Детективное агентство Дирка Джентли - Дуглас Адамс

Гудок.

— Сьюзан, привет, это Гордон, — начал он, неудобно прижав трубку плечом к уху. — Я на пути в коттедж. Сегодня э-э… четверг, сейчас вечер… э-э… точнее восемь часов сорок семь минут. На дорогах туман. Послушай, в конце недели я жду этих ребят из Штатов, которые собираются провентилировать вопросы распространения пакета документации «Гимна»-Версия 2, ее рекламы и прочего. Я не люблю просить тебя о некоторых вещах, но ты знаешь, приходится, как вот сейчас.

Я хочу быть уверенным, что Ричард этим займется. Я хочу сказать, по-настоящему займется. Я могу сам попросить его, но он мне, разумеется, ответит: «Да, конечно», как всегда отвечает… О черт, у этого грузовика чертовски сильные фары, не может, болван, пригасить их… Чудо, что я еще не валяюсь где-нибудь в канаве, что было бы совсем некстати, оставив свои последние слова на ленте автоответчика. Не понимаю, почему у этих трейлеров нет автоматической регулировки света фар. Ты не можешь записать мое поручение для Сьюзан — не для тебя, конечно, а для моего секретаря Сьюзан. Чтобы она послала от моего имени письмо одному типу в Департаменте окружающей среды и сообщила, что мы обеспечим технику, а он пусть позаботится о лицензии. Это будет для всеобщего блага, тем более что он мне кое-чем обязан, к тому же почему не дать пинка бюрократам из Си-Би-И. Пусть скажет им, что я вот уже целую неделю веду переговоры с американцами.

Да, это мне напомнило, черт побери, о ружьях. Надеюсь, я не забыл захватить их. Что с этими американцами, почему им так хочется пострелять в моих зайцев? Я купил маршрутные карты местности, может, удастся уговорить их совершать долгие пешие прогулки, это так полезно, и тогда они забудут о зайцах. Мне так жаль бедных зверюшек. Надо будет к их приезду раздобыть запретительные знаки вроде тех, что я видел у них в Беверли-Хиллс: «Осторожно, вооруженная охрана».

Сделай заметку для Сьюзан — не для тебя, конечно, а для моей секретарши — заказать для меня такой знак на костыле, чтобы можно было воткнуть его в землю, костыль не очень высокий, чтобы зайцы тоже могли прочитать.

Да, о чем еще.

Ага. О Ричарде и «Гимне»-Версия 2. Эта штука через две недели должна пройти испытания в производственных условиях. Он заверяет меня, что все идет отлично. Но каждый раз, когда я застаю его за компьютером, на экране вертится кушетка. Он говорит, что это важная концептуальная модель, а для меня это просто мебель. Людей, которые собираются купить музыкально оформленную финансовую отчетность, не может интересовать вертящаяся кушетка. Я также не считаю, что к карте эрозии Гималаев подходит квинтет флейт.

А что касается проекта Кэйт, то признаюсь тебе, Сьюзан, я не могу скрыть своего беспокойства, во что он нам обходится, если подсчитать оплату персонала и машинное время. Возможно, это перспективный, долгосрочный проект, но пока это всего лишь возможность такового, и нам следует тщательно оценить его, проверить и убедиться, что это не надувательство. Подожди, я слышу какой-то странный шум в багажнике. Кажется, я его достаточно хорошо закрыл.

Ну ладно, теперь о главном.

Меня беспокоит Ричард. Лишь один человек может узнать, занимается он важным для нас делом или витает в облаках. Этот человек ты. Именно ты, Сьюзан, моя сестра, а не Сьюзан, моя секретарша, понимаешь?

Поэтому прошу тебя, Сьюзан, хотя мне очень не хочется этого делать, помоги мне. Уговори Ричарда, убеди его в том, как это важно для нас. Он должен понять, что «Передовые технологии Уэя» — это развивающееся, перспективное коммерческое предприятие, а не игровая площадка для теоретиков. С ними всегда проблемы. Ухватятся за великую идею и требуют под нее долгосрочные кредиты, а сами занимаются топографией собственного пупка.

Прости, но мне кажется, я должен закрыть багажник. Подожди одну минуту.

Он положил телефонную трубку на сиденье, подрулил к обочине, остановил машину и вышел. Когда, обойдя ее, он подошел к багажнику, тот внезапно открылся и из него поднялся человек.

Он дважды выстрелил в Гордона из двуствольного охотничьего ружья, лежавшего в багажнике, и тут же исчез.

Удивление, которое испытал Гордон Уэй от своей внезапной смерти, не идет ни в какое сравнение с тем, что последовало дальше.

8

— Входите, дорогой друг, входите.

Дверь в дальнем углу Второго дворика открывалась на узкую деревянную лестницу, на верхней площадке которой находилась квартира профессора. На площадке было темно, хотя она обычно освещалась, как помнил Ричард, довольно сносно, когда горел свет. Но на сей раз света не было. Кроме того, входная дверь оказалась запертой. Профессор не сразу нашел ключ в увесистой связке, похожей на грозное оружие воина ниндзя, которым без труда можно пробить сквозную дыру в толстом стволе векового дерева.

Профессорские квартиры в старых университетских зданиях имели двойные двери, разделенные подобием тамбура. В наружной прочной дубовой двери, окрашенной в серый цвет, имелись щель для писем и врезной английский замок. Ключ от своей двери профессор нашел довольно быстро.

Открыв замок, он распахнул перед гостем дверь, но за нею оказалась еще одна — самая обыкновенная белая панельная дверь с медной ручкой.

— Входите, входите, — повторил он, пропуская гостя вперед, а сам стал шарить рукой по стене в поисках выключателя. Пока он искал его, комнату освещал лишь отблеск догоравших углей в камине. Багровые всполохи играли на стенах и мебели. Когда вспыхнул электрический свет, очарование таинственности исчезло. Профессор на мгновение застыл на пороге, словно хотел в чем-то удостовериться, прежде чем войти, а потом засуетился и почти радостно ступил в комнату.

Она была довольно просторной, с деревянными панелями, со старой, не лишенной благородства мебелью, создававшей атмосферу уюта. У дальней стены стоял большой, видавший виды письменный стол красного дерева, с толстыми уродливыми ножками, на котором лежали груды книг, папок и просто бумаг. Отдельно, как бы на особом месте, стояли старые канцелярские счеты.

Рядом со столом была старинная, времен Регентства, конторка, которая представляла бы собой немалую антикварную ценность, если бы не следы варварского обращения с ней. Тут же пара изящных стульев восемнадцатого века и внушительных размеров викторианский книжный шкаф.

Это была типичная гостиная в доме университетского профессора — на стенах карты, старинные гравюры, на полу потертый ковер и все признаки того, что десятилетиями здесь ничего не менялось. Двери вели, насколько Ричард помнил по прежним визитам, одна — в кабинет, уменьшенное подобие гостиной, но еще больше загроможденный книгами и бумагами, с мебелью еще более ветхой и ценной, которая, казалось, рассыплется в прах при первом неосторожном толчке, со следами от чашек с горячим чаем или кофе на благородной поверхности и самими чашками, использованными и забытыми. Вторая дверь вела в небольшую, но неплохо оборудованную кухню, из которой по узкой внутренней лестнице можно было подняться в ванную комнату и спальню профессора.

— Устраивайтесь поудобнее на кушетке, — гостеприимно пригласил профессор. — Хотя, боюсь, это едва ли удастся. Когда я на нее сажусь, мне кажется, что она набита капустными листьями, ножами и вилками. — Он внимательно посмотрел на гостя. — А у вас есть удобная кушетка?

— О да, — рассмеялся Ричард. Его позабавил вопрос профессора.

— Да? — серьезно переспросил профессор. — Вы не скажете, где вам удалось ее достать? Мне ни разу в жизни не удавалось найти хорошую кушетку. А вам ваша нравится, она удобна?

Он с некоторым недоумением вдруг уставился на небольшой серебряный поднос с тремя стаканами и графином, в котором еще осталось немного красного вина.

— Странно, что вы меня спрашиваете о кушетке, профессор, — удивился Ричард. — Дело в том, что мне так и не удалось проверить, удобна она или нет.

— Весьма осмотрительно с вашей стороны, — искренне обрадовался профессор, — весьма, мой друг.

С этими словами он снял наконец пальто и красную лыжную шапочку.

— Я с удовольствием сделал бы это, — поспешил объяснить Ричард, — но кушетка застряла на лестничной клетке. Насколько я понял, грузчикам удалось втащить ее на лестницу, но она вдруг застряла. Ее двигали и поворачивали и так и эдак, но она не проходила. И что совсем уже странно, грузчики обнаружили, что не могут снова снести ее вниз. Невероятно!

— Да, странно, — согласился профессор. — Мне никогда не доводилось иметь дело с математикой необратимого, тем более в таких случаях, как ваш с кушеткой. Это, возможно, новое направление в математике. А вы не обращались к специалистам по геометрии пространства?

— Я сделал лучше. Я пригласил соседского мальчишку, который в семнадцать секунд справляется с кубиком Рубика. Он целый час сидел на лестнице, изучая положение кушетки и наконец, вынес приговор: она безнадежно застряла. Правда, он успел уже повзрослеть, научился разбираться в девочках, но загадку кушетки ему так и не удалось разгадать.