Поцелуй ангела (сборник) - Анна Эккель

Там никого не было, стояли густые сумерки, сладко пахло ладаном, мерцали, тихо шепча свою молитву, редкие свечи. Наталья стала быстро осматриваться, ища кого-то.

И увидела в дальнем левом углу иконостаса своего защитника – Николая Чудотворца. Медленно, еле волоча свинцовые ноги, пошла к нему. Туда, где был свет, спасение и помощь. Обессиленная, она упала перед образом.

Отец Николай на «гражданке» был врачом, работал в простой районной поликлинике. Очень любил своё дело, за то, что мог реально помогать несчастным и больным людям, особенно никому ненужным старикам. Сослуживцы его откровенно не любили и ревновали к пациентам. Николай, как белая ворона в огромной стае черных, резко выделялся на их фоне. Это сильно нервировало. Да ещё он был удачно женат. Жена была не из «простых». Всё было в их доме от её отца, который занимал большой пост. Но пришли перемены, а с ними молодые и жадные люди, которые тоже захотели больших постов. Свёкор не пережил неожиданной для него отставки. Привычный ритм жизни сменился на постоянные скандалы и упреки, но скоро нашлась более достойная замена «никчемному» Николаю. Однажды, придя домой, он нашел записку от уже бывшей жены. В ней она ясно в грубой форме объяснила свой разрыв с ним, и свой отъезд на ПМЖ заграницу, и то, что он свободен, как ветер, и может распоряжаться своей судьбой как хочет. И он распорядился.

Ушел служить туда, куда обездоленные люди приходят с последней надеждой на помощь, разуверившись во всем человеческом – в Церковь, к Богу. Николай со светлой радостью принял сан, и рядом с ним быстро образовался круг людей, которым он помог и с которыми теперь творил малое, посильное добро. Литургию отслужили, и в храме уже давно никого не было. Только молодая девушка незаметно прибирала в дальнем углу. Это была Анастасия, шестнадцати годков, а пережитого хватило бы и на все восемьдесят. Отец Николай несколько лет назад подобрал её поздней осенью в длинном, безлюдном подземном переходе. Она – тощая, грязная, выброшенный из жизни ребенок – была горьким наркоманом. В дверях появилась Анастасия с огромными, на всё лицо глазами, которые стали ещё больше от страха. Запинаясь, она почти шепотом прокричала:

– Отец Николай! Там, там она….

Он понял, случилось что-то непредвиденное, и сразу пошел за ней. Увидел лежащую на полу женщину, которая тихо стонала. Быстро подошел к ней и всё понял. Вызвали «Скорую», но пока машина пробивалась сквозь городские «пробки», отец Николай успел принять роды.

Родился прекрасный малыш, несмотря на истощенность матери. Как она смогла выносить ребенка? Раздался жизнеутверждающий крик младенца. Наталья открыла глаза и тихо улыбнулась. Её лицо было прекрасно, словно с иконы, ибо дающая жизнь совершает неземное таинство. У отца Николая дрогнуло сердце. Почувствовав, что она хочет что-то сказать ему, наклонился. Наталья, еле разжимая ссохшиеся губы, прошептала:

– Назови Николаем! Будет тебе сыном. И, легко вздохнув, умерла.

ВСТРЕЧА

Ольга была безумно довольна собой, командировка удалась на славу. Душа её ликовала. Триумф полный.

Теперь же она сидела в вагоне повышенной комфортности, и поезд медленно отъезжал от платформы. Группа провожающих её мужчин ещё стояла на платформе и натянуто улыбалась ей.

– Вот так их строить надо, – весело подумала она, ревизор из Центрального аппарата, вспоминая, как все они, во главе с генеральным директором, водили вокруг неё хоровод.

Поезд всё быстрее набирал ход и, наконец, перешел в медленно-ритмичное, убаюкивающее покачивание. На столике у окна стояли роскошные, очень дорогие цветы, большую часть пришлось отдать проводнице, которая заверила, что всё купе выкуплено и до самой Москвы её никто не потревожит.

Ольга обожала поезда. Этот крохотный мирок со своей микро жизнью расслаблял и успокаивал, позволял ненадолго позабыть всё заботы и проблемы и просто отдохнуть. Она уже предвкушала чудесные мгновения уединения, как вдруг в дверь робко постучали.

– Что это? Для чая ещё рано, а проводницу строго предупредила, чтобы не беспокоила понапрасну, – раздраженно подумала Ольга.

Стук тихо повторился.

– Да, войдите, – отработанным, начальственным тоном сказала она.

Дверь стала медленно отъезжать и перед взором предстала худенькая, бедно одетая девушка с целлофановым пакетом в руке.

Она стояла в коридоре, и как-то по особенному смотрела на Ольгу огромными серыми глазами, словно боясь произнести слово или переступить черту, разделяющую их. Повисла пауза.

Ольга недовольным тоном прервала это странное, затянувшееся молчание, грубо спросила:

– Что вы хотите?

Девушка вздрогнула, словно очнулась, и тихо, почти одними губами, произнесла:

– У меня билет на второе место, – и протянула розовый бланк билета.

Ольга взяла его и, посмотрев, убедилась, что незнакомка говорит правду. Первым желанием было пойти и напомнить проводнице, что в этом купе кроме неё не должно быть пассажиров. Когда же она подняла глаза и встретила такой умоляющий взгляд девушки, у Ольги неожиданно ёкнуло сердце, и по непонятной для себя причине она вдруг поменяла намерение. Тем более попутчица заверила, что никак не помешает, так как вещей у неё нет и ехать совсем недолго. Ольга вдруг решила, что вдвоем веселее и время быстрее пролетит в дороге, да и девица какая-то чудная, и дала своё согласие.

Пока попутчица располагалась, Ольга внимательно, без стеснения, рассматривала её. На девушке была простая темная юбка и старая водолазка, теперь такие не носят. Волосы чистые и густые были стянуты в хвост черной резинкой. Пакет, который она прежде держала в руках, аккуратно повесила на крючок у двери.

Оправив юбку, робко села напротив.

Ольга почувствовала, что соседка очень стесняется и робеет, боится даже глаз поднять. Она же, богатая и властная женщина, решила взять инициативу в свои руки.

– Если уж так случилась и судьбой нам предрешено ехать вместе, то давайте тогда знакомиться. Меня зовут Ольга. А вас?

Девушка, казалось ещё больше смутившись, тихо ответила, не поднимая глаз:

– Да, да, вы правильно отметили – судьбой предрешено. Извините. Меня зовут Татьяна.

– Ну, что ж вы так стесняетесь! Расслабьтесь. Всё уже позади. Мы вместе, и поезд едет по расписанию.

И как глухое эхо:

– Да, всё уже позади и мы вместе. Вдруг в дверь осторожно поскреблись.

– Да. Ну, что ещё там? – спросила Ольга недовольным тоном.

Дверь беззвучно приоткрылась, и в образовавшуюся щель проводница подобострастно спросила:

– Чайку не изволите?

– Изволим. Два чая, но не бурды какой-нибудь, поняли!

Несколько мгновений и на столике оказались два стакана в серебряных подстаканниках и вазочка со всякими вкусностями.

Ольга немного поёжилась, ей показалось, что сильнее заработали кондиционеры:

– Ну, ничего, сейчас согреемся горячим чайком. Правда, Татьяна? Угощайтесь.

Татьяна неловко потянулась за стаканом и чуть не пролила его.

Ольга звонко засмеялась.

– Тань, да не стесняйся ты так. Ведь мы, наверное, ровесницы?

– Да, мы ровесницы. Нам по двадцать пять лет, – вдруг подтвердила попутчица.

Ольга заметила, что Татьяна грела свои тонкие, почти прозрачные руки, обняв стакан с горячим чаем. На безымянном пальце у неё было кольцо с камнем. Когда же присмотрелась внимательнее, то поняла, что кольцо раньше имело еще два камня, но они были откусаны и вместо них торчали необработанные обрубуши из золота. Камень же был бриллиант, довольно большой и высокой чистоты.

– Тань, какое у тебя интересное кольцо!

– О, да. Фамильное.

– А где же остальные камни?

– Первый камень продала бабушка в голодный год, чтобы новорожденная дочка от голода не умерла. Второй – уже моя мама, что бы меня спасти. Вот один всего и стался.

И с этими словами Татьяна подняла голову и посмотрела прямо в глаза Ольги. Взгляд был необыкновенным, завораживающим. Огромные, на пол-лица, серые глаза с поволокой смотрели на неё так, что у Ольги всё перевернулось внутри. Взгляд выражал и радость встречи, и горечь расставания.

Ольгу разбудил осторожный стук в дверь и тихий голос проводницы:

– Просыпайтесь, скоро Москва.

Было яркое солнечное утро, розы раскрылись за ночь и благоухали на всё купе. Ольга почувствовала необъяснимую радость и легкость в душе, с удовольствием потянулась и попробовала вспомнить вчерашнее событие и ночную гостью, но толком ничего не смогла припомнить. Кинув взгляд на противоположную полку, она поняла, что на ней никто не спал и даже не сидел.

А была ли попутчица? Может быть, ей всё приснилось? Но, вдруг её взгляд задержался на крючке у двери, там по-прежнему был целлофановый пакет, который повесила Татьяна, когда вошла в купе. Ольга дотянулась до него, ловко сняла. Пакет казался почти пустым, перевернув его, потрясла. Из него выпало то самое кольцо с сиротливым, последним бриллиантом, и клочок бумаги, на котором красивым почерком было написано: