Выползень - Сергей Стрелецкий

- Я заглядывал в камин, - злобно проворчал Коултон. - Дымоход размером десять на десять, человек там не пролезет. Прошли те времена, когда в трубу камина можно было при необходимости засунуть труп...

- У вас есть другая версия? - спокойно спросил Малдер.

- Я не строю версий без достаточных оснований.

- С теми фактами, что вы готовы принять во внимание, вы сможете обосновать только одну версию - что преступник из этой комнаты вообще не выходил. Мне лично кажется, что мое предположение более конструктивно. По крайней мере, оно поддается проверке.

- Линдер, - сказал Черутти, обернувшись к одному из фэбээровцев, слазь на крышу и посмотри, есть ли следы на черепице вокруг дымохода... Агент Малдер, можно вас на пару слов?

Малдер кивнул, и они с Черутти вышли на лужайку перед домом.

- Я должен вам кое-что сказать, Малдер. Хотя, возможно, я очень скоро буду об этом жалеть... Как раз перед тем, как вы с агентом Скалли поймали Тумса, мне позвонили из... из Вашингтона. Мне практически прямым текстом запретили сообщать вам что бы то ни было, касающееся этого звонка, но ситуация такова, что... В общем, я получил приказ ни в коем случае не документировать информацию, которая может быть нами получена в ходе расследования этих убийств. Практически это означает, что дело должно быть передано... Короче, его у нас забирают. Вопрос национальной безопасности.

- Так, - сказал Малдер.

- Сразу после этого звонка Коултон сообщил мне, что подозреваемый арестован.

Ситуация получилась... нехорошая. Прямое нарушение директивы. Поэтому я воспользовался первой же возможностью, чтобы свести последствия ареста к минимуму.

- Вы его ОТПУСТИЛИ.

- Да.

- Это вы запретили проводить дактилоскопический анализ? Черутти кивнул.

- Я надеялся, что до приезда людей из... Вашингтона... ничего не произойдет. Но вот... - он махнул рукой в сторону дома. - А эти, если и приехали, то меня в известность не поставили.

- Вы понимаете, что, сообщая мне эти сведения, ставите под угрозу свою жизнь?

- Не это плохо. Плохо, что я ставлю под угрозу вашу жизнь и жизнь агента Скалли. Однако выхода нет - если у вас не будет этой информации, вы же не прекратите своего расследования...

- Я его и так не прекращу, - усмехнулся Малдер. - И если вы думаете, что сам характер моих занятий не ставит под угрозу мою жизнь...

- А вот вам совершенно ни к чему что бы то ни было мне объяснять, Призрак. Ладно. давайте сделаем так. Никакой информации по интересующей вас теме вы больше от меня получать не будете. С другой стороны, помочь вам в проведении расследования я обязан. Так что, если понадобится что-то не выходящее за рамки обычных процедур - милости прошу.

- Благодарю вас, - Малдер пожал старику руку.

- У меня только один вопрос, - сказал Черутти, не выпуская руки Малдера и глядя ему прямо в глаза. - Что вы скажете, когда те же самые люди придут к вам с теми же самыми... м-м... рекомендациями?

- Посмотрим, - Малдер усмехнулся. - Это будет зависеть от того, что мне в тот момент будет дороже - истина или национальная безопасность.

- Благодарю вас, - сказал Черутти и, повернувшись, двинулся энергичным шагом к своему черному "форду".

Призрак смотрел ему вслед, и на языке у него вертелось древнее латинское выражение о мирской славе.

Балтимор Восьмой день

Весь следующий день Малдер и Скалли посвятили работе в муниципальном архиве. Регистрационные записи Тумса обнаружить не удалось. В этом городе он не рождался, не умирал, не женился, не разводился, не рожал детей, не совершал правонарушении, не приобретал недвижимости, не брал на попечение стариков, младенцев и домашних животных К концу дня Малдер начал подозревать, что таинственные ребята из Вашингтона все-таки успели побывать в Балтиморе - по крайнеи мере, здесь, в муниципальном архиве. Это был первый случай в практике Призрака, когда плотный поиск в муниципальных регистрационных книгах не давал никаких ре зультатов.

В конце концов удача все-таки улыбнулась ему. Это была именно удача искать следы Тумса среди подобных документов никому бы и в голову не пришло.

Мудро положенная под сукно мировым судьей жалоба явно сумасшедшей старухи на своего соседа Юджина Виктора Тумса, который якобы украл у нес оловянную ложку, капор ее матери и любимую швейную машинку, дождалась-таки своего часа.

Жалоба была датирована маем 1903 года и содержала, кроме фамилии Тумса, также его точный адрес - Эксетер стрит, дом номер 66, квартира 103. Малдер немедленно влез в материалы переписи девятьсот третьего года, но среди опросных листов, собранных в доме 66 по Эксетер стрит, запись Тумса отсутствовала. Сквозной нумерации на опросных листах не было, поэтому пропуск одного из них мог оставаться незамеченным во веки веков.

За то время, пока Малдер протирал штаны в отделе регистрационных записей, Скалли успела выяснить, что по месту жительства, заявленному им в комиссии по контролю за домашними животными, Тумс не появлялся с момента снятия комнаты. На работе, как и следовало ожидать, после ареста он также не показывался.

За то время, пока Скалли бегала по коридорам муниципальных зданий, Малдер обнаружил, что зверское убийство 1903 года, так и оставшееся нераскрытым, произошло в том же самом доме по Эксетер стрит. Тумс, судя по номеру квартиры, где все это произошло, сожрал печень своего соседа сверху.

- Может, это был его дедуля? - предположила Скалли.

- А отпечатки пальцев тридцать третьего года тоже оставил дедуля? поинтересовался Малдер. - А отпечатки пальцев шестьдесят третьего - папуля? Хороша семейка... Надо его ловить, Скалли. Каждый раз он убивал пять человек. У нас уже четыре трупа. Если мы сейчас его упустим, то в следующий раз он появится в две тысячи двадцать третьем году. Ты в это время уже будешь директором ФБР, а я буду давить тараканов в психушке.

Почему? - удивилась Скалли.

Я слишком много работаю в архивах, - мрачно объяснил Малдер, протирая очки. - Добром это не кончится.

Впрочем, до конца дня они сумели раскопать еще один интересный адрес и честь этой находки принадлежала Скалли.

Это был нынешний адрес следователя, занимавшегося расследованием убийств тридцать третьего года в Полхеттен Милл. Франку Шерману было девяносто пять лет, и он жил в приюте для одиноких стариков "Линн Эйкрес".

Балтимор Девятый день Раннее утро

- Я ждал вас двадцать пять лет, - сказал Шерман.

Он сидел в инвалидной коляске, по щекам его текли слезы.

- Фрэнк, - мягко сказала Дэйна. - Успокойтесь, пожалуйста.

- Да, да... - старик вытащил платок, приподняв очки, вытер глаза. Извините.

- За что? -- Малдер улыбнулся.

- А-а... - Шерман спрятал платок и махнул рукой. - Старики вечно скулят. Болезнь, горе, радость - нам все годится, лишь бы немного похныкать. И Фрэнк Шерман ничем не лучше других. Разве что из ума не совсем выжил...