Фотография с обложки - Елена Миронова

Когда проходила под уже включенным фонарем, ей на секунду показалось, что на лавочке сидит не кто иной, как Федор.

Остановившись, Оля осторожно подошла к скамье и внезапно убедилась в том, что и впрямь видит перед собой фотографа. Справа от него, прямо на лавочке, лежало несколько пустых бутылок пива, в руках он держал баночку с алкогольным коктейлем.

— Разве можно столько пить? — вырвалось у нее. — К тому же в общественных местах запрещено распитие спиртных напитков! Смотрите, вы же на ногах не держитесь!

Это весьма расхожее выражение она употребила абсолютно зря: откуда ей знать, держится он на ногах или нет, если учитывать, что он сидит, вернее, полулежит на лавочке?

— Это мое дело, — пьяно огрызнулся Федорчук, — идите, куда шли! Вы не знаете, почему я пью! А я вам не скажу!

— Знаю, — вздохнула Ольга. — Ваша подруга уехала в другую страну.

— Опа! — Федор вскинул на нее глаза, которые никак не могли сфокусироваться. — Вы что, эктра… энтра… секс…

Ей стало смешно. Ох уж эти мужчины! Думают только о сексе!

— Нет, я не экстрасенс, товарищ Федорчук, — начала она. И тут же мысленно себя обругала: «Вот балда, еще бы гражданином его назвала!»

Федор лениво зевнул во весь рот.

— Мы знакомы, что ли? И потом, сейчас принято говорить не «товарищ», а «господин».

— Ну… — Ольга растерялась. Неужели он вообще ее не помнит, даже ни капельки? — Мы работаем вместе, — наконец ответила она.

— Да? — удивился фотограф, пытаясь разглядеть ее под фонарем. — Извини, не помню.

— Что вы здесь делаете? — продолжала Ольга. — Вы же живете совсем в другой стороне!

Она готова была откусить себе язык, но сказанного не вернешь. Слава богу, пьяный Федор ничего не понял. И не сообразил, что даже вместе работающие люди, как правило, понятия не имеют о районе проживания других сотрудников.

— А я тут гулял, — пояснил он и попытался подняться с лавочки, но не смог — и снова завалился на нее.

Ольга хихикнула. Не каждый день видишь известного фотографа в подобном состоянии! Вот бы сейчас фотографии сделать!

— Хотите, я вас провожу? — предложила она.

Федор фыркнул и с веселым изумлением воззрился на нее:

— Ты меня проводишь? Ты ничего не перепутала? Это я тебя могу проводить, но уж никак не ты меня!

— Это почему? — насупилась Ольга.

— На том простом основании, что я — мужчина! — гордо заявил Федорчук, снова попытался подняться и снова потерпел фиаско. — Надеюсь, ты не из этих… феминисток?

— Ладно, мужчина, — вздохнула она, — давай я тебе помогу подняться. За руль тебе садиться нельзя. А потом — все же провожу тебя. На том простом основании, что я — женщина…

По дороге Федор начал рассказывать какую-то историю, буйно размахивал руками, затем забыл, с чего начал, и переключился на что-то другое. Пока они ехали в такси, у Ольги голова заболела от такого обилия слов. Но разумеется, она не пожалела, что решила довезти его до дома.

Слегка успокоившись, Федор начал декламировать стихи Пастернака, нахально выдавая их за свои. Ольге стоило усилий не рассмеяться и не сообщить Федору, кто на самом деле автор этих строк.

Только когда они подъезжали к его дому, Оля внезапно вспомнила о Галине. Почему фотограф оказался один в парке? Почему он не с Ковальчук, ведь та завтра утром улетает черт-те куда? Неужели поссорились, поэтому Федор и выпил лишнего?

Заплатив по счетчику, Ольга вышла из такси, за рукав куртки вытащила фотографа. Пошатываясь, он обозрел мир вокруг. Заметив пивной бар, заметно приободрился.

— Может, тебе достаточно? — взмолилась Ольга, глядя, как он довольно шустро шагает по направлению к бару, сверкающему неоновыми огнями.

— Достаточно чего? — не понял Федорчук и икнул, обдав ее ароматом свежего перегара.

Она сморщилась и замолчала. Ну кто она такая, чтобы запрещать ему пить?

— И не надо мне тут указывать, — вдруг разозлился фотограф, словно услышав ее мысли. — Я, может, хочу напиться, чтобы покончить с жизнью!

Они вошли в бар, полный шума, смеха, запахов алкоголя и табачного дыма.

— Две бутылки пива, — сказал он бармену и снова повернулся к Ольге: — Вот напьюсь, и… чего-нибудь с собой сделаю. Повешусь на негативах, например.

— Не надо, — испуганно вскричала девушка, вцепившись в руку фотографа.

— Да я пошутил, — усмехнулся тот, расплачиваясь и забирая бутылки, одну из которых протянул Ольге. — Хочешь?

Она отрицательно покачала головой, а потом вдруг решительно взяла бутылку. Она, конечно, пиво не любит, но, если потихоньку будет потягивать этот невкусный напиток, Федору достанется только одна бутылка. И тогда он выпьет меньше…

Она вздохнула и последовала за ним. Конечно, с одной стороны, не очень прилично идти в квартиру к молодому человеку, к тому же изрядно подвыпившему, в такой поздний час. А с другой стороны, вдруг он и правда что-нибудь с собой сделает? Ольге хотелось утешить его, ободрить, постараться убедить в том, что ничего не случилось. Вот уж парадокс: она должна обсуждать с мужчиной, которого любит, его женщину! А в том, что это случится, девушка не сомневалась. На несколько секунд она задумалась, стоит ли ей входить. А вдруг его ждет Галина? Хотя… Ольга тут же решительно отмела это предположение. Если бы его ждала невеста, парень бы ни за что не напился! Ольга вообще никогда не видела его в подобном состоянии, даже на корпоративных вечеринках, наблюдала за ним и не замечала у него страсти к алкоголю. Может быть, они поругались? В любом случае Галки Ковальчук не должно оказаться в его квартире, по крайней мере, сегодня. Ольга, в конце концов, решилась и, поддерживая Федора за рукав, направилась за ним.

Они зашли в подъезд стандартной панельной девятиэтажки, поднялись пешком на четвертый этаж.

— Лифт опять не работает, а лифтер дрыхнет у себя в каморке, — пояснил Федор, пошатываясь и с трудом балансируя на ступеньке. — Хорошо еще, что я живу не на девятом этаже…

Квартира Федора не отличалась чистотой. Впрочем, особого запустения в ней тоже не было, тараканы не бегали наперегонки с мышами, засохшие продукты не валялись на столе, просто… просто эта квартира сильно отличалась от той, в которой жила Ольга. Впрочем, что же тут удивительного, ведь в ее квартире жили одни женщины, а это была берлога холостяка. Первое, что бросилось ей в глаза, — это постеры и фотографии Ковальчук, которыми была густо заклеена одна стена. Светлова опустила глаза и постаралась больше не смотреть в ту сторону. Красивое лицо и потрясающее тело Галины нахально косились на Ольгу и выпирали отовсюду: мол, не отводи глаза, смотри, смотри, смотри!