Одна зима на двоих 2 (СИ) - Верховцева Полина

Монастырь встретил унылым ветром, бродящим по безлюдным коридорам, скрипом половиц, запахом пыли, сырости и запустения. Сквозь выбитые воздушной волной окна нерешительно скользили солнечные лучи, два воробья впорхнули внутрь и с громким чириканьем заметались под крышей, сметая пыльную паутину.

— Ким! — пророкотала Харли, — это твоих рук дело?

Она стояла возле вскрытого склада с запасами и гневно смотрела на следы присутствия.

— Да, — послушница подошла ближе.

— Как ты посмела! — возмущению наставницы не было предела, — какой беспорядок!

— Мне надо было где-то жить и что-то есть. Не для этого ли мы каждую осень заполняем комнаты запасами?

— Поговори мне еще, — Харли ее будто не слышала, переходила от одного вскрытого кувшина к другому и шумно вздыхала, — можно было обойтись малым.

— Я и так обошлась малым!

— Иди к себе! Скоро йена освободиться, будешь ей рассказывать свои сказки.

Возвращение в монастырь было совсем не радостным. Вместо теплого приема и сочувствия, она получила незаслуженный нагоняй, и от этого стало обидно. Почему Харли не спросила, как Ким удалось выжить, через что пришлось пройти? Почему ее больше волнуют припасы и целостность кувшинов, чем жизнь и здоровье послушницы?

Спустя два часа Ким нерешительно топталась на пороге библиотеки. Настроение было совсем на нуле, в сердце пульсировала непонятная заноза, и вдобавок ко всему появилось какое-то нехорошее предчувствие.

— Ким, я слышу, что ты там, заходи, — раздался старческий дребезжащий голос.

Больше прятаться не имело смысла

— Я пришла… как вы просили.

— Проходи, присаживайся — йена указала на серое кресло напротив себя.

Следом за ней в комнату пришла и Харли, недовольно сверкая темными глазами, из-под кустистых бровей. Она все никак не могла простить беспорядок в комнате с запасами.

— Рассказывай, что произошло зимой.

Ким тяжело вздохнула и, не отрывая взгляда от своих ладоней, начала говорить:

— Я проснулась на тридцатый день, потому что мне стало холодно. Мой цветок начал засыхать и сколько бы я ни пыталась, мне не удавалось его оживить.

Харли недовольно фыркнула, выражая свое отношение к неумелой послушнице.

— Продолжай, — подбодрила йена, — что было потом.

— Потом…потом мне пришлось выйти из Обители сна…

Ее рассказ занял почти полчаса. Ким пришлось рассказать обо всем. И о том, как выживала, и о том, как попалась в руки к завоевателям. О переходе через горы, о лагере, о побеге. Обо всем.

Утаила она лишь одно — правду о ней и Хассе. Это было личным, сокровенным. Это она оставила только себе.

После ее слов повисло молчание. Тяжелое, густое, наполненное тревожными ожиданиями.

— Ты же понимаешь Ким, что мы должны будем сказать стражам из Милрадии, что произошло.

Она пожала плечами

— Говорите, что такого… Я тоже самое повторю им.

Йена сокрушенно покачала головой

— Тебя заберут, Ким. Увезут из монастыря. В белую крепость. На допрос.

— В белую крепость? — Ким вскинула на нее испуганный взгляд, — Я что преступница?

— Нет, но… — хранительница не могла подобрать нужные слова, но тут ей на помощь пришла прямолинейная Харли.

— То, что ты видела и знаешь, может быть полезно для Милрадии. Поэтому тебя будут допрашивать, возможно даже записывать твои воспоминания с помощью кристаллов памяти. Неприятная процедура, но таков закон.

Ким чуть не закричала. Опять?! В Андракисе Хасс пытался сдать ее императору, чтобы тот достал из ее головы информацию про Милрадию, а стоило вернуться, как все перевернулось с ног на голову, и уже милрадским правителям нужны данные про Андракис!

Она просто послушница, на долю которой выпало внезапное приключение. Почему теперь каждый пытается залезть ей в голову и что-то узнать?!

— Я не хочу никуда ехать, — мрачно произнесла она.

— Боюсь, милая, это не обсуждается. Стражи уже в пути. Они всегда приезжают в первый день, чтобы узнать, как обстоят дела в долине. Не случилось ли что…

…Не проснулся ли кто-то посреди зимы, не видел ли завоевателей.

Ким больше не верила, что ежегодный визит стражей вызван лишь заботой об обитателях долины Изгнанников.

— Они уже распечатали проход в долину и вот-вот прибудут сюда, — бесстрастно сообщила Харли.

Что-то внутри екнуло, подмывая вскочить на ноги и бежать, пока не поздно.

— Не вздумай прятаться! Мы все равно заявим о тебе.

— Я в чем-то виновата?

— Нет, Ким, — мягко ответила йена, — мы ни в чем тебя не виним, но таковы правила. Проснувшихся и переживших зиму всегда забирают в столицу.

Глава 6

После разговора со старой йеной, Ким очень хотелось кому-нибудь пожаловаться на несправедливость. Хранительница, конечно, не виновата в том, что произошло, но ее слова камнем придавили к земле. Даже мелькнула мысль: а стоило ли возвращаться? С таким же успехом она могла остаться в Андракисе и встретиться с императором. Он бы покопался у нее в голове, возможно она бы даже выжила после этого и не превратилась в круглую дурочку. Так или иначе это бы уже закончилось. А теперь все заново.

В монастыре потихоньку прибывал народ. Сначала одна воспитанница пришла, зябко кутаясь в старый плащ, потом вторая, следом подтянулись еще двое. Они были настолько худыми и бледными, что на них было страшно смотреть. Ким и сама раньше выходила из спячки такая, что стыдно было в зеркало смотреть. Шутка ли, не есть целых сто дней.

Пользуясь тем, что Харли все еще не вышла из библиотеки, Ким пробралась в комнату с запасами и щедро набрала еды. В один глубокий карман набила маковых сухарей, во второй — ломтей вяленого мяса, на пояс под рубаху — целую вязанку сушеных груш. А еще нашла самую маленькую бутыль с гранатовым вином и запихала ее в рукав.

Будет чем отметить возвращение!

Вот только настроение совсем не праздничное. Скорее наоборот.

Добравшись до своей комнаты, она прикрыла дверь, для верности подперла ее стареньким стулом и начала распихивать свои богатства по укромным местечкам. Что-то — под кровать, что-то — в узкий шкаф с покосившейся дверцей, что-то — не удержалась и съела. Потом подумала и выволокла часть запасов обратно. Сама-то наелась, а о Лиссе кто позаботится? Она столько сил потратила на то, чтобы перебраться через горы, а теперь вынуждена обходиться скудной травой.

Вирту она нашла на поляне за монастырем. При ее появлении гнедая, с виду неприметная лошадка подняла голову и настороженно фыркнула.

— Тише. Идем!

Ким завела ее за сарай и, убедившись в том, что поблизости никого нет, вытащила угощение — несколько горстей вяленого мяса.

— Только пожалуйста не шуми!

Пока за спиной раздавалось довольное, совсем не лошадиное урчание, Ким стояла на страже. Выглядывала из-за угла, чтобы никого случайно не пропустить.

— Все? Молодец! — потрепала вирту между ушами, когда та закончила с трапезой, — отдыхай, но никуда не уходи. Нам скоро снова предстоит путешествие.

Лисса мотнула головой туда, откуда они пришли.

— Нет. Обратно мы не вернемся. Наоборот, идем вон туда, — девушка указала в противоположную сторону, — в Милрадию.

Вирте такая новость по душе не пришлась. Она недовольно всхрапнула, хлестнула длинным хвостом по бокам и отошла, всем своим видом выражая протест.

— Мне тоже это не нравится. Только выбора нет. Сегодня придут стражники…

Что если они явятся до того, как Манила проснется? Им же даже поговорить не дадут! Эта мысль так ее испугала, что Ким со всех ног бросилась к Обители Сна.

На крыльце толпилась стайка воспитанниц. Они сонно жмурились, зевали и ворчали насчет того, что на улице еще слишком прохладно, и тонкие плащи поверх батистовых рубашек, совсем не спасали от холода.

— Манила проснулась? — Ким подскочила к ним, — она уже вышла?