Почему рассердилась кикимора? - Ольга Колпакова

В кладовке тётушка наткнулась на рубель и каток, заменявшие прежде утюг. Ткань наворачивалась на каток и прокатывалась рубелем по ровной поверхности.

На стене дома висело коромысло.

Плутать нам не пришлось – в деревне был только один дом с комбайном.

– Билан, ну-ка помолчи! – прикрикнула на собаку вышедшая навстречу хозяйка.

Мы улыбнулись:

– Смешно у вас собаку зовут.

– Да болтун и разиня, вот и назвали так. Лает, только когда на него смотрят, а свинья какая в ограду заберётся – лежит, не шелохнётся. Бахолда! Это бабушка у меня так ругалась. То же, что и билан.

Вот тебе и кличка из телевизора – вполне себе русское слово.

Мы купили два литра парного молока, пообещав завтра с утра занести банку, и несколько свежих, с грядки, огурцов.

– Жаль, что деревня разваливается, – сказала я, – места у вас очень красивые, жить бы да жить.

– Так тяжело ведь в деревне, всё своим трудом. В телевизорах насмотрелись, что можно, ничего не делая, деньги получать, и кинулись все в торгаши – будто эпидемия, – поддержала тему хозяйка. – А у нас комбайн свой, три коровы, сорок свиней – чего не жить, если работать. Главное, чтобы провода не своровали, без электричества трудно, а остальное – всё сами умеем. Мы в городе пожили. Десять лет. А потом вернулись. Выходишь утром на крылечко – и всё тут наше.

Обратно мы шли на свет: Тихон с тётушкой выставили на крыльце фонарь, чтобы мы не заблудились.

– А что раньше делали, если в деревню приходила беда – эпидемия, например? – спросила я тётушку.

– Гасили огонь. Если неурожай, эпидемия, то во всех избах гасили огонь: и в печи, и на божницах.

Представить это было несложно: большая часть деревни лежала сейчас во тьме.

– Затем древнейшим способом – трением двух сухих деревяшек – один из женатых мужчин добывал новый огонь, который разносили по избам. Между кострами, разожжёнными от нового огня, проходили жители деревни, прогоняли скот, чтобы защититься от болезней. С новым огнём должно было прийти и обновление жизни. Такой же ритуал совершали на новый год. В XVI веке церковь приравняла этот ритуал к волхованию (колдовству), сейчас он полностью утерян.

– Может, оттого умирают деревни, что никто не умеет разжигать живой огонь? – вслух подумала я.

Вряд ли можно надеяться, что в загородных домах опять появятся русские печи. Хлеб можно купить в магазине или выпечь в хлебопечке, пищу удобнее готовить на плите, согреть озябшие ноги проще электрогрелкой, а полечиться – таблетками. Но огонь всё же теплится в наших квартирах: смотреть на горящую свечу или на огонь в камине – ни с чем не сравнимое удовольствие.

Не найдя рукомойника, мы умылись, полив друг другу из бутылки.

– Здесь даже баня сохранилась, – поделилась тётушка. – Но я туда не пошла, страшновато.

– Я и в туалет не пойду, – сказала Младшая. – Вдруг кто из дырки выскочит. Неужели и зимой, по морозу, надо было на улицу выходить?

Тётушка кивнула:

– Да, у современной туалетной комнаты достойного конкурента в русской избе не находится. «Задок» – так называлась постройка недалеко от избы – был не самым комфортным местом, особенно зимой. Конечно, детей и больных из избы по нужде не гоняли, они, как и теперь, пользовались горшком. Во многих деревнях и вовсе не было туалетов. Достаточно было удалиться на «зады» – противоположную улице часть, где располагались огороды. Так что шагай на зады.

Захватив фонарик, Младшая направилась за дом. Я пыталась представить себя на месте своей бабушки. Смогла бы я создать в избе уют?

Например, без ванной комнаты я бы точно обошлась. Я люблю баню. А для умывания в каждой избе (а летом во дворе) были рукомойники. Это я помню ещё из детства. Моей обязанностью было доливать воду в рукомойник. Сейчас даже в деревенских домах делают водопровод в доме. А лет тридцать-сорок назад в день нужно было принести не одно ведро воды: для приготовления пищи, мытья посуды и пола, для животных, для полива… Ведро хотя и удобное (слегка суженное кверху, чтобы вода не расплескалась), но не очень лёгкое – 12 литров. Два таких ведра женщина несла на коромысле от колодца до дома. Но тот, кто хоть раз заглядывал внутрь современных водопроводных труб, никогда не станет жалеть о водопроводе и не поленится прогуляться к колодцу или роднику за чистой, вкусной водой.

Ни посудомойных, ни стиральных машин у наших бабушек в хозяйстве не было. Посуду мыли в лохани. «Ушастый кабан завсегда в избе» – это загадка про лохань, которая известна со времён Древней Руси. Вместо чистящих средств брали золу, песок, траву. Бельё стирали в бане или у реки, замочив в бадье, в щёлоке. Полоскали в проточной речной воде. Вот это, пожалуй, мне было бы непросто, особенно зимой.

В доме нередко жили домашние животные, стоял ткацкий станок; здесь пёкся хлеб, сбивалось масло, плелись лапти, чинилась утварь, поэтому половики обычно расстилали только по праздникам. Не ко всякому обеду и стол скатертью накрывали. Зато горница, или светлица, если она была в доме, всегда содержалась готовой к приёму гостей.

Несколько раз в год, перед большими праздниками, в избе устраивали генеральную уборку: скоблили пол и стены специальными ножами, вытрясали постели, белили печи. Каждую неделю скоблили, посыпали песком и тёрли добела мокрым берёзовым веником пол и лавки, выбивали половики (на Севере вместо половика иногда использовали старую рыболовную сеть – у хорошей хозяйки ничего не пропадало). Мели избу каждый день. Нет на венике пульта управления, но без сноровки с ним не управишься. Тут были свои приметы: не мети вечером и к порогу – достаток выметешь. Двумя вениками не подметай. Хранить веник тоже полагалось определённым образом – ручкой вниз. Кстати, в некоторых областях мусор называли шумом. Из избы выметали шум…

Сдув с носа очередного комара, я вспомнила про насекомых, которых, наверное, в избах было хоть отбавляй, и спросила у тётушки, как боролись с этой вредной живностью. Китайских карандашей от тараканов тогда ведь не было.

– Ой, мы, когда по осеннему циклу детям праздник показываем, кусочек похорон тараканов тоже изображаем, – ответила она. – Хохот стоит, таракана ведь в гробике хоронят из капустной кочерыжки или морковки, да с причитаниями. Но сперва его поймать надо. А мух выгоняли, размахивая штанами. Уж не знаю, работает это средство или нет, у меня эти звери не водятся.

И я вспомнила с детского осеннего праздника: вносят в дом первый сжатый сноп и говорят: «Первый сноп в дом, а клопы, тараканы вон!»

– Применяли и другие средства, – отгоняя комаров, продолжала тётушка. – Меняли набивку в матрацах, убирали крошки, развешивали клещевину, цветущую рожь и другие травы, которые не любят насекомые; окуривали помещение дымом полыни и использовали мухобойки и вшивицы. Вшивицей подцепляли прядку волос и ловили паразитов. А вообще-то этот предмет назывался косотык, с его помощью плели лапти.

– Всё же хорошо, что в нашем хозяйстве косотык не нужен, – порадовалась я. – Хотя слово смешное.

– Верянкин ещё раз полезет, – вступила в разговор вернувшаяся с задов Младшая, – скажу: ты что, косотык!

– Верянкин? Очень интересно. Вот, кстати, тоже целый пласт потерянный: названия полок и ящичков, где хранились вещи. Например, полки для посуды назывались: мисник, блюдник, судник, ложечник. Хозяйственную утварь убирали в залавок – ящик с подъёмной крышкой. Что нельзя положить и поставить, можно было повесить на крючок. Одежду, бельё, ценные вещи укладывали в сундуки, короба, скрыни. Иностранных путешественников поразило в России то, что одежду у нас держат… в бочках с замком. Такую кадку для вещей называли кубел. Хозяйственные вещи убирали в лавки-лари. Веретено хранилось в специальной коробке – веретенице. В своей берестяной или лубяной коробке – цевельнице – лежали цевки (катушки), на которые наматывались нитки для тканья. Хлеб и муку держали в кадушках с крышками. Молочные продукты – в ставицах, шкафчиках с откидной крышкой, которые стояли в сенях. Уголь – в плетёной корзине-угольнице, или верянке.

– Вот, оказывается, почему Верянкин вечно какой-то чумазый и помятый, – удивилась совпадению Младшая.

– Вместо пластиковых банок и бутылок сыпучие и жидкие продукты хранили в бочках. Для растительного масла бочки делали из осины. Для молока, масла, икры, мёда – липовые бочки. Сосновые бочки – для смолы, дёгтя, живицы. В разных губерниях и для разных назначений бочки назывались по-разному: смолянка – для смолы, солувка – для соли, мазница – для дёгтя, тара – для рыбы. Объёмом бочки были от 5 до 120 литров. Бочка в 45 литров носила название ангел, в 120-180 – карделька, 360 – радовка, 480 – сороковка. Вода перевозилась тоже в бочках.

– И за всем этим должна была присматривать хозяйка! – ужаснулась я.

– А почему обязательно хозяйка? – поинтересовалась Младшая. – Хозяин, что ли, не должен?