Посредине ночи - Александр Машонин

На следующий день, пока мы потихонечку подкрадывались к Суарби, очередному пункту нашего путешествия, Осока включила голографический проектор в салоне и принялась крутить передо мной карту Галактики, объясняя, где какие живут разумные виды, где какая власть: имперцы, местные самостийники, мафия. Я почти сразу обратил внимание на некоторую однобокость расположения обитаемых систем: все они концентрировались с одной стороны от ядра, с другой же простиралась довольно большая область, где также горели редкие искорки звёзд, а названий планет не было.

– Неизвестные территории, – пояснила на мой вопрос Осока. – Мне кажется, там и следует искать твоё Солнце. Надеюсь, библиотекарь что-нибудь раскопает в старых архивах.

– Завтра пос… – я вовремя прикусил язык и поправился: – то есть, крайний прыжок?

– Да, и мы в системе Панторы. Там на околозвёздной станции работает та самая моя подруга. У неё можно спокойно передохнуть.

– Погоди, мы же хотели к библиотекарю?

– Так он живёт на Орто Плутонии, парной с Панторой планете, на заброшенной базе республиканцев. Получим данные, а на станции всё спокойно обдумаем.

На Сасевфи, основную обитаемую планету в системе, вернее, спутник оранжево-белого газового гиганта Суарби-7, Осока садиться не стала, даже близко не подошла, обогнув по гигантской дуге. На мой вопрос, почему, ответила коротко:

– Там обитает Тьма.

Именно так, с большой буквы прозвучало у неё это слово. Чувствуя, что она не расположена вдаваться в подробности, расспрашивать я не стал. На ужин остановились на транзитной базе, расположенной на другом, совсем маленьком спутнике, изрытом сплошь коридорами, будто сыр дырками. Некоторые пещеры явно имели естественное происхождение, примерно такое же, как в пресловутом сыре. Одна, диаметром более чем в километр, была приспособлена под посадочный грот для небольших кораблей. Крышей здесь служил сплюснутый купол, в котором имелось четыре затянутых силовой стенкой окна-портала. Нам досталась стоянка у самой стены, в этом месте искусственно подрезанной, чтобы получить больше свободного места. Длинный извилистый коридор вывел нас в соседнюю пещеру-чашу, значительно меньших размеров. Именно её светящийся купол из высокопрочного прозрачного материала был издалека виден снаружи. Сейчас в дополнение к искусственным светильникам по окружности купола сквозь него сиял в полнеба газовый гигант, заливая улицы светом, напоминающим жёлтые натриевые фонари земных городов. Практически вся чаша представляла собой городок, нечто вроде высокогорного кишлака. Небольшие домики занимали не только дно, они карабкались по наклонным стенам вверх, где в пять, а где и в семь ярусов. До купола оставалось меньше половины высоты, и я подумал, что, если так пойдёт и дальше, рано или поздно крышей очередного яруса станет сам купол.

– Помнишь, я обещала показать танцы? – улыбнулась Осока. – Тут самое место. На любой вкус. В основном, конечно, кантины с танцами особого рода…

– У шеста? – усмехнулся я.

– В том числе. Значит, ты понял. Но есть тут одно заведение другого рода. Сюда.

Заведение оказалось не кантиной, а небольшим театром с залом от силы на полторы сотни зрителей. Взималась и плата за вход. Публика, пришедшая посмотреть программу, также несколько отличалась от посетителей кабаков. «Вестерноватые» космические волки с бластерами присутствовали и здесь, но и они были в целом почище и лучше выбриты. Доминировали же мужчины в униформе с эмблемами каких-то явно серьёзных компаний и женщины в платьях. На сцене вспыхнул свет, и посреди неё возникли, как будто телепортировались, четыре танцовщицы-твилеки. Кожа каждой из них отличалась цветом. Голубая, зелёная, ярко-сиреневая и золотисто-жёлтая. Тела танцовщиц обтягивали короткие комбинезоны цвета их же кожи, расчерченные наискось зигзагами контрастных полос.

Как описать неописуемое? Как передать непередаваемое? Странная, то и дело меняющая ритм музыка и четыре прекрасные женщины четырёх разных цветов. Гибкостью и грацией они превосходили всех, кого я когда-либо видел. Пожалуй, что-то отдалённо похожее проделывали со своими телами лишь китайские цирковые акробатки, но то юные девочки, а здесь были взрослые великолепно развитые женщины! Вместе с музыкой менялся не только темп, а и характер движений. Убыстряясь, они до какого-то момента оставались плавными и текучими, и вдруг становились ломаными, дёргаными, словно у кукол. И шли на замедление, так же, рывками. Когда же после серии «механических» движений и статичных поз танцовщицы вдруг перетекали в плавную фазу, трудно было удержаться от восхищённого вздоха. Другой танец был даже не танцем, а полётами в пространстве сцены без опоры. Девушки отталкивались от пола, кулис, потолка и парили в искусственно созданной невесомости, соприкасаясь друг с дружкой и так меняя свои траектории. Только здесь и сейчас я увидел, что их лекки подвижны, словно щупальца, легко оплетают кончиками руку или лодыжку, сплетаются с головными хвостиками партнёрш. В заключение все четыре легонько оттолкнулись от задника и проплыли над зрительным залом, а, коснувшись стен, соскользнули по ним на пол.

Гром аплодисментов был им наградой. Мужчины вскакивали со своих мест, аплодировали стоя, некоторые подходили к исполнительницам и выражали восторг вполне земным способом: становились на одно колено и целовали руку. А к рампе, тем временем, вышла дама в длинном платье.

– Владелица? – спросил я Осоку.

– Да.

Зрители что-то говорили хозяйке, некоторые перегибались через ряды сидений, видимо, о чём-то просили. Она улыбнулась, покачала головой и развела руками.

– Продолжения не будет, – констатировала моя спутница, пробираясь к выходу. – А жаль.

– Они просили выступления на бис?

– Нет, хотели, чтобы мадам спела. Она в молодости выступала в опере, потом давала концерты. Иногда и сейчас соглашается что-нибудь исполнить. Долго ей петь трудно, возраст, связки не те.

Газовый гигант скрылся за горизонтом, и в городке-чаше стало заметно темнее. Изменились цвета: искусственные лампы были ближе к обычным люминесцентным, бело-голубоватые. Мы медленно шли по улице в направлении посадочного грота.

– Стой, – прошептала вдруг Осока. – Ох, ребятки, как вас много-то…

– Что? – не понял я.

– Нас караулят. Вон там. Грабители, скорее всего. Шестеро. Не будем связываться?

– Не стоит, – согласился я.

– Назад и за угол, быстро! – скомандовала Осока. – И наверх!

Козырёк одной из крыш был сравнительно невысоко, можно достать, подпрыгнув. Как я оказался наверху, сам не понял, руки без особого труда втянули мою не лёгонькую тушку на крышу. Видно, не зря говорят, чувство опасности удесятеряет силы. Мгновение спустя рядом оказалась Осока. Мне на миг показалось, что она просто запрыгнула ко мне, не подтягиваясь на руках, но это, должно быть, оттого, что я до сих пор находился под впечатлением танцев в невесомости.

– Замри, – шепнула она, приложив палец к губам. Внизу уже слышался топот ног грабителей.

– Где они? Где? – раздались голоса. Затем гопники разделились по двое и бросились в разные стороны искать нас.

– Осторожно перебираемся на тот дом, потом на следующий, – тихо распорядилась Осока. – Те двое явно будут караулить вход в тоннель, но мы их легко пройдём. Плеть не потерял?

– Обижаешь.

– Вот и хорошо. Не жалей, стреляй в лицо, в одежде может быть токопроводный слой, он ослабляет воздействие.

Двое бандитов, и в самом деле, перекрыли путь к стоянкам кораблей и дожидались, пока подельники выгонят на них добычу. А добыча-то сама перешла в наступление. Нам повезло, оба ненадолго отвлеклись, заметив что-то на соседней улице и, когда мы, вынырнув из тени крайнего домика, бросились на них, среагировали с опозданием. Наконечник нейронной плети влип одному в щёку, парень конвульсивно дёрнулся и, закатив глаза, привалился к стене. Второй гопник, постарше, стал жертвой удара ботинком между ног. Осока провела этот приём в подкате, как заправская каратистка, лишив бандита возможности кричать, а возможно, и иметь детей. Пока он хрипел от боли, кулак девушки угодил ему точно в переносицу.

– Посмотри у того оружие, – велела она мне, хлопая по карманам потенциального мерина. – Игольник? Вот гадёныш! У моего только нож. Нет-нет, забирай, это наши законные трофеи. А теперь мотаем отсюда!

Плюхнувшись в кресло, я никак не мог отдышаться после пробежки. Осока же совершенно не запыхалась.

– Ну, вот, – весело сказала она, выводя «Горгулью» в открытый космос. – И искусством насладились, и спортом позанимались.

– Ничего себе «спорт»!

– А как это ещё назвать? Драки, по сути, и не было. Мы их просто перехитрили. Жалко, в кантину не зашли, придётся опять концентраты есть. Последишь за курсом? Я пойду, разогрею что-нибудь.