Князь тьмы - Борис Олейник

- Надо что-то делать, а то они его там придушат, если уже не придушили! - отчеканил Иван Дмитриевич как бы в эфир.

Мы незаметно переглянулись с Нишановым.

Не ведаю, что подумал в этот миг Рафик Нишанович, но у меня промелькнула кощунственная мысль: Иван Дмитриевич, по крайней мере, догадывается о чем-то таком, о чем нам и не снилось. Пока.

А тем временем я безуспешно пытался дозвониться в ЦК: ведь на 2 августа предполагался созыв Пленума. Глухо. Наконец кто-то взял трубку и ответил, что Пленум… отменен. Мне стало совершенно ясно: партию умышленно подставили под моральный расстрел.

Раза три я пытался прорваться к Анатолию Ивановичу Лукьянову. И каждый раз помощник, растерянно разводя руками, извиняющимся тоном сообщал: у него люди.

Собственно, мне уже и без Лукьянова ничего не стоило замкнуть логический круг: готовится (или уже идет) полнометражный государственный переворот. Только с той ли стороны?… Дабы окончательно удостовериться, я предпринял на то время несколько рискованный шаг: попробовал связаться с одним из помощников президента. Сказали, что он в отпуске, под Москвой на даче. Решил ехать к нему.

Руководствовался простейшей, школярской, логикой: если гэкачеписты и вправду задумали, по утверждению И. Д. Лаптева, придушить президента, то уж его помощника должна «пасти в оба» соответствующая служба. Следовательно, и меня - тоже.

Но машина прошла без сучка и задоринки: трасса была почти пустая. Хвоста, по крайней мере в обозримом пространстве, не наблюдалось. «Очевидно, подключится на даче». Но и там было чисто.

Единственное, что, по утверждению помощника президента, изменилось: некоторые обитатели дач, ранее милевшие к нему особой лаской, начали опасливо сторониться. А в остальном - вроде бы ничего.

Я знал этого человека давно. Молодой, талантливый ученый, лишь накануне защитивший докторскую, он по своей предыдущей деятельности и службе напрямую соприкасался с нашей литературной братией. Мои коллеги были ему многим обязаны: он и защищал их от наскоков партократов, и помогал с квартирами, и продвигал остановленные цензурой книги. По мере восхождения не менялся: был всегда доступным, по-товарищески верным, не ломал шапку перед начальством, твердо отстаивал свои жизненные принципы. В общем, мужик крепкий и чистоплотный.

Я счел своим человеческим долгом в этот небезопасный час хоть чем-то помочь ему. Договорились, что останусь на ночлег. Мыслил: если придут, то пусть уж берут обоих. Как депутату и вице-председателю палаты, полагал

наивно, мне все же должны дать возможность хотя бы связаться с моим кремлевским руководством, а заодно и сообщить, где мы и что с нами.

Никто не приходил и, естественно, «не брал». Послушав и официальное радио, и радиостанцию защитников «Белого дома», которая истерически пыталась доказать, что она ведет передачи из подполья, мы вышли на улицу.

- Ну, теперь, кажется, все ясно, - сказал помощник.

- Не все, конечно, - отозвался я. - Но то, что совершен переворот, - ясно. Остается выяснить судьбу (или роль?) Горбачева.

На том мы и расстались.

…В Кремле царил если не сплошной кавардак, то настоящий водоворот. Оттеснив растерянных аппаратчиков, повсеместно хозяйничали молодые «барбудос» со значками народных депутатов России и без таковых. На заседании президиума - то же самое: юные «защитники Белого дома» взяли ситуацию в свои руки. На чей-то вопрос, почему они здесь, объяснили: это - расширенный президиум с привлечением «инициативной группы».

Зашел Анатолий Иванович Лукьянов, почерневший и осунувшийся. Но держался с достоинством. Поскольку ему уже априори составили corpus de licti, он предложил вести заседание председателям палат.

От Лукьянова вымогали ответа: почему он не созвал если не съезд, то хотя бы Верховный Совет сразу же после объявления ЧП? Допрашиваемый объяснил, что дата очередной сессии Верховного Совета была согласована заранее, а предыдущий опыт свидетельствует, что депутаты, разбросанные по всему Союзу, вплоть до Средней Азии и Дальнего Востока, все равно не успели бы собраться.

Я не обмолвился, употребив термин «допрашиваемый». Лукьянова допрашивали по всей форме, более чем с пристрастием, с оскорблениями личности вплоть до «наперсточник». Чувствовалось, что «барбудос» были кем-то четко проинструктированы в выполнении социального заказа: во что бы то ни стало убедить общественность в том, что Лукьянов - координатор заговора. Помимо проволочки с созывом ВС, его напористо обвиняли в том, что Заявление о Союзном договоре предваряло документы гэкачепистов. Помните, я говорил выше, что в первый день так и было, но по настоянию самого Лукьянова его впоследствии отделили от распоряжений ГКЧП? Возникает вопрос: кто же именно таким образом смонтировал подачу материалов?

Теперь уже и школяру ясно: этот кто-то был внедрен в группу «заговорщиков» И он не только информировал команду Бориса Николаевича, паче того, сие лицо и подталкивало восьмерку на «решительное действие», о коем сообщало… в «Белый дом». А там уже под него готовились соответствующие указы, обнародованные сразу же после «победы демократии».

Кто же он, двойник? Поговаривают возможно, В. Крючков. Думаю, что это издержки инерционного мышления: раз главный кэгэбист, следовательно - агент.

Хотя некоторые детали и озадачивали. Откуда, скажем, у Крючкова такая уверенность в том, что, как он заявил после ареста, меня, мол, суд оправдает?

Удивляет и существенная разница указов (от 22. VIII. 91 г.) Горбачева об освобождении от должности B.C. Павлова и В. А. Крючкова.

Касательно первого он звучит так: «В связи с возбуждением Прокуратурой СССР уголовного дела в отношении Павлова В. С. за участие в антиконституционном заговоре Павлов Валентин Сергеевич освобожден от обязанностей премьер-министра СССР».

А по второму - весьма обыденно, чуть ли не как в связи с переходом на другую должность: «Крючков Владимир Александрович освобожден от обязанностей председателя Комитета государственной безопасности».

Не правда ли, весьма настораживающая разница? Но это - внешние признаки, и не исключено, что они кем-то, как и в случае со статьей Лукьянова, специально так выстроены, чтобы «засветить» именно Владимира Александровича.

Может быть, генерал К. Кобец? Похоже, хотя бы потому, что последний был главным заказчиком предприятий, изготовляющих деликатную аппаратуру. Поэтому не исключено, что вся группа могла быть «под колпаком» подслушивания. Подозрение усугубляет сам генерал, заявивший в «Московском комсомольце» за 31 августа: «У меня в сейфе утром 19-го уже лежал отработанный план противодействия путчистам. Он назывался план „Икс“… Мы заранее определили (подчеркнуто мной. - Б. О.), какое предприятие что должно нам выделить: где взять железобетонные плиты, где металл и т.д.». Но если и вправду генерал был одним из «посвященных», то все же не он главный. И даже не Шапошников. Они всего лишь исполнители.

Однако то, что двойник был, - не вызывает ни малейшего сомнения. Помните, Михаил Сергеевич, Вашу встречу в парламенте России сразу после возвращения из Фороса? Помните, как Иван Силаев с солдатской прямотой, подняв большой палец, бахвалился: мы, мол, все знали, поскольку там был «наш человек»? Не в отместку ли за расшифровку сей тайны Силаева потихоньку убрали с глаз общественности (иди знай, что он еще выболтает), отправив подальше за кордон?

Двойник, конечно, раньше или позже будет «засвечен». Но вот кто исполнил роль Азефа - это узнать посложнее. Думаю, ни у кого не вызовет сомнения, что в партии, столь длительное время пребывавшей у власти, - в ее верхнем, корпоративном этаже, - не мог не появиться сей зловещий тип.

Чаще всего на эту роль определенные силы прочат одного из Ваших ближайших соратников. Мол, по всем признакам подходит: и по биографии, и по служебным характеристикам, и - главное - по действиям.

Но Михаилу Сергеевичу, даже имея «семь пядей во лбу», не по плечу было бы за несколько лет развалить такую мощную державу (здесь обойдемся без оценок - хорошая или плохая она, а возьмем лишь принцип), - даже гению не удалось бы содеять этот разгром без… Вас. Хочется того или нет, но пятая колонна так тонко высветила и подставила Вас, что именно Вы в сознании определенной части общественности выглядите отступником всех времен и народов. Согласен я или не согласен, но передаю Вам то, что наличествует.

…Итак, главная задача «барбудос» - сделать Лукьянова координатором неудавшегося «переворота». На прицел было взято сразу два зайца: убрать Лукьянова как наиболее авторитетного аппаратчика и юриста, а опорочив его, пришпандорить клеймо «врагов демократии» на реноме всего руководимого им Верховного Совета.

Радикалы спешили, чутко сознавая, что время работает против них. Они чувствовали, что после шока общественность «догадается», кто на самом деле совершил государственный переворот.