На вершине мира - Лазарь Бронтман

Работы хватало всем. Радисты выслушивали свои приемники и передатчики с такой чуткостью, как врач сердце пациента. Они горячо и страстно обсуждали происхождение атмосферных помех, сравнивали достоинства и недостатки различных схем, уточняли порядок внутрикорабельной связи. Штурманы выверяли навигационную аппаратуру, столь густо наполнявшую рубку, что последняя напоминала приборный магазин. Про механиков нечего и говорить. Они буквально копались в своих моторах, [46] испытывали различные усовершенствования, сделанные для полета на Севере, устраняли всякие дефекты, определившиеся после первых воздушных перегонов.

Одновременно перед экспедицией вставали кардинальные вопросы тактики проведения операции. Иногда они носили форму технической проблемы. Брать с собой про запас колеса или лететь только на лыжах? Внешне сугубо технический вопрос. По сути же дела этим решалась тактика всей операции. Колеса увеличивали вес самолета, создавали добавочное сопротивление, уменьшали скорость. Лететь с колесами — значит сделать одну лишнюю промежуточную посадку. А сажать и вздымать в воздух перегруженные корабли дело нешуточное.

— В условиях нашей экспедиции трудность полета заключается именно во взлете. Фигурально выражаясь, нам деньги платят только за взлеты, — поучал участников экспедиции летчик Алексеев.

Немало копий скрестилось на этих злополучных колесах. Брать или не брать? Посадка на колесах много легче — они дают возможность приземлиться и на такой аэродром, на котором лыжи могут пострадать (например, при застругах). Но с другой стороны посадка на полюсе могла произойти на поле, пересеченном трещинами, покрытом ухабами, и лыжи для этого более пригодны. Кроме того, везти с собой колеса — это значит взвалить еще 800 килограммов лишнего веса на перегруженные машины. И колеса решено было оставить.

Столь же принципиальным был и выбор дальнейшего маршрута. Путь от Нарьян-Мара до острова Рудольфа предстоял исключительно [47] сложный. Расстояние по прямой 1570 километров. Было два варианта. Первый: сделать промежуточную посадку в Амдерме и затем оттуда пойти на Рудольф. В этом случае нужно было пролететь над знаменитым Маточкиным Шаром, заслужившим печальную известность гибельными низвергающимися воздушными потоками, и пересечь мыс Желания — «полюс ветров», как его называют арктические летчики. Выгода же этого маршрута заключалась в том, что на пути было меньше открытого моря. Второй вариант предусматривал перелет от Нарьян-Мара на остров Рудольфа на-прямую. Подавляющая часть пути пролегала над Баренцовым морем. В это время года юго-восточная часть моря Баренца почти свободна от льда. Машины наши сухопутные. Садиться на них в море нельзя: утонут. В случае отказа моторов на какой-нибудь машине экипаж ожидали весьма крупные неприятности. Плюсы же этого варианта заключались в более ровном ветровом режиме и отсутствии промежуточных посадок.

Что скрывать — решить задачу было нелегко. Командование экспедиции, да и весь экипаж отчетливо представляли себе трудности и опасности обоих вариантов. На совещании командиров кораблей был принят второй вариант: лететь из Нарьян-Мара к острову Рудольфа напрямик, через Баренцово море. По предложению О. Ю. Шмидта трасса перелета была несколько придвинута к западному побережью Новой Земли с тем, чтобы самолет, у которого выйдет из строя один из моторов, мог дотянуть до берега. Это значительно уменьшало риск перелета через открытое море. Правда, горы Новой Земли мало приспособлены для [48] посадки, но во всяком случае там при поломке самолета люди могут остаться живы. Трезво оценивая серьезность обстановки, командиры кораблей наметили порядок строя на случай тумана, условия полета для отставшей машины, схему радиосвязи, если один из самолетов потерпит бедствие.

Однако этими мероприятиями подготовка к ответственному этапу не ограничилась. Важно было психологически подготовить коллектив на все случаи, сплотить людей, организовать их, чтобы в любом положении люди не растерялись, не пали духом и не посрамили своей страны. Костяком, цементом экспедиции, как всегда, являлись коммунисты. 3 апреля было проведено общее партийное собрание, посвященное задачам коммунистов в полете. С большой речью выступил О. Ю. Шмидт:

— Товарищи! Большинство членов экспедиции — коммунисты, сочувствующие и комсомольцы. Организующая роль коммунистов в полярных походах и в особенности в экспедициях, подобных нашей, исключительно велика. Вспомните, как небольшая группа большевиков «Челюскина» сумела сплотить после гибели корабля весь коллектив.

Мы не знаем, какие сюрпризы готовит нам природа. Правда, экспедиция превосходно технически вооружена, но природа могущественна и может преподнести всякие неожиданности. Нужно быть готовыми ко всему. Особенно важно в этом перелете сохранить спокойствие, уверенность, твердость духа.

В нашей стране никто не остается без помощи. Если какой-нибудь корабль потерпит бедствие, мы, разумеется, постараемся помочь ему собственными силами экспедиции. Если их [49] окажется мало, на помощь выйдет стоящий сейчас наготове в Мурманске ледокол «Ленин». На помощь ринется вся страна. К группе, терпящей бедствие, будут нестись живые волны сочувствия, внимания, заботы всей нашей родины, нашего правительства, Центрального Комитета партии. Все мы связаны кровными узами со страной, и страна сделает все для помощи каждому участнику экспедиции.

Мы делаем наше дело не для личной славы. Поведение каждого из нас — не его личное дело. Успех операции придаст нашей замечательной стране новый блеск. Мы должны дать такой образец поведения, которым родина, пославшая нас, будет гордиться. И достойное поведение участников экспедиции возвеличит Страну Советов во всем мире…

Отрадно отметить, что ни у кого из членов экспедиции не было колебаний перед чрезвычайно трудным и опасным этапом — перелетом на остров Рудольфа. Люди верили в отличные качества советских самолетов и моторов, в мастерство пилотов, в себя. Ярко и четко эта уверенность проявилась и на первом общем собрании участников экспедиции, состоявшемся также в Нарьян-Маре. Там бичевались все недостатки, выявившиеся во время первых этапов перелета, определялись меры взаимной технической помощи, намечалась программа дальнейшей работы, — и так крепла дружба экипажей кораблей. Сорок пять человек участвовало в северной экспедиции. Они разбиты по пяти самолетам, представляя отдельные отряды, вместе идущие к одной цели. Но все отряды объединены в одну общую армию, небольшую, но крепкую и сплоченную.

Прочный, крепкий, дружный коллектив! Он [50] разнохарактерен по своему составу. Здесь и заслуженные опытные полярники: Молоков, Водопьянов, Шевелев, Алексеев, Бабушкин, Головин, Орлов, Козлов, Ритсланд, и люди, впервые отправившиеся в Арктику: Мазурук, Спирин, Шекуров, Гивкин, Петенин. Но за плечами у всех большой опыт, все проникнуты упорством в достижении цели, сознанием ответственности, возложенной на них страной, полны воли к выполнению задания партии и правительства.