Не все НПС попадают… - Ольга Войлошникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В чём утром был.
— Нормально. И свитер тот одень, с оленями! Уютно и по-домашнему, сразу не съедят.
До офиса пронеслись рысью, не успели открыть стеклянные двери, как внутри всё взорвалось приветственными визгами, хлопаньем и улюлюканьем.
Директорская дверь мгновенно распахнулась, и на пороге появилась Евгения Васильевна.
Она, оказывается, маленькая совсем, — успел подумать Петька.
Но глаза директрисы метали нешуточные молнии.
— Иван Андреевич! Зайди!
Дверь за начальством закрылась, а Петька остался, не зная, что ему теперь делать.
— Девочки, что же мы сидим! — воскликнула девушка, которая полдня назад разблокировала ему аккаунт, — Человек только с рейда, устал, наверное. Давайте чай пить? Меня, кстати, Марина зовут.
Вокруг радостно загомонили, соглашаясь и представляясь, чьи-то руки приобняли его за плечи, усадили в кресло, откуда ни возьмись появилась целая куча чашек, чайники, какие-то торты…
— А вас не заругают? — спросил Петька и покраснел, потому что прозвучало это ужасно глупо.
Но девушки ответили очень серьёзно, что нет, не заругают, и вообще у них уже рабочий день кончился, так что можно и чаю попить, — отвечали одновременно множество голосов, со всех сторон, и Петька чувствовал, что у него голова уже идёт кругом. Тут в гомоне девичьего щебетания он вдруг услышал:
— Ой, девочки, какой хорошенький, да? — и совсем бы стушевался, если бы сиреневая одуванчиковая дама не сказала:
— Мы и домой из-за вас не пошли. Кино смотрели, испереживались все.
— Какое кино? — удивился Петька.
Тут снова загомонили все хором, и из этой каши стало ясно, что за час до окончания рабочего дня директриса начала страшно ругаться, и сперва никто ничего не понял. Оказалось, что она собиралась на совещание каких-то начальников и перед уходом заглянула в стажёрский аккаунт — проверить, как идут дела, — ткнула в настройки и обнаружила, что новичок зашёл в локацию с высокоуровневыми зомби на ста процентах болевого.
Ладно, это понятно.
— А как вообще это происходит?
— Так это же стандартная функция поддержки, — Марина выразительно распахнула глаза, приподнимая красиво очерченные брови, — Во время выхода в локации для новичков включается видеоканал, и если что — экстренный выход или поддержка. Просто никто обычно не водит новеньких в закрытые квесты верхних уровней, — она смешно сморщила носик.
— А в чём разница?
— Тут просто всё. Закрытый квест — значит, как только он начинается, никто больше в локацию зайти не может. И покинуть её тоже нельзя, пока задача не выполнена либо не провалена. Связи нет, чтоб инфу не передавать ни в какую сторону.
— Понятно теперь, почему Женя Васильевна ругалась? — усмехнулась сиреневая, — Я от неё таких выражений года три уж не слышала.
— Ага, — поддержали её сразу несколько голосов, — И, главное, ей бежать надо…
— Ой, девочки, когда она сюда выскочила, как фурия, — рыженькая кудрявая администраторша прижала ладони к щекам, — Я думала, она взорвётся!..
— Ну и вот, — вполголоса на ухо произнесла Марина, — Она понеслась, а Свете поручила мониторить ситуацию. Светка как начала охать, мы тоже побежали смотреть. Так и болели за тебя всю дорогу.
Петька полуобернулся к ней, и Маринины глаза оказались совсем близко. Огромные, глубокие, густо-чайного цвета, и в их глубине, казалось, поблёскивали крошечные золотые искорки.
— Посидим сегодня в «Серпантине»? — предложила она совсем тихо.
— Я тут ничего не знаю, — Петька хотел пожать плечами, но на плече лежала её ладошка, и он не стал, чтобы не стряхнуть, — Кроме лифтов и столовой пока ничего не видел.
— Тогда в восемь в столовой? Покажу тебе наши достопримечательности.
— Давай.
— Ваня! Ты что, совсем охренел, что ли? Вывести пацана!.. Ладно, я понимаю, на десятке, ещё как-то!.. Но вот так!
Дрозд сидел в кресле, стараясь казаться максимально маленьким, безобидным и незаметным, а вокруг гневной гарпией металась Евгения Васильевна.
— Что ты молчишь⁈ А если бы случилось что⁈ Не успел мальчишка в вирт зайти — и сразу к психиатру⁈ Травма на всю жизнь!.. А нам⁈ Ты представляешь себе, какой был бы скандал! Какой козырь этим, — она с отвращением выплюнула слово, — естественникам! «Оставьте бедных детей в покое! Нужно иметь мужество принять свою судьбу!» С-с-суки!
Дрозд осторожно покосился на начальницу. Явно же чьи-то слова повторяет. Суки, натурально! Каждого бы такого защитника естественности на месяцок отправил бы в инвалидной койке поваляться.
Евгения Васильевна замолчала, но продолжала гневно мерять шагами кабинет. Ничего, пусть побегает, пар выпустит. За стеной был слышен весёлый девчачий галдёж. Дрозд усмехнулся: взяли девки Петьку в оборот, — но тут же спохватился и сделал покаянное лицо. Не дай Бог Женька заметит ухмылку, закипит по-новой.
Когда звук впечатывающихся в пол каблуков сделался поспокойнее, он осторожно спросил:
— Жень, а ты стату его не посмотрела?
Она ответила свирепым взглядом:
— Меня, знаешь ли, в первую очередь интересовали показатели эмоциональной стабильности!
Он смиренно вздохнул:
— И как они? В норме?
Евгения Васильевна подбежала к его креслу и зависла над ним маленькой гневной тучкой:
— Скажи спасибо! В норме!
— Так это ж здо́рово!
Она сжала маленькие кулачки:
— Я тебе щас как дам «здорово»! Ванька! Ещё раз что-нибудь такое выкинешь — я тебя лично, ты слышишь, лично задушу!
Дрозд осторожно поцеловал зависший у него перед носом кулачок:
— Твоих пальчиков не хватит для моей шеи.
— Одену форму бруксы, — сердито буркнула директриса.
Ну всё, похоже успокоилась.
— Я согласен! Жень, а давай стату посмотрим?
Евгения Васильевна уперла руки в бока, сложила брови домиком и безнадёжно вздохнула:
— Ванька, ты неисправим!
— Ага.
Она обошла стол и плюхнулась в своё директорское кресло. Пальчики деловито застучали по клавиатуре.
— Иди сюда.
Дрозд тоже обошёл стол, стараясь не свернуть расставленную вокруг ботанику в горшках, и завис у Евгении Васильевны за плечом.
— Ну, смотри.
— Так-так. Скорость вижу, неплохо.
— М-гм.
— О, в рывке как хорошо выросла. И ловкость.
— Подозреваю, это из-за сцены с деактиватором.
— Да, скорее всего. Выносливость… на копейки. Да там особо таких нагрузок не было. Зато наблюдательность хорошо подросла!
Евгения Васильевна подпёрла щёку рукой:
— Ты смотри, прямо игрой поцелованный. И наблюдателя заметил, и деактиватор на место воткнул.
— Справедливости ради, отметим, что на это целая команда из двадцати бойцов работала, не считая прекрасного меня.
— И, тем не менее, кому ещё в первый выход так везёт? И лидера этого в тоннеле, опять же, он уработал. Как это, кстати, ему вообще удалось, при такой разнице в уровнях?
Дрозд задумчиво потёр подбородок:
— Скорее всего, в точку критического повреждения попал. Ну-ка, шанс крита проверь, подрос?.. Ну вот, что я говорил!!
Она отмотала немного вниз:
— Болевой порог смотри. Восемнадцать.
— Да ну, не может быть! Три уровня?
— Ванька, а ты как думаешь, почему я тут икру мечу? Пацан ведь первоуровневый, а мы его к восьмидесяткам…
— Я надеюсь, ты девкам велела записи прохождения стереть?
— Ещё бы.
— Не послушают. Даже если стёрли, скорее всего, пока ты по совещаниям гуляла, эту запись несколько сотен людей посмотрели. Или тысяч. И скопировали.
— О, Господи.
— Да не кипишуй. Половина сразу не поверят, что новичок — уровня-то не видно. Ещё половина половины не поверят, что он на сотке. Остальные начнут в чём-нибудь да сомневаться. Срач в комментах предвижу до небес.
— А слухи? — с ужасом спросила Евгения Васильевна.
— А! Можно подумать, первый раз. Ну, побудет неделю новой звездой, — глаза у директрисы округлились, и Дрозд поспешил добавить бодрости, — А что? Пережил на сотке крик паникёрши, да ещё и в таком состоянии зомболидера уработал. На семьдесят девять уровней выше себя, ха! Кстати, полюбас у него уровень для зомбятника хорошо подрос. Сколько там?
— Семь, — слабым голосом ответила Евгения Васильевна.
— Ну вот! Орёл! А ещё, Женечка, в нашей песочнице многие начнут громко сомневаться в подлинности произошедшего. Начнут петь про постанову и прочее. И уровень стрессоустойчивости у нашего мальчика ещё подрастёт. Что там по стрессам, кстати?
Она задумчиво перелистнула страницу и Дрозд удивлённо присвистнул:
— Ты глянь, до тридцатки копейки остались! Почти два уровня! А ты говоришь «зря»!
Евгения Васильевна вдруг погрустнела:
— Не загоним пацана?
— Ну ты чего, мать-настоятельница? Люди до тридцатки лет по пять-по десять идут, а тут… Налицо явный талант. Мы ж не убивать его собрались, а поддерживать.
— Может, и правда, мы нашли его, а?
Дрозд
