Age of Danger - Andrew Hoehn
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это не означает, что холодная война не была чревата последствиями до самого конца. Советский Союз все еще обладал огромным количеством ядерного оружия, и хотя он организовал мягкую посадку, бросив карты и позволив бывшим членам Варшавского договора действовать самостоятельно, всегда существовала возможность жесткой посадки, такой как крах одного из бывших советских режимов или потеря контроля над многочисленным ядерным оружием, размещенным на территории бывшего СССР. В одном из, возможно, наименее известных успехов двадцатого века, машины предупреждения и действия работали вместе, чтобы холодная война закончилась спокойно и успешно. Это потребовало поразительного подвига государственного деятеля, виртуозного усилия, если таковое когда-либо существовало. Количество координации и сотрудничества, которое пришлось осуществлять между союзниками и партнерами, не говоря уже о бывших противниках, почти не поддается описанию. Германия была объединена, родились новые страны. Надежда и воодушевление переполняли мир, что заставило одного аналитика задаться вопросом, не является ли мир свидетелем "конца истории".
ВСЕ ЕЩЕ НА ПАНОРАМЕ, НО В ПОИСКАХ НОВОГО ОБЪЕКТИВА
Почти сразу же возникли новые дебаты о целях американской власти. Некоторые выступали за возвращение к более традиционной внешней политике - с меньшим количеством вплетений и меньшей численностью вооруженных сил. Соединенные Штаты мобилизовались для противостояния глобальной советской угрозе, но пришло время вернуть эти таланты и энергию для решения проблем ближе к дому. Другие утверждали, что это именно то время, когда Соединенные Штаты должны закрепить достижения, полученные во время холодной войны, и обеспечить, чтобы не возникло новых больших проблем. В известном просочившемся документе той эпохи Дик Чейни и его команда политиков в Пентагоне набросали новую стратегию, которая призывала "исключить враждебное, недемократическое господство в регионе, критическом для наших интересов", или, как писала газета "Нью-Йорк Таймс", "гарантировать отсутствие соперников". Эти дебаты продолжались на протяжении 1990-х годов, когда Соединенные Штаты противостояли Ираку на Ближнем Востоке, направляли войска для предотвращения геноцида среди враждующих фракций в Сомали, неоднократно вмешивались на Балканах и даже приглашали новых членов в альянс НАТО.
В некотором смысле, Первая война в Персидском заливе, последовавшая за вторжением Ирака в Кувейт в августе 1990 года, продемонстрировала своего рода кульминацию механизмов предупреждения и действия. Вторжение Ирака в Кувейт было не просто свержением одной региональной державой правительства другой. Оно представляло собой консолидацию контроля над значительной частью мировых поставок энергоносителей. Оставленный без ответа, Ирак мог бы в дальнейшем угрожать Саудовской Аравии, которая располагала крупнейшими в мире запасами энергоносителей.
Если окончание холодной войны было демонстрацией мягкой силы, которая привела к спокойному завершению упорного соперничества, то Первая война в Персидском заливе была демонстрацией новой жесткой силы Америки, современной переделки машины действия. Вскоре после вторжения в США начались дебаты о том, можно ли было предотвратить вторжение, если бы машина предупреждения раньше сигнализировала о намерениях Саддама Хусейна . Но намерения трудно обнаружить. Что машина предупреждения действительно обеспечила, так это обнаружение передвижения иракских войск и признаки готовящегося нападения. 26 июля 1990 года Чарли Аллен, тогдашний сотрудник национальной разведки по предупреждению, объявил тревогу, что войска Саддама Хусейна готовы к нападению. В течение следующей недели мало что произошло, пока Хусейн не дал добро, и иракские войска быстро захватили Кувейт. Трудно сказать, сдержали бы Хусейна более ранние действия. Известно лишь то, что машина предупреждения забила тревогу, а машина действий начала действовать только после того, как Кувейт оказался под контролем Ирака.
При активации боевая машина включалась на полную мощность. Джордж Буш-старший был президентом. Брент Скоукрофт был советником по национальной безопасности. Джеймс Бейкер был государственным секретарем. Дик Чейни был министром обороны. А Колин Пауэлл был председателем Объединенного комитета начальников штабов. Все они были опытными ветеранами машин предупреждения и действий. Сам Буш был бывшим директором ЦРУ. Когда Буш решил, что вторжение в Ирак "не устоит", он привел в движение более крупную машину. Бейкер организовал глобальные усилия по созданию чрезвычайной коалиции, чтобы вытеснить силы вторжения из Кувейта. Госсекретарь собрал не только дипломатическую и военную поддержку, но и финансовую, чтобы компенсировать расходы. Некоторые называли эту операцию "операцией оловянной чашки" из-за огромных финансовых обязательств, которые Бейкеру удалось собрать в поддержку войны.
Чейни и Пауэлл взяли на себя ответственность за военный ответ. Как только они добились от Саудовской Аравии согласия на развертывание сил в королевстве, американские истребители и десантники вскоре последовали за ними, создав первоначальные силы сдерживания и обеспечив возможность последующего значительного подкрепления. Вскоре была проведена операция "Щит пустыни", а через несколько месяцев последовала операция "Буря в пустыне". Иракские войска были изгнаны из Кувейта после тридцати дней изнурительных воздушных бомбардировок, за которыми последовало наземное вторжение с "левым хуком", так знаменито изображенным генералом Колином Пауэллом в зале для прессы Пентагона. Дебютировал стелс-бомбардировщик F-117, а также недавно модернизированная армия, оснащенная новыми танками, вертолетами и транспортерами.
Оглядываясь назад, неудивительно, что самые современные вооруженные силы того времени одержали верх над гораздо меньшей державой. Но тень Вьетнама заставляла сомневаться даже самых осведомленных лидеров того времени. Сенатор Сэм Нанн, в то время председатель сенатского комитета по вооруженным силам, голосовал против войны, отчасти из опасений, что цена американских жертв не будет стоить затраченных усилий. Даже те, кто отвечал за реальные боевые действия, испытывали сомнения в том, что перенастроенная машина, запущенная после Вьетнама и получившая полный ход во время наращивания оборонной мощи Рейганом, действительно будет работать. В памятном высказывании одного из пилотов, впервые поднявшего F-117 в воздушное пространство Ирака, он признался: "Ну, я очень надеюсь, что эта стелс-хрень действительно работает". К счастью для него и тех, кто летел вместе с
