Темный ангел одиночества - Инна Бачинская

Господи, это сколько же лет прошло? Он, видимо, подумал о том же и спросил:

– А ты помнишь, Катюша, как мы познакомились? Сядь, давай поговорим.

…Была весна, я готовилась к сессии, просиживала целыми днями в библиотеке. Однажды… Прекрасное «однажды», как в сказке! Однажды рядом оказался незнакомый молодой человек, читавший Китса в оригинале… Мы познакомились… Это было началом прекрасных тупиковых отношений, которые в итоге никуда не привели. Вернее, привели в тупик – на то они и тупиковые. Почему, спросите вы? Потому. Наверное, оба были не готовы, нетерпеливы, эгоистичны… и так дальше. Я влюбилась – он казался мне необыкновенным, его высокомерие, скуку, презрение к миру я принимала за гениальность – гениям все можно. Постепенно оказалось, что гениальность была ширмой, за которой сквозила пустота. А также характер… характерец. Я бунтовала, убегала, он безумно раздражал меня; потом нас снова сталкивало в жизненном водовороте… и так дальше, и тому подобное, по закону спирали. Галка скандалила со мной, доказывая, что Юрий пустышка и никогда не женится – ему и так хорошо, только мозги пудрит! А потом появился предприниматель Ситников… Я вздохнула, что не укрылось от Юрия.

– Да-а-а, – протянул он и тоже вздохнул. – Времена бегут и меняются, и мы меняемся вместе с ними. Ты переменилась, Катюша. Стала взрослой. Никак не могу согреться! – пожаловался он вдруг. – Можно кофейку?

Мы пили кофе. Меня уже тошнило от кофе! Ночь пропала окончательно… как в старом английском анекдоте. Часы показывали половину пятого.

– А ты с кем? – небрежно спросила я. Слишком небрежно. Как ни странно, мысль о том, что у него есть подруга, неприятно отозвалась где-то внутри.

Он пожал плечами, ухмыльнулся снисходительно, и я начала заводиться. Меня всегда бесила его высокомерная ухмылка.

– Тихо, тихо, тихо… – прошелестел Каспар. – Возьми себя в руки. Он же только и ждет, чтобы ты взорвалась и все увидели, какая ты вздорная, крикливая баба и вообще скандалистка. Улыбнись! Старый друг ожидал тебя два часа на морозе… зачем-то, а ты сразу в драку! Ты же любила его… Пусть теперь корчит иронические рожи, но ведь два часа на морозе – это тебе не кошка начхала!

Я улыбнулась, что его удивило. Он смотрел пристально, без улыбки, и вдруг схватил меня за плечо, притянул к себе…

Мы целовались… Я попробовала вырваться, но он не отпустил. Губы его были настойчивы, и я невольно ответила. Я снова была молодой глупой восторженной девчонкой в ожидании любви…

Каспар пробормотал что-то, всплеснул лапками и умолк – закрыл глаза и упал в обморок, не иначе. Он не знал, что сказать. И я не знала. Меня снова тянуло к Юрию, как тогда, той далекой весной, и не было бесконечных пустых и бесплодных лет между нами.

Одиночество до добра не доводит…

– Катюша, я люблю тебя, – прошептал он. – Как глупо мы растратили то, что было. Но еще не вечер. Мы свободны, независимы… Давай сначала? Я почитаю тебе Китса, хочешь? Про тигра?

…Мы лежали обнявшись. Юрий целовал мое лицо…

– Как я соскучился! Если бы ты только знала! Ты – мой человек, Катюша.

Мой человек, сцепившиеся шестеренки, ах, мы так похожи! Знаю! Это мы уже проходили… Слабости в коленках не наступило, похоже, я действительно повзрослела.

– Зачем он тебе? – прорезался Каспар.

– Не знаю, отстань, а?

…Мы проснулись в девять, и я тихонько выскользнула из-под одеяла. Постояла, рассматривая спящего Юрия, который даже во сне был значителен, как профиль на барельефе, и отправилась в ванную, сунув в карман халатика телефон. Он тут же ожил, и я закрыла за собой дверь. Это была Галка, сгоравшая от любопытства.

– Катюха, ну как? Как тебе в гостях? Что за люди?

– Нормально, – ответила я шепотом.

– Ты не одна? – догадалась Галка. – Кто у тебя? Добродеев?

Я засмеялась:

– О чем ты? Какой Добродеев?

– А кто?

– Никто.

– Я его знаю? – Галка умирала от любопытства. – Неужели… Ситников?! – В голосе ее прозвучала недоверчивая радость – она, бедная, все еще надеялась.

– Ты же сама сказала, что он в Риме, – напомнила я.

– Мало ли… – угасла она. – Ну? Рассказывай!

– Нечего рассказывать.

В проницательности Галке не откажешь. Она вдруг ахнула и сказала страшным голосом:

– Катюха, ты только меня не пугай! Неужели этот хлыст? Неужели опять на старые грабли? Ты с ума сошла!

– Катюша, ты с кем? – Юрий постучался и всунул голову в ванную комнату.

Галка, услышав его голос, завопила:

– Ты, мать, совсем с катушек слетела?

Я отключилась и спрятала телефон в карман.

– Это Галка, спрашивает, как я провела вечер.

Юрий скривился. Как я уже говорила, они друг дружку терпеть не могут.

– Тебе не пора на работу? – спросила я.

– У меня ночная работа.

– Снова ресторан?

– Бери выше – почти театр. Кабаре «Касабланка». Играю на фортепьянах, то есть на рояле. Могу устроить контрамарку с бесплатным свекольным соком. Его все равно никто не заказывает.

В своем репертуаре, вывернутое наизнанку чувство юмора, от которого я уже отвыкла.

– Спасибо. Я думала, ты вернулся к своим пациентам.

– Нет. Человек должен заниматься тем, что ему нравится. Мне нравится играть на рояле, тебе – командовать вооруженными мужиками. – В его голосе мне почудилась издевка. – Каждому свое, Катюша. Можно мне кофе? Ты не спешишь?

Да что же им всем моя «Охота» поперек горла! Вот и Ситников…

– Я… мне на десять! – выпалила я, хотя еще вчера сказала своей правой руке пенсионеру Гавриленко, что не приду. Мне хотелось остаться одной и подумать, с чего начать поиски пропавшей девушки – Нонны Гарань. А теперь еще и Марта добавилась. Одна исчезла восемь лет назад, другая – всего пять дней, и след еще горяч.

– Я приму душ, с твоего позволения, – сказал Юрий и легонько вытолкнул меня из ванной.

– Я тоже хочу принять душ! – закричала я. – Я первая!

Каспар хихикнул.

Юрий выпил кофе, отказался от бутерброда, сказал, что позвонит, и ушел, коснувшись губами моей щеки. От его вчерашней ностальгии и пыла остался лишь пепел.

– И что бы это значило? – спросил Каспар. – По-моему, он снова морочит тебе голову. Убедился, что ты свободна…

Тут затрезвонили в дверь, и влетела Галка – в дубленке, гусарских сапогах и волчьем треухе, – принеся с собой дымный морозный дух.

– Кофе будешь? – спросила я.

– Ты одна?

– Галюсь, только не надо! Мне и так тошно. И не выспалась. Ты завтракала? Садись и слушай. Пропали две девушки, которых нам предстоит найти.

– Как пропали? – ахнула Галка.

– В том-то и дело, что никто не знает как. Пропали… просто пропали.

Глава 8

Оперативные раздумья и план действий

…Комиссар Мэгре в тяжелом длинном пальто, впитавшем туманную влагу парижского беспросветно-дождливого осеннего вечера, входит в кабачок «Пять мушкетеров и сивый мерин», что на рю Плесси-Мусси-де Круассан, и заказывает кружку горячей анисовой водки. После чего достает из бездонного кармана громадный клетчатый носовой платок, разворачивает и трубно сморкается…

Как бы из романа о комиссаре Мэгре.

– Эта Нонна Гарань предположительно из нашего города, вот ее фотография.

Галка взяла фотографию, внимательно рассмотрела, повернула к свету и от света, кажется, даже понюхала и сказала разочарованно:

– Ничего не разобрать. Сплошная зелень. На тебя похожа, между прочим. Толку с такой фотки – ноль целых ноль десятых. Тем более старая.

– Ее фотография висела в витрине фотоателье, – сказала я. – Опять-таки предположительно она была не то актрисой, не то моделью. Отсюда и будем плясать. Десять лет назад она уехала отсюда со своим знакомым, потом его убили, а теперь друг убитого ищет ее, чтобы узнать подробности убийства. А фотография не столько для опознания, сколько для подталкивания…

– Подталкивания?

– Подталкивания памяти. Свидетель не помнит такую, а ты ему фотографию. Он и вспомнит. Если тебе показать мою фотографию, самую мутную, ты ведь узнаешь меня, правда?

Галка подняла бровь, выражая сомнение.

– Узнаю… наверное. А где же взять свидетеля?

– Будем искать.

– А что у нее в руке? Смотри, держит что-то!

Мы склонились над фотографией.

– Что-то красное, похоже, игрушка. Медвежонок… они бывают красные?

– Бывают всякие. А в лапах что-то блестящее… – Галка задумалась, видимо, вспоминая игрушки своей команды. Потом спросила: – Он думает, что Нонна убийца? Почему он не пошел в полицию?

– Не знаю, Галюсь. Дело в архиве, вряд ли снова откроют. Может, он не хочет шумихи… не знаю. Необязательно убийца, он не сказал, что считает ее убийцей.

– А кто он?

– Он оставил визитку. – Я покопалась в сумочке. – Вот!

– Сергей Вэ. Шеремет, – прочитала Галка. – Бизнес-консалтинг. А почему только сейчас?