Остров в море. Пруд белых лилий - Анника Тор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 10
Дядя Эверт пробыл дома два дня. Когда он снова собрался уезжать, Штеффи пошла с ним на пристань, чтобы помахать ему на прощание. На рыбацком судне было шесть человек. Самого молодого звали Пэр-Эрик, и он был всего на пару лет старше Штеффи. Приветствуя ее, Пэр-Эрик пожал ей руку, но смотрел не в лицо, а немного в сторону. Муж тети Альмы, Сигурд, тоже был здесь.
Корабль назывался «Диана», так сказал дядя Эверт. Красивое имя, но на носу корабля стояло только «ГГ 143». Это означало, что судно принадлежало рыболовному флоту города Гётеборг и имело номер 143.
После отъезда дяди Эверта все стало как обычно. По утрам Штеффи завтракала с тетей Мартой, убирала со стола и мыла посуду. Затем гостила у Нелли, пока не приходило время возвращаться домой и обедать. После обеда она снова мыла посуду и помогала тете Марте по хозяйству. По вечерам Штеффи сидела в своей комнате или в оконной нише, писала письма или вела дневник. На последней странице она ставила по черточке за каждый день пребывания на острове. Полгода – это сто восемьдесят два дня. Она ставила черточки каждый вечер. Тридцать четыре… тридцать пять… тридцать шесть…
В письмах к маме с папой и Эви Штеффи писала, что все хорошо. Особенно чудесно она расписывала свою жизнь на острове в письмах к Эви. Если она опишет Швецию действительно заманчиво, возможно, Эви тоже захочет приехать сюда. Хотя мама Эви – католичка, поэтому ей не обязательно уезжать из Австрии.
Если Штеффи ничего не писала, то читала. Вскоре привезенные из дома книги закончились. В доме тети Марты не было никакой литературы, кроме толстой Библии, лежавшей в зале на столе.
– Когда мы поедем домой, Штеффи? – спросила Нелли. – Скоро?
– Мы не поедем домой, – терпеливо объяснила ей сестра. – Ты же знаешь. Мы поедем в Америку. Как только папа и мама получат въездную визу. Тогда мы поплывем на корабле в Амстердам и там их встретим.
– Но когда это будет? – настойчиво требовала ответа Нелли.
– Я не знаю. Скоро.
Девочки сидели на камне на пляже, прижавшись друг к другу. Синева моря сияла на солнце, но ветер был прохладным, и на скалах никто не купался. Наступил сентябрь, и все дети, живущие на острове, пошли в школу. Теперь пляж принадлежал только им, единственное место, где они могли побыть вместе со своей тоской по дому.
– Расскажи об Америке, – попросила Нелли.
– В Америке, – начала Штеффи, – все совсем не так, как тут. Там большие города с высокими домами и на улицах полно автомобилей.
– Как в Вене?
– Дома гораздо выше, – объяснила Штеффи, – и больше автомобилей. В Америке все очень большое. Мы будем жить в доме с множеством комнат и большим садом. С настоящим садом с высокими деревьями, липами и каштанами. Почти как парк, не то что здесь.
– А у нас будет там собака? – спросила Нелли.
Штеффи подумала о фарфоровой собачке Мими, что лежала завернутая в носовой платок в нижнем ящике комода. Тетя Альма, наверное, уже обнаружила пропажу. С каждым днем становилось все труднее вернуть собачку на место.
– Да, – коротко ответила она. – Будет.
– И пианино, – сказала Нелли. – Ведь у нас будет в Америке пианино?
Когда сестры уставали сидеть и болтать, то бродили по маленькому поселку. Смотреть там было особенно не на что. Дома, небольшие сады, холмы. Почта, магазин, школа. Маленькая церковь на пригорке возвышалась над другими постройками. На окраине поселка, около дома тети Альмы, стоял большой деревянный дом, пятидесятническая церковь, хотя он совсем не походил на церковь. Другое крупное здание, расположенное неподалеку от пристани, называлось Миссионерский дом.
На пристани всегда было людно и оживленно. Суда то уплывали, то прибывали. Рыбаки чистили свои сети и чинили лодки.
Сверху, на дверях навесов для лодок, Штеффи читала их имена: «Юно», «Инез», «Швеция», «Матильда», «Северное море»… Теперь она знала: то, что она сначала издали приняла за летучих мышей, оказалось рыбой, вывешенной на ветру для просушки на отвесных деревянных лесах.
Несколько стариков всегда сидели на лавках перед навесами, беседовали и курили трубки. Один из них угощал девочек леденцами всякий раз, как они проходили мимо. Леденцы были темно-красные, твердые и сладкие.
Однажды к причалу пристало грузовое судно. Два матроса работали на палубе.
– Наверное, оно идет в Гамбург, – сказала Штеффи, – или в Амстердам.
– В Амстердам, – решила Нелли. – Ведь нам туда надо?
– Да.
Нелли подошла к самому краю набережной.
– Можно нам поехать с вами? – спросила она у одного из матросов. – Мы хотим в Амстердам.
Матрос ответил что-то по-шведски. Затем продолжил свою работу.
– Не думаю, что он понял, – сказала Нелли сестре. – Может, ты сама спросишь?
Штеффи знала, что мама и папа остались в Вене. Они не могут уехать оттуда до тех пор, пока не получат въездную визу в Америку. Но все равно казалось, что они были бы ближе друг к другу, если бы Штеффи и Нелли приехали в Амстердам.
– Будьте добры, – закричала она. – Возьмите нас с собой! Нам нужно в Амстердам.
Матрос посмотрел на нее и, улыбаясь, покачал головой.
Чтобы сесть на корабль, нужно заплатить деньги.
– Возьмите нас в Амстердам, – повторила Штеффи. – Папа заплатит, когда мы приедем.
Она вывернула карманы платья, показывая, что у нее нет денег.
– Цыганочки, – сказал матрос своему товарищу. – Как они сюда попали?
Он достал что-то из кармана и бросил Штеффи. Она поймала предмет рукой и посмотрела. Это была блестящая двадцатипятиэровая монета.
Матросы закончили свою работу. Один из них отвязал канат.
– Нет, – закричала Штеффи. – Не уплывайте! Возьмите нас!
Судно отчалило от пристани. Оно медленно скользило ко входу в гавань.
Штеффи бросилась вдоль пристани и взбежала на дамбу. Нелли последовала за ней.
– Возьмите нас! – кричали обе. – Возьмите нас с собой!
Судно обогнуло дамбу и направилось в открытое море. Матросы махали девочкам руками.
– Мы – потерпевшие кораблекрушение, – сказала Штеффи. – Одни на необитаемом острове. Судно прошло мимо, они не увидели наших дымовых сигналов. Придется ждать следующего раза.
– Нас спасут? – поинтересовалась Нелли.
– Да, – сказала Штеффи. – В следующий раз нас спасут.
Девочки стояли на дамбе, пока корабль не исчез из виду. Тогда они медленно направились к поселку.
На пристани стоял рослый неуклюжий парень в одежде, которая была
