Возрождение Феникса. Том 7 - Григорий Володин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дом Бесоновых не ведет переговоров с Хаосом, — заявляет мне она.
— Отлично, но я не вхожу в Дом Бесоновых, — отвечаю. — Отойди, женщина.
— Женщина? — округляет она глаза и тут же яростно сужает. — Какая я женщина?! Я — гвардеец Дома Бес…
Мне надоедает этот спектакль, прежде чем эта куколка заканчивает свою бравую речь.
— Чугун, — коротко бросаю.
В ту же секунду лапень динзаврика обхватывает девушку поперек живота и плавно поднимает ее в воздух.
— Как ты смеешь?! — рычит она. — Мы на поле боя! Перед нами враг! Поставь меня! Я должна сражаться!
Но Чугун просто запрокидывает девчонку себе на плечо и смачно хлопает ее по выпуклой заднице, выпирающей через обтягивающие штаны экипировки.
— Потом посражаемся, крошка моя, — мурчит динозаврик. — Я тебе сниму номер-люкс с джакузи и лепестками роз на траходро…постели в смысле. Мы так с тобой посражаемся! Хо-хо! А пока полежи, птичка.
Кто о чем, а Чугун о бабах. Кстати, может у него в голове Похоть сидит? Надо его к специалисту сводить, пускай проверится.
У Бритвы не остается никаких шансов. Еще два хлопка по ягодицам, и она затихает, покорно прижавшись к огромному плечу. Выплеснутый магнетизм Чугуна нокаутировал девушку, и она лишь крутит головой и улыбается, оглушенная психической мощью Префекта-динозавра.
Я же бросаю взгляд на Шершня.
— За главного здесь я. А кто не согласен, окажется у него на втором плече, — киваю на Чугуна, похлопывающего размякшую Бритву.
Демоники сразу посмирнели. Вот и славно. И так времени потратил.
Шагаю к Гринвесу, за моей спиной всё же держатся двое демоников. Шершень и Ярая, вроде. Оглядываюсь на них, и Шершень спешит сказать:
— Мы на подстраховке.
Ну и пускай.
Словно в нетерпении, Гринвес бьет опавшие листья вокруг себя длинным кнутом. Присматриваюсь к оружию. Из Коллективного бессознательного всплывает характерный архетип. Это точно Кнут-Самобой, точно славянский фантазм, но я без понятия какой воплощенной силой он обладает. Приглядываюсь к шестилапой лошади, и испытываю стремное подозрение. Именно стремное. Если оно правдивое, то Гринвес минимум лорд-командор. Максимум Префект, но это уж вряд ли. Чутье подсказывает, что передо мной именно лорд-командор.
Лорд-командоры — самые могучие витязи и военачальники Легионов Евгениусов, боевым мастерством и талантами полководца уступают лишь богоподобным Префектам. У этих воителей Постимпериуса есть право распоряжаться жизнью и смертью в целых мирах и лично командовать флотами и армиями. Каждый лорд-командор — воин с неповторимым опытом, единственный в своем роде, кровью и потом вписавший свое имя в Легендариум и обладающий могучими фантазмами.
— Назовись, мятежник, — спокойно говорю.
Гринвес оскаливается.
— Я — солдат Истины, я — величайший из воинов Легиона Воронов, я принес тысячи побед Постимпериусу.
— Имя у тебя есть, мятежник?
— Тебе незачем его знать, Фалгор Заблуждающийся, — щерит пасть хаосит.
— Ты говоришь, что приносил победы Постимпериусу, — отвечаю. — Но я и есть Постимпериус. На рубеже войны я представляю его для всех Легионов. Я — голос Постимпериуса, десница Отца-императора. Так что НАЗОВИСЬ, мятежный червь, прежде чем я СОЖГУ ТЕБЯ до состояния углей!
Магнетические волны накрывают поляну, и хаосит отшатывается. Он пригибается и шипит, словно кошка:
— Геррал Ленорр, лорд-командор Когтей Воронов.
Ого, Ленор, значит. Когти Воронов — первый гранд-батальон Легиона Гварда. Когда-то они действительно достойно послужили Постимпериусу. Десятки раз я лично награждал Ленора и его первых капитанов, но все их доблести и заслуги перечеркнуло великое предательство.
— И нет, Фалгор, больше ты никто! — рычит хаосит. — Постимпериус — это мы, преданные Хаосу Легионы. Мы обрели Истину, а ты низвергся в пучину лжи.
— Вроде Ворон, а завываешь как Жаворонок, — фыркаю. — Смотрю, Монстры Хаоса сделали вас болтливыми, как дешевых сектантов. А ведь раньше вы были лучшими диверсантами.
— Мы и сейчас лучшие, потому что знаем наших Богов, — сжимает он кнут.
— А знаешь, почему ты такой болтливый, Ленор? — усмехаюсь. — Я поясню, в память о твоем славном прошлом. Тебе так сильно хочется говорить и говорить о своих мнимых Богах, тебя так тянет рассказывать, насколько они истинны и мудры, потому что в глубине души ты знаешь, мятежник, что это чушь собачья.
— Нетт!!
— Да, Ленор. И единственное, что ты можешь — это убеждать других в обратном. Потому что внутри тебя нет уверенности, придурок, и тебе остается только искать ее в ком-то еще. Ты продал свою душу за бред болотопсвоский.
— Врранье!
— Уверенные люди не нуждаются во внешних фактах. Внутренний огонь — вот главный аргумент, вот единственный указатель, что ты поступаешь правильно.
— Я уверрен…
— Даже Бемижар не смог нассать в твои уши так обильно, чтобы надолго убедить. Но с Префектом Жаворонков ты долго еще не встретишься, уж поверь.
— Что случилось с Владыкой слова?! — пугается он. — Бемижар в России?!
Значит, эта мразота не в курсе, что Бемижара закинуло в тело японца. И с ним не стыковался. Похоже, хаоситы такие же разрозненные, как и лоялисты. Но хоть в чем-то повезло.
— Бемижар сгорел, — я развожу руки в стороны. Вспыхивают Огневики. Золотые резаки в багровом ореоле. — И ТЫ СГОРИШЬ, ЧУЧЕЛО!
Лошадь-щука встает на дыбы и ревет от ужаса.
Зашипев и зажмурившись от яркого света, Ленор стегает кнутом. Выставляю блок, и оружие с щелчком отскакивает. Кнут еще не вернулся назад, а хаосит начинает кружить вокруг меня. Неожиданно он бьет совсем уж в сторону. А там оказывается девка Ярая. Она застыла в ступоре и восхищенно смотрит на мои Огневики. А надо на врага смотреть, дура!
— Назад! — кричу я. Шершень вторит мне.
Но поздно. Черный кончик обжигает девушку прямо по лицу. Она вскрикивает, и потом вдруг начинает чернеть и раздуваться в ширь.
— Была девица, будь теперь кобылица! — хохочет хаосит, круча кнутом над головой и прицеливаясь уж к Шершню.
— Был молодец, будь теперь жеребцом!
Хлыст стегает, но я Багровым выстрелом отбиваю его обратно.
За несколько секунд Ярая превращается в еще одну шестипалую лошадь-щуку.
У меня едва глаза не вываливают от увиденного. Что за болотопс! Да как так! Сюрреализм же полный!
А хаосит одним прыжком вскакивает на спину бывшей девушки и мерзко хохочет, топая спину ревущей лошади.
— Фалгор, сожжешь меня — сожжешь лошадку! Ха-ха! Давай жги же! — ржет он.
До тех пор, пока мятежнику не прилетает суком в голову. Он сваливается со спины шестипалой Яры и катится к границе леса.
— Попал! — радуется Чугун и тянется лапой к еще одному валяющемуся суку.
— Метька, зятяк! — хвалит Али.
Я загораживаю хаоситу свой отряд.
— НЕ ПОДХОДИТЬ! — рявкаю назад, обернувшись.
Никто не смеет ослушаться.
