Дочь куртизанки - Клаудиа Дэйн

– Какую роль в этом играет твой отец, Эш? Чувствуется его рука с начала до конца.

Эшдон выдержал взгляд светло-карих глаз Кэлборна.

– Ты знаешь, что такое семейный долг, Кэл, у тебя есть сын и наследник. Что еще в жизни важнее сохранения семейной чести?

– У чести есть пределы, Эш. Если Уэстлин тебя этому не научил, тогда пусть сама жизнь будет твоим учителем.

– Услышать такое? От тебя? – Эшдон улыбнулся и покачал головой. – От тебя, кто всегда и очень рьяно хранил честь и достоинство своей семьи? Зачем же ты женился в двадцать лет на девушке, которую выбрал тебе отец, и родил наследника уже через год? Кстати, как Элстон?

– Благоденствует, – ответил Кэл. – Но не пытайся сбить меня с мысли. Я женился и выполнил свой долг, родил наследника. Был ли я счастлив? Можно ли искать счастья в ответственности? Да, в некотором смысле. Но любил ли я девушку, которую выбрали для меня? Нет. Ты сам знаешь, что я не очень печалился, когда Сара умерла. Еще один год вместе, и могла бы пролиться кровь.

– Тем не менее ты выполнил свой долг. Отец был доволен.

– Да, и сам почил меньше чем за месяц до смерти Сары. Не очень приятно угождать мертвым. Угождай себе. Именно этому учит жизнь.

Эшдон покачал головой, хотя Кэлборн еще не закончил.

– Я так не могу. Его боль и его раны – мои.

– Его раны мнимые, – проговорил Кэлборн. – Позволь этому умереть вместе с ним, Эш. Что может получиться от брака с отпрыском Софии?

– Месть, – тихо произнес Эшдон, глядя на Софию.

– Месть преувеличена. Отказав тебе, леди Каролина спасла тебя от саморазрушения. Я бы расцеловал ее в знак благодарности. – Кэл пытался шутить в мрачной ситуации.

Эшдон улыбнулся и посмотрел на свои туфли.

– Она отказала тебе. Ты будешь продолжать? Или отступишь?

Эшдон пожал плечами, продолжая улыбаться.

– Она отказалась стать моей женой, это верно. Она сделала свой выбор. – Эшдон, посмотрел на друга горящими глазами. – Что еще остается ей, кроме как стать моей шлюхой?

Глава 9

– Ох, – вздохнула Каро, когда на ней затянули корсет нового платья.

– Ты сама это сделала, – сказала Анни, поддерживая новое платье Каро из кремового шелка с маленькими белоснежными цветочками, вышитыми на рукавах, пока служанка шнуровала корсет.

– Сделала сама? Когда он практически гонялся за мной по комнате? Что еще я могла сделать? Стоять на месте и позволить ему задушить меня?

– Ты преувеличиваешь, – спокойно ответила Анни.

– Вовсе нет. Ты не видела его глаз. Они были просто убийственными. А мне всегда казалось, что голубые глаза такие приятные, такие веселые. Из-за этого урода я буду вечно ненавидеть голубые глаза.

– Лучше ненавидеть голубые глаза, чем себя, – почти шепотом произнесла Анни.

– Что такое? – сердито спросила Каро, когда служанка зашнуровала ее корсет.

– Просто разговариваю сама с собой.

– Ничего подобного, – сказала Каро, отпуская служанку. – Не хочу открыто называть тебя лгуньей.

– Разве не это ты только что сделала? – усмехнулась Анни.

– Нет, это не так, – улыбнулась в ответ Каро.

– Ну что же, выходит, я не должна обижаться. Какое счастье, что я не обидчивая.

– Нет, это счастье для меня.

– Ты счастливая во многом, Каро, – произнесла Анни уже более серьезно. – Не пускай счастье по ветру, особенно ради мести.

– Мести? – переспросила Каро, пристально глядя на себя в зеркале. – В моей душе мести нет.

– Тогда она должна находиться в каком-то другом месте, – сухо проговорила Анни. – Возможно, у тебя в печенке?

– Не будь смешной, Анни.

Та улыбнулась и встала позади Каро, чтобы слегка поправить ее волосы.

– Ты говоришь точно, как твоя мама.

– Думаю, это хорошо.

– Во многом, да, я тоже так думаю, – сообщила Анни, глядя на Каро в зеркале. – Я восхищаюсь Софией. Она вытащила меня из той жизни… которая была просто невыносима. Я совершенно уверена, что умерла бы, если бы не ее щедрость.

– У тебя все будет хорошо. Ты бы выжила.

– Как кто?

– Не знаю, возможно, как…

– Куртизанка? – закончила за нее Анни.

– Есть вещи и похуже, – заносчиво произнесла Каро.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Анни.

Каро, встав с пуфа, замерла перед зеркалом.

– Смогла же моя мама. Она была куртизанкой, но сумела найти мужчину, который желал ее настолько, чтобы жениться, невзирая на мнение общества.

– Но он сделал это ради Софии, а она такая одна. Она уникальная. – Несмотря на то что Каро была дочерью Софии, Софией она не была.

– Конечно, ты хочешь того же самого, – сказала Анни, взяв Каро за руки, но подруга не ответила на ее жест. – Многие дороги ведут к одному и тому же концу.

– Покупка мужа для меня, уж точно, не одна из них.

– Откуда ты знаешь? Вполне возможно, что это так, – резко произнесла Анни. – Ты не знаешь того, что жизнь куртизанки непредсказуема. У тебя есть все, что нужно женщине: безопасность, дом, семья. Станешь куртизанкой, и придется отказаться от всего этого.

– Моя семья от меня не откажется.

– Но ты потеряешь всякую возможность жить в обществе, Каро. Подумай, что ты станешь отвергнутой.

– Я уже отвергнута.

– Нет-нет, это не так. По крайней мере не так, как отвергнуты куртизанки. Даже твоя мама не отвергнута, как все. У нее есть титул, дети, положение, которые для куртизанки…

– Но прежде всего она была куртизанкой! – огрызнулась Каро.

Анни уставилась на Каро, такую молодую, такую защищенную и такую невозможно глупую, и сказала:

– Думаешь, делаешь ей честь, стараясь подражать ей, Каро? Думаешь, живя ее жизнью, повторяя ее старые ошибки, ты больше любишь ее?

Каро резко развернулась и направилась к двери спальни.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Почему ты отказала лорду Эшдону? – спросила Анни из другого конца комнаты звонким, как колокольчик, голосом. – Скажи мне хотя бы это.

Каро замерла у двери, положив руку на дверную ручку.

– Потому, что мама купила его для меня.

– Именно так и устраиваются свадьбы, насколько тебе известно.

– Потому… – сказала Каро, глядя на руку, вцепившуюся в дверную ручку. – Потому что граф Уэстлин оскорбил ее… а я оскорбила его сына. Око за око – семейный код чести. Боюсь, это лучшее, что я могу сделать.

– А ты никогда не думала, что если бы ты вышла за него замуж, то твоя мать была бы отомщена за все оскорбления лорда Уэстлина? – спросила Анни.

Каро, искренне удивленная, резко обернулась:

– Нет, никогда.

Что касается мести, то она была чересчур мягкой.

София рассадила гостей так, чтобы Каролина и Эшдон оказались друг напротив друга. Стол был слишком широким, чтобы можно было переговариваться, но в золотистом свете зажженных канделябров глубокое декольте Каро смотрелось особенно прелестно, а синие глаза дивно сияли.