Как белый теплоход от пристани - Сергей Осмоловский

– Многоуважаемый господин Самородскай, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ты упустил ещё один вариант, сука, развития событий, – не без самодовольствия сказал он. – Америка выигрывает войну и делит Ирак с Англией. Так как вся система международного права вместе с ООН, как ты совершенно верно заметил, посрамлена и вые..ана, вслед за Ираком оккупируются другие, не менее лакомые страны нефтеносного Ближнего Востока и мира. Венесуэла, например. Часть из них не станет сопротивляться и подвергнется «мягкой» колонизации. Часть будет захвачена, сска, вооружённой рукой. Перед Евросоюзом встанет вопрос ребром: либо мы такие честные и справедливые и в разделе не участвуем, либо – «господин барон, присоединяйтесь». Но – раз пошла такая пьянка – режь последний огурец! Евросоюз, подсчитав в уме прибыль и убытки, на этот раз к агрессии присоединится… Кстати, а рыбка ещё осталась? Серёнь, подай кусочек. Спасибо… Так вот. – За мыслью он следил строго – цепь последовательностей никогда от него не ускользала. – Китай, сокрушённо кивая головой, под шумок прихватит какое-нибудь из сопредельных государств. Мир, сска, будет поделен, и Россия в этом дележе участия не примет, так как реальных сил у неё для этого просто-напросто нет. Одни понты, которых хватит, разве что, на новый состав команды «Зенит». В результате захвата основных нефтяных месторождений цены на чёрное, сска, золото резко упадут, а это чревато для России экономическим крахом. Как естественная реакция на территориальные захваты и передел мира, прибавят в весе национально-освободительные движения радикального фундаменталистского толка, а также крайне, сска, левых и крайне, сска, правых течений в Ливии, Сирии, Египте. И вот тут-то, сука, начнётся самое, как ты сказал, интересное… Надеюсь, – заключил Андрейка, обсасывая хвостик, – что этого всё же удастся избежать.

Вслед за Андрейкой свой вариант сценария не замедлил предложить ещё один бог-аналитик – Толоконников.

– Кстати, – встрял Серёга, – если ООН и осрамится, то в лицах оонистов не произойдёт ровным счётом никаких изменений. Там такие одарённые артисты сидят, что состроить рожицу а-ля «янеприделах» им не составит усилий (как это, замечу, было уже неоднократно). И «работа» продолжится в привычном режиме: недееспособная ООН убедительно настаивает, что-де по-прежнему вершит судьбы народов, а НАТО, убеждённо с этим соглашаясь, беспрепятственно ведёт свои творческие поиски оружия массового уничтожения дальше, заглядывая всё глубже и глубже в нефтяные скважины. Все – счастливы, все – при деле, Россия – одна со своим не пришитым к манде «гласом вопиющего в пустыне».

– Вот именно, – поддакнул Андрейка. – Так что, какие тут выгоды?

Политический спор, как и бывает в подобных случаях, почти полностью подчинился инициативе Андрейки. Тем не менее, под языком у меня ещё нашлась парочка аргументов.

– Какую печальную картину вы нарисовали, братцы, – отреагировал я. – Как и вы, как и большинство, надеюсь, разумных людей, полагаю, что подобное всё-таки не произойдёт. И не произойдёт это по той причине, что вы сильно преувеличиваете военные способности США.

– Я не преувеличил – не умеют они воевать, – вклинился Макс, ни дня не прослуживший в армии, и выскочил за дверь.

– Ну не совсем же полные идиоты там, в Вашингтоне, сидят! Они ж академиев наканчали и должны понимать, что время римов и рейхов прошло и удержать в своей деснице полмира уже не выйдет. Джин из бутылки выпущен, и теперь такая катавасия пойдёт – не до нефти им будет (и, между прочим, на очереди стояли не нефтеносные страны, а Северная Корея, если мне память не изменяет), дай бог самой Америке не развали: Техас, Калифорния… Ещё три-четыре таких года, и силы экономики этой страны будут истощены. Они и так при Буше в долгах по самую Миссисипи, а военные походы по Востоку и вовсе выжимают из них последнюю кока-колу. И предложенный тобой, – с вызовом взглянул я на Андрейку, – вариант развития цивилизации больше на страшную сказку похож: ведь сказано же в пророчествах, что перед концом будет рассвет России, и золотой православный крест ещё воссияет над куполом Святой Софии в Царьграде. Так что флаг – нáм в руки, священный, трёхцветный!

Ах, как я пожалел, что в эту минуту рядом не оказалось Максима – уж он бы ухватился за фразу! уж разошёлся бы ученик Ильи Муромца!.. Андрейка же так возмутился и, возмутившись, так напрягся, что потные градины повисли даже на мочках ушей.

– Многоуважаемый господин Самородскай! Саша, – схватился он за голову, – что ты несёшь?! Что ты, сска, мелешь?! Ты что, к бабкам ходил? Какие нахрен пророчества? Какая, к едрене матери, сска, Северная Корея?! Перекрестись, брат! Я тебя уверяю, что при всех реверансах Кондолизы15 в сторону Ким Чен Ира, следующей в очереди будет не она по трём причинам. Причина первая. – Андрейка принялся загибать пухленькие пальчики. Предваряя первую причину, загнул почему-то сразу два. – Наплевать им на отсутствие или наличие там демократии. Их интересуют деньги и только деньги, которые они там смогут сделать. В Корее, – говорит, – нет ничего такого, за что не жалко было бы гробить солдат и губить дорогую технику. Причина вторая. – Мыслящий Андрейка промокнул салфеткой увлажнившийся лобик. – То, что у Саддама нет оружия массового уничтожения, доказала комиссия ООН, после чего успокоенные америкосы туда и полезли. А у Северной Кореи вполне может оказаться что-то весьма, сска, серьёзное. Где гарантии, что из десяти баллистических ракет хотя бы одна не долетит? А этого будет вполне достаточно. Или есть сомнения, что тамошний режим засмущается перед мировым сообществом шарахнуть в ответ на агрессию? – Андрейка поддерживал мысль целостно и широко: пораскидал вокруг себя рыбьих очисток, Серёгу дважды задел размашистым вспомогательным жестом. – И наконец – третья. Если даже у Северной Кореи ничего опасного и нет, то несомненно, что там есть джунгли, к которым американцы с некоторых пор стойкое отвращение имеют. Там есть самая, сска, многочисленная в мире армия, а также агрессивно-фанатичное население, истинное настроение которого никому неизвестно и которое не возьмёшь измором: они и так уже сколько лет, сска, голодают в отличие от избалованных нефтедолларами иракцев – привыкшие. Я полагаю, – подытожил он, – можно сделать вывод: если агрессия против Северной Кореи и будет, то не в ближайшем будущем. Хотя, может, я и ошибаюсь. Что вряд ли. Но – время покажет.

Некоторое время спор ещё продолжался. По инерции, без напора. Когда команды вышли на второй тайм, реплики немного поутихли. А когда «Спартак» стал методично сравнивать счёт – схлынули вовсе. Тут ещё Максим приволочился, отягчённый добычей – и мы славно долежали тот день… тот вечер и тут ночь.

Из утренних новостей узнали, что «Спартак» сгонял-таки вничью. А из новостей годиков так через пять было бы интересно узнать, чей же прогноз оказался точнее.

Семейный триллер. Продолжение

«Как же она поразительно похожа на Бонни», – пронеслось у него в голове. Он зажмурился на миг, мотнул головой, чтобы прогнать «чёртовы мысли», но наваждение не исчезло, а, напротив, только усилилось. «Сумасшествие какое-то!..». Алкоголь резко ударил в голову, дыхание участилось. Бонни распаляла его каждым словом, движением, жестом. Изнутри грудь уже подпирало какое-то необъяснимое юношеское волнение, а из живота туго давило взрослое желание соблазненного мужчины.

Последняя капля вина соскользнула с горячих губ, когда сдерживаться больше не было сил. Не отрывая от неё взгляда, Он поднялся и, обогнув стол, встал сзади. Затем нежно взял её за плечи, наклонился к уху и жарко выдохнул, облизнув губы:

– М-ммм, как я хочу тебя…

Окончание фразы пронеслось только у него в голове: «Бонни!»

Утолившись сперва на столе, за которым они едва успели доесть рыбу, затем в коридоре на полу между обувными рядами, Он укрывал её сплошным ковром из поцелуев в спальне, беспрестанно, словно в бреду, что-то шепча. Она всё напрягала слух, силясь понять его неразборчивый шёпот, но вскоре просто расслабилась и отдалась мыслям, крутившимся в голове, не достигая осознания: «Боже мой, неужели получилось?! Казалось, такой пустяк, а как подействовало!..»

15 апреля

Сколько себя помню – всегда со мной происходят какие-то казусы. Какие-то несуразные, плохо объяснимые с точки зрения логики вещи.

То меня с моими жизненными установками угораздит родиться в конце двадцатого века в России.

То меня дружно командируют выигрывать для школы титул «Мистера» среди мальчиков не старше семнадцати лет.

То вокруг меня накрепко завяжутся узлы дружбы с блатарями.