Автостопом в Судан - Антон Кротов

Миша Венедиктов поехал со мной. Наши с ним планы были таковы: мне хотелось отправить пару открыток домой; Мише – купить новые кроссовки; после сего мы намеревались покинуть Алеппо и отправиться по трассе, идущей вдоль Ефрата, на юго-восток, попутно осматривая древние города. Андрей с Гришей тоже направлялись таким путём на юго-восток, а прочие решили начать осмотр Сирии с других мест. Но подробно об этом будет рассказано ниже.

Завершив все свои дела в Алеппо и получив несколько бесплатных карт страны в офисе туристской информации, мы с Мишей направились на выход из города. Алеппо оказался довольно велик и пространен. Как только мы устали ходить и начали автостопить, вокруг нас образовались местные жители, желающие нам помочь. Они что-то нам объясняли, размахивали руками и пытались остановить проезжающие автобусы и такси. Это вредило автостопу: водители нормальных машин, проезжая мимо, думали, что вся эта тусовка ловит автобус, и не останавливались. Мы с Мишей пытались уйти из зоны видимости, но помощники, уже новые, появлялись вновь. Только минут через двадцать нам удалось уехать подальше от них.

Арабский язык был нам пока почти неведом. Однако водители оказались дружелюбны, и чем дальше от Алеппо, тем лучше шло дело. В вечернем мраке мы достигли посёлка Мансура.

Примерно в двадцати километрах отсюда находится Расафа, первый древний город, который мы хотели посмотреть.

Из книги «Вся Сирия» мы узнали историю города. Основанный в незапамятные времена, он упомянут даже в Ветхом завете. В 305 году нашей эры в Расафе был казнён римский легионер-христианин Сергий (в честь именно этого мученика получил своё имя наш русский святой Сергий Радонежский). Вскоре после этого события окружающий мир стал христианским, и в шестом веке город был переименован в Сергиополис. В седьмом веке Ближний Восток был обращён в мусульманство, и в городе, в дополнение к христианскому собору, появилась мечеть. В конце тринадцатого века в городе обосновались представители мусульманской секты исмаилитов, и правящий в то время один из мамлюкских султанов, представитель «более ортодоксального» мусульманства, обеспокоившись сим, заставил всех жителей покинуть город. И он опустел, а строения, стены, собор и мечеть остались посреди пустыни и потихоньку разрушаются даже до сего дня.

Только мы выгрузились из кабины грузовичка у поворота на Расафу, как увидели, что в этот же самый момент из другой машины вылезают Гриша Кубатьян и Андрей Петров. Вот встреча!

Мы с Мишей попытались уехать в Расафу ещё на чём-либо по глухой тёмной дороге, (оставалось километров двадцать), и даже застопили трактор, который провёз нас несколько метров и свернул в проулок. Мы покинули его. Трасса была неоживлённа. Интересно, а куда делись Гриша с Андреем? Они ведь тоже хотели стопить, но куда-то исчезли.

Но они отозвались – из дверей соседнего дома. Оказалось, они сразу поняли, что машин не ожидается, и решили попробовать переночевать по-научному. Сошли с дороги и постучали в первый попавшийся дом, думая о том, какой, интересно, будет эффект. Дверь открыл парнишка и, увидев перед собой в вечернем мраке двух мистеров, безумно обрадовался и затащил их в дом! Отец, мать и другие дети тоже были рады, а тут идут ещё двое – мы. Радость их была совершенно искренняя!

Разуваемся и проходим в дом. Он построен из шлакоблоков, скреплённых цементом, и, как и все дома в посёлке, имеет прямоугольную форму. Крыша плоская. Внутри две комнаты. В основной комнате, посередине, стоит металлическая печка и топится соляркой, по каплям поступающей из сосуда; от печки идёт вверх длинная металлическая труба. Стульев, столов в комнате нет; имеется маленькая тумбочка под телевизор, телефон и куча детей. Хозяин был одноруким, но так не придавал значения этому, что я не скоро заметил сие.

Хозяева не знали английского языка (один из детей изучал его в школе, но язык был для него абстрактен, и разговаривать и понимать речь он не мог, хотя делал домашние задания исправно), а мы пока почти не знали арабского, тем не менее наша беседа была интересна и содержательна. Мы пользовались жестами, многими интернациональными словами и десятком уже изученных арабских, а также тетрадкой и ручкой. Например, я долго не мог объяснить слово «туалет», пока не нарисовал писающего человечка; все поняли, засмеялись и показали мне путь. Через некоторое время принесли сирийскую еду: простоквашу, хомос (гороховую кашу), лепёшки и чай. Всё естся руками или лепёшками. Чай пили маленькими стаканчиками, и Андрей, главный любитель чая, выпил немало оных.

Когда же настало время сна, обнаружилось, что хозяин имеет ещё один домик, на противоположной стороне шоссе, близ Ефрата. Туда он и направил спать двоих (нас с Мишей), а остальные спали в том доме, куда постучались. Сон осуществлялся при помощи тюфяков и одеял, раскладываемых на полу; спальники не понадобились.

17 февраля, среда.

Наутро мы опять воссоединились в первом доме. На прощание нас накормили завтраком, а мы оставили хозяевам на память наши адреса и российские открытки. Сфотографировались и вышли на утреннюю прохладную трассу. Хозяин, его жена и дети долго махали нам вслед.

Всю последующую неделю мы (Миша, Гриша, Андрей и я) передвигались по Сирии вместе, нераздельной четвёркой, и проблем не возникало, ибо каждая машина в Сирии может везти вдвое больше пассажиров, чем она везла бы в России.

Руины древнего города пребывали в естественном виде – не восстановленные археологами, но и не загаженные посетителями. Часа два мы лазили по стенам и башням, построенным из серо-розовых камней. Вдоволь нафотографировались и насмотрелись. Гриша уверял меня, что здесь можно найти скрытые клады при помощи лозоходства. Решили проверить; я спрятал среди развалин несколько металлических монет (включая советский рубль с Ильичом), а Гриша, взяв два куска проволоки, вытянул их перед собой как усы и ходил туда-сюда. Первый «клад» он нашёл, а потом не достиг успеха.

Посмотрев город св. Сергия, мы вышли обратно на дорогу и вскоре, всей четвёркой, уехали обратно в Мансуру в кузове с овцами. Всю дорогу овцы боялись нас и пытались сбиться в одну кучу, что им плохо удавалось. В Мансуре проехали мимо дома, давшего нам приют этой ночью, и выбрались на вчерашнюю большую трассу.

Следующий город, намеченный нами для осмотра, назывался Халябия. Он находился на самом берегу Ефрата. Сперва мы доехали по трассе до посёлка Шиха (довезли нас на маршрутном микроавтобусе, но, разумеется, бесплатно). От Шихи к Халябии шла узкая асфальтовая дорога, но долго идти пешком нам не пришлось: нас догнал трактор, в прицепе везущий землю. Мы поехали на земле и проехали километров шесть до деревни. Затем пошли пешком. Вскоре трактор, уже без земли, догнал нас и провёз оставшееся небольшое расстояние до самой крепости.

Дорога проходит прямо через крепость – чтобы проложить трассу, строители сделали два пролома в стене. Сама крепость одной стороной подходит близко к прохладным водам Ефрата, а другой стороной поднимается на крутую прибрежную гору. Крепость использовали, чинили и разрушали в ходе различных войн сперва римляне, потом византийцы. В шестом веке город был в очередной раз разрушен и окончательно покинут жителями, и пустует до сего дня.

На холме, сплошь покрытом обломками обработанных камней, когда-то была цитадель. Мы воздвиглись туда и с величественных руин обозревали окрестность. Вниз и налево уходили полуразрушенные стены; каменная кладка просела и за истекшие века начала медленно сползать. Внизу протекал Ефрат, был виден вдали железнодорожный низкий мост и чёрные поля на противоположном берегу. Слева внизу, вдалеке, расположилась маленькая сирийская деревушка, которую мы только что проехали. По руинам крепости ползали несколько иностранных туристов, прибывшие чуть после нас. Один из них оказался венгром, другой – французом, прочие до нас не доползли.

Начался мелкий, моросящий дождь. Мы лазили и фотографировали, несмотря на него, сколько могли. Часа через полтора, покрытые влажной землёй и тысячелетней пылью, мы спустились вниз и умылись Ефратом. Река была холодной и мелкой, и являла собой продолжение мелкого, холодного дождика, текущего сверху.

Близ крепости располагалась деревня – та самая, которую мы видели сверху, та самая, куда первый трактор вёз прицеп земли. Пошли туда – и нас опять подобрал трактор, на этот раз без прицепа. И мы вчетвером уехали на нём, с четырьмя рюкзаками! Все сели на крылья трактора, двое лицом вперёд, двое лицом назад; тракторист в одноместной кабине.

В деревне, у ворот одного из домов, стояла небольшая группа женщин и детей. Они следили за нами, проходящими по дороге. Из вчерашнего опыта мы уже знали, что сирийцы только и мечтают оказать блага путешественнику, но часто смущаются предложить. Мы свернули с дороги, подошли к ним, съедаемые взглядами, и попросили хлеба (по-арабски – хубз).