Самая роскошная и настойчивая - Джосс Вуд

– Как им вообще удается сконцентрироваться?

Росс оперся плечом о стеклянную стену.

– Когда я нанимаю людей, сразу выясняю, в каких условиях им нравится работать. Некоторые любят тишину и уединение, другие – как эти – шум и хаос. Рядом с баром дверь в другое крыло здания. Там отдельные кабинеты, царит тишина и порядок. И там, в частности, работает мой первый помощник. У них свой отдельный вход, так что они могут не сталкиваться с дикарями.

Алли улыбнулась:

– А ты, конечно, любишь дикарей и все это безумие?

Он пожал плечами:

– Я люблю тех, кто умеет нестандартно мыслить. И не боится быть самим собой, пусть даже это обожающее свиней создание, у которого в теле больше дырок, чем в решете. Всем нужно место, где бы они делали то, что любят делать. Для этих людей такое место РБМ. А тебе нравится корпоративный мир.

– Нравится. Видимо, настолько, насколько ты его ненавидишь, – согласилась Алли, выключила лэптоп и закрыла крышку. Ну, последняя попытка. – Могу ли я что-то сделать, чтобы все же изменить твое мнение? Чего ты хочешь?

Осознав то, что выдала в пространство, Алли зажмурила глаза. Волна жара прокатилась по телу и окрасила щеки и шею в пунцовый цвет.

– Господи. Поверить не могу, что я опять это сказала.

Росс рассмеялся:

– Я стараюсь не повторять ошибок.

– Ладно. Теперь, когда ты все знаешь и понимаешь, что мы ищем, может, подкинешь мне какую-нибудь новую идею? Потому что, если ты не согласен, я застряла. Абсолютно.

– Да ладно, Алли. В мире полно людей, которые могли бы стать вашим лицом.

– Это только так кажется. Скажем, Люк хочет чего-то «другого». А ты был нашим Боссом-плохим-парнем.

– Что, серьезно? Господи. Но почему так важна именно эта рекламная кампания? Вы ведь проводите их регулярно?

Алли немного подумала. Рассказать ему все?

– Это первая кампания, за которую я отвечаю целиком и полностью, первая после моего повышения. И я хочу, чтобы все прошло безупречно. Сказочно. Потом, это совершенно новая линия, и нам жизненно необходимо, чтобы она хорошо запустилась. «Бельшье» не запускал новую линию уже много лет. Новые продукты – да, абсолютно новый бренд – нет. Мы полагаем, что потеряли наших молодых покупателей, которые перешли на более современные и модные марки, и хотим вернуть их обратно. – Уходить еще не хотелось, поэтому Алли решила переменить тему: – Расскажи мне о своем исследовательском центре.

Росс объяснил ей, как это работает. Дизайнеры и изобретатели со всего мира представляют свои проекты и идеи на рассмотрение экспертного совета, исследуют их, и если они оказываются осуществимыми и полезными, авторов приглашают в Кейптаун. Фонд выплачивает им зарплату и предоставляет жилье, кроме того, снабжает необходимым оборудованием.

– Но вообще это чертовски дорого. Мне придется доставать где-то средства, поскольку для некоторых проектов требуется оборудование, которым мы не располагаем, а я не могу взять деньги из РБМ. – Он поморщился. – Придется искать спонсора, ненавижу это. Мне легче согласиться на восковую эпиляцию.

– Хм… – Алли потрогала нижнюю губу. Значит, его центр нуждается в деньгах. А она, между прочим, как раз знает один фонд, который готов их предоставить. Россу лишь придется оказать ей небольшую услугу.

– Так. Позволь, я повторю. Для ясности. Ты поговоришь со своим приемным отцом, который возглавляет фонд «Бельшье», он даст денег моему центру, если я соглашусь стать лицом вашей рекламной кампании.

Алли улыбнулась его угрюмому тону.

– Все верно.

– Шантаж – это все равно шантаж, в какую блестящую бумажку его ни заворачивай, Джонс.

– Я бы назвала это взаимным почесыванием спинок, – возразила она.

– И каковы шансы, что он согласится? – скептически поинтересовался Росс.

– О, я скажу ему, что таково твое условие участия в кампании. Люк тебя хочет, я тебя хочу. Ты хочешь получить средства для исследовательского центра, а наш фонд их предоставляет. Если Джастину нравится проект, он его финансирует. К счастью для тебя, он обожает новые технологии. – Алли ощущала себя лебедем, красиво скользящим по поверхности озера, при этом бешено работающим лапками под водой.

Победа близко. Так близко.

Росс с силой прижал ладонь ко лбу.

Просто скажи «да». Ну же. Один слог, две буквы.

– Если средства точно будут, я это сделаю.

Он назвал цифру, Алли с трудом сохранила бесстрастное выражение лица. Не потому, что та была заоблачно высока, как раз наоборот. Господи! Да они заплатили бы ему в два раза больше за прямое согласие. Несмотря на многочисленные предложения, Росс явно никогда не узнавал, сколько именно стоит его лицо и его игра. На много миллионов больше, чем он думал. И не понимал, насколько ценен для «Бельшье». Его притягательность невероятна: для женщин – потому, что он сексуален, для мужчин – потому, что крут, для интеллектуалов и технарей – потому, что чертовски умен.

– Уверена, мы сможем удвоить эту цифру. Даже утроить, – заверила Алли.

Росс удивленно поднял брови.

– Серьезно?

– Да. Так что, договорились?

– Сначала вы обеспечиваете средства, потом мы заключаем сделку. – Росс взглянул на часы и взял лэптоп. – У меня конференц-связь с Японией через десять минут. Когда ты улетаешь?

– Сегодня вечером в десять.

– Оставайся здесь и сделай так, чтобы мне поступило официальное предложение. Потом подпишем контракт.

Алли еле сдержалась, чтобы не издать победный вопль. Она сделала это! У них есть лицо! Да еще какое!

Почувствовав ее возбуждение, Пик вскочил и засунул морду ей под юбку. Нос у собаки был мокрый и холодный. Алли взвизгнула и засмеялась. Оттолкнув от себя зубастую пасть, повалилась на диван и обняла пса за шею обеими руками.

Росс потрепал Пика по загривку.

– Мне надо идти. Не забудь, что ты должна сделать. И не давай этому жулику никакого корма.

– Я все равно не знаю, где его корм.

– Зато он знает. – Росс прилепил ей на лоб ярко-зеленую бумажку. – Код от Wi-Fi. Я буду через пару часов. Захочешь поесть или пить, набери девятку и попроси Грейс. Она и Пика выведет, если ему понадобится. Давай, Джонс. Начинай работать.

Росс всегда считал, что умеет отлично концентрироваться и делать дела быстро, но оказалось, он просто первоклашка по сравнению с Алиссой Джонс. Когда после разговора с Японией, длившегося девяносто минут, он вернулся в кабинет, Алли расхаживала взад-вперед, говорила по мобильному на французском, очень быстро и экспрессивно. Ни она, ни его чертова собака даже не заметили, как он вернулся. Пик не отрывал глаз от лица Алли, она была полностью поглощена переговорами.