Арианна - Гроза Драконов (СИ) - Кривенко Анна

    Рафаэль отступает назад и смотрит на меня с перекошенным от страдания лицом, словно я напоминаю ему о какой-то трагедии. Потом он разворачивается и убегает прочь…

    Подняться после всего пережитого и просто упасть на кровать – это все, на что у меня хватает сил. Слезы текут по моему лицу, а рыдания душат тело. Хочется призвать Ангела и отказаться от своей миссии. Или же просто телепортироваться в другую вселенную, где не будет ни Рафаэля, ни дворца, ни ненавистных драконов…

     Но я продолжаю лежать. У меня есть чувство ответственности и совесть. Знаю, что никуда не уйду. А жаль…

                                                     *     *     *

     Рафаэль сидел за столом в кабинете, когда я вошла в него по его зову. Скользнул по мне взглядом, остановился на шарфе, повязанном на моей шее (скрываю синяки), снова опустил взгляд. Глубокий печальный вдох на мгновение приоткрыл мне его «атмосферу»: он сожалеет. У меня запоздалые слезы в уголках глаз, которые тут же спешу спрятать за опущенной головой.

     - Присядь, - говорит он неожиданно тихо, и я сажусь на стул прямо напротив него.

     - Я сожалею, что напал на тебя, - произнес генерал медленно, а я не удержалась и взглянула на него. Он тоже смотрит. В глазах – печаль.

     - Я ошибся, - продолжил Рафаэль, не отводя взгляда, - принял тебя за адепта секты Сантан. Извини.

     Передо мной словно кто-то другой: человечный!

     - И как же вы поняли, что я не сектант? – иду на сумасшедший риск, спрашивая его об этом.

     Генерал, сделав глубокий вдох:

     - Слезы… У тебя текли слезы. Адепты Сантана не имеют слез. Они бездушны…

     В наступившей тишине я ощутила исходящую от него сильнейшую боль и тут же смущенно опустила глаза. Почувствовала, что моя обида проходит. Сейчас он почти не закрывается от меня: видимо, не хватает на это душевных сил. Сильное чувство жалости начинает наполнять мою душу. Когда он не ненавидит меня, я начинаю к нему все больше прикипать…

     Воздух между нами электризуется, моя жалость и сострадание непроизвольно начинают изливаться ментально, проникая Рафаэлю в душу. Он удивленно замирает, потом пристально смотрит в мое лицо. Я поднимаю глаза на него и отчетливо осознаю, что сейчас вышла за рамки. Мы смотрим друг на друга, приоткрытые для считывания эмоций, и генерал изумленно «ощупывает» мое отношение к нему.

     Я тут же испугалась. Спряталась. Опять опустила глаза. Но он уже почувствовал… Мое сжимающееся о нем сердце – он его ощутил! Корю себя за несдержанность, но корить, пожалуй, поздно.

     - Я принимаю ваши извинения, - наконец шепчу я. – Будут ли еще какие-то указания?

     Рафаэль немного насторожен и молчит. Быстро бросаю на него взгляд. Он смотрит на меня по-новому, оценивающе. Но ненависти и презрения больше нет.

      - Я позову тебя, - отвечает задумчиво, - пока можешь идти…

     На одеревенелых ногах выхожу из кабинета и лишь в коридоре хватаюсь за безумно колотящееся сердце. Я сошла с ума! А вдруг он почувствовал, что я – женщина? Вряд ли, конечно, но… а вдруг?..

                                                     *     *     *

     С того момента Рафаэль изменился. Я по-прежнему ходила за ним, как безликий придаток, но теперь он не всегда обращался со мною, как с вещью. Иногда он поворачивался и смотрел мне в глаза. Иногда он позволял мне уйти на отдых немного раньше. Иногда он даже называл меня по имени.

     О том страшном дне, когда генерал чуть не убил меня, я старалась не вспоминать. Мне до сих пор было немного больно, да и следы на шее еще не совсем сошли, но… я не хотела на него злиться. У него была веская причина так поступить. В тот день в Императорском дворце, в колыбели имперского могущества, адепты культа Сантан убили пятнадцатилетнюю дочь императора – Ариадну. Фанатики оставили надпись ее кровью на стене, как предупреждение всему правящему роду Муарон: «Скоро мы уничтожим вас всех!». Видимо, генерала потрясла смерть кузины, поэтому он на меня и напал…

     Хорошо, конечно, что Рафаэль оставил свои подозрения на счет меня. По крайней мере, так казалось. Я действительно увидела в нем душу, и мое сердце наполнилось милостью. Рафаэль, чувствую, что начинаю прилепляться к тебе все сильнее…

     Однажды утром генерал отправился прочь из дворца, захватив с собою только одну меня. Он заранее дал мне обычную дворянскую одежду, сам тоже переоделся подобным образом, и мы вошли в шумный город. Сотни людей сновали по улицам, периодически расступаясь перед колесницами и одиночными всадниками. Повсюду высились питейные заведения, бордели, магазины, но генерал по сторонам совсем не смотрел. Он шел вперед уверенной походкой, выдававшей в нем военного человека, а я едва поспевала за ним.

     В одежде дворянина, которая состояла из длинной белой туники с золотым поясом на талии, Рафаэль выглядел еще более привлекательно. На фоне белоснежной ткани его мужественное лицо казалось еще смуглее, длинные волосы, рассыпанные по плечам – еще чернее. Осанка величественная, взгляд уверенный, красивые, немного пухлые губы искривлены в едва заметной самоуверенной усмешке. Я позволила себе позаглядываться на него по пути, и опять потеряла бдительность. Он резко остановился, повернулся ко мне и с удивлением посмотрел в мое лицо. Наверное, я начала фонтанировать эмоциями в его сторону, и он что-то почувствовал. Я покраснела, но постаралась сохранить лицо бесстрастным. Не сумев просверлить меня взглядом достаточно «глубоко», он отвернулся и продолжил путь.

     Я пообещала себе быть осторожнее. Почувствовала себя просто дилетанткой, а не бойцом Творца Судеб…

     Рафаэль наконец-то остановил свой размашистый шаг и смерил взглядом огромное по меркам столицы пятиэтажное здание, украшенное кричащей вывеской «Дом Беззаботности». Это был самый знаменитый и дорогостоящий бордель в нашей Империи. Девушки, разодетые в яркие шелковые наряды, зазывающе протянули к нам руки.

     Мне стало очень неприятно. Бордель всегда вызывал во мне стойкое отвращение, потому что это было место тысячи разбитых сердец. Большинство девушек, оказавшихся здесь, были проданы не по своей воле и вместо нормальной достойной судьбы получали удел быть ублажительницами отвратительных мужских извращений. Меня аж передернуло. Неужели Рафаэль тоже завсегдатай подобных мест? Представив его в окружении куртизанок, я отчего-то огорчилась.

     Между тем генерал уверенно вошел в «Дом Беззаботности», и мне невольно пришлось последовать за ним. Нам в ноздри ударил сильный запах благовоний, вина и промасленных женских тел. Девушки тут же толпою бросились к нам, стараясь прикоснуться к волосам, к плечам и даже к лицу. Меня это дико раздражало, и я грубовато отмахнулась от них. Рафаэль зачем-то обернулся и посмотрел на мою борьбу с куртизанками. Видя, что на моем лице один лишь гнев, он тоже слегка нахмурился, но потом зашагал дальше, быстро потеряв ко мне интерес.

    Мы поднялись на третий этаж и зашли в большую просторную комнату. Посреди стоял невысокий столик, вокруг лежали перины и подушки, тут же находился слуга, готовый тотчас же исполнить все наши прихоти.

     - Еды, вина и… - генерал зачем-то покосился на меня, - … и девушек.

     Слуга поклонился и поспешил исполнять заказ.

     Рафаэль прилег на одну из перин, а потом как-то странно посмотрел на меня снизу вверх своими пронзительными черными глазами. Я смутилась и отвела взгляд.

     - Ты когда-нибудь был в подобном месте? - послышался вопрос генерала, а я вздрогнула, ощущая в его голосе настораживающее напряжение.

     - Нет, - честно ответила я.

     - Почему? – не унимался генерал, продолжая сверлить меня взглядом, словно желая что-то выкопать из моей души.

     Я растерялась. На языке вертелись заявления о неприятии подобных заведений, но интуиция подсказывала, что мужчины так мыслить не могут. По крайней мере, обычные мужчины.

     - Я тренировался и работал, - наконец, произнесла я, решив, что такое объяснение тоже подойдет.