьба таких вновь образованных прибрежных государств, как Албания, а также трех балтийских государств — Латвии, Литвы и Эстонии, — до сих пор не определена, но географу они представляются как отдельные анахронизмы в эволюции географических форм государств, и любому исследователю истории трудно изучать карту Европы без твердого убеждения в том, что Россия когда-нибудь пробьет себе путь к Балтийскому морю и вновь поглотит их.
Упомянутые государства разделяют с несколькими такими более крупными государствами, как Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Румыния и Персия, положение выхода только к одному морю. Подобная ситуация упрощает проблему морской обороны в том плане, что она предполагает сосредоточение боевых сил флота, не допустимое для стран, имеющих более одного выхода к океану. Однако в случае Румынии и Болгарии это положение явно невыгодно, поскольку единственное доступное море не обеспечивает им никакого выхода в открытый океан, и они оказываются в полной зависимости от державы или держав, контролирующих проливы.
Такие государства, как Франция и Испания, у которых есть более чем одно морское побережье, и в особенности такие, как Соединенные Штаты, Канада и Россия, чьи побережья разделены значительными расстояниями, теоретически имеют наиболее сложные проблемы обороны, поскольку они вынуждены содержать не только сухопутные войска, но также и два или более флотов.
Такой двойной доступ к морю в дополнение к обладанию сухопутной границей может, кроме того, существенным образом повлиять на основное направление экспансии. На протяжении XVII и XVIII вв. и даже в начале XIX столетия, когда Франция обладала обширными колониями на североамериканском континенте, она пыталась самоутвердиться в качестве атлантической морской державы, однако с потерей важнейших колоний в Америке она переместила свою морскую активность преимущественно в Средиземноморье, где это было абсолютно необходимо для того, чтобы сохранить контроль над путями сообщения между материком и ее североафриканскими колониями. Тем не менее, ее подход к Восточной Африке был скорее континенталистским, нежели морским; и до тех пор, пока существует весьма могущественная держава к востоку от Рейна, а также пока ее собственная восточная сухопутная граница остается наиболее уязвимым местом, Франция будет в первую очередь континентальной державой, мыслящей в терминах сухопутной атаки и сухопутной обороны.
Германия всегда находилась в сложном стратегическом положении. Она открыта для сухопутного нападения со стороны восточных и западных границ, а Великобритания может преградить ей доступ к открытому океану, перекрыв Ла-Манш и Северное море. На протяжении первых пятнадцати лет своего существования, после 1871 г., Германия не пыталась развивать морскую мощь и сосредоточила все свои силы на сухопутных войсках. В течение последующих тридцати лет она колебалась между континенталистской и морской ориентацией, пытаясь самоутвердиться в качестве морской державы и не жертвуя при этом своим доминирующим положением на континенте. Оказавшись неспособной во время мировой войны выдержать одновременные атаки с суши, моря и воздуха, она потеряла превосходство на всех направлениях и была полностью лишена армии, флота и авиации. Сейчас она воссоздает все три ветви обороны, но ограничивает свой военно-морской
