Мама для дракончика или Жена к вылуплению (СИ) - Максонова Мария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сила эта рванула по моим жилам, выжигая на запястьях рисунок брачной вязи. Я закусила губу, пытаясь не застонать.
Глава 5
Я раскрыла глаза и удивленно уставилась на украшенный великолепной росписью потолок. Неизвестный художник изобразил яркое голубое небо, лишь по краю немного припорошенное перистыми облаками, а в этом фоне летали дивные сильфиды — мифические духи воздушной стихии, прекрасные юноши и девушки в белых одеждах с золотыми стрекозьими крыльями.
Некоторое время я просто с удовольствием любовалась изящными позами, выписанными с поразительным мастерством складками на одежде, полупрозрачными крыльями сильфид, будто пронизанными светом, их лицами, по которым можно было читать их истории. Вот та девушка слева будто пытается улететь от молодого человека, но в то же время оглядывается с лукавой улыбкой, будто зовет его поиграть в догонялки в облаках. А этот юноша со страстью взирает на группку из трех сильфид, которые болтают и хихикают между собой. Ниже на облаке расслабленно восседает двое парней...
Очень красиво. Но... почему я это вижу?
— Вы очнулись? — низкий мужской голос заставляет меня вздрогнуть и перевести взгляд на источник звука.
Я лежу на кровати в богато обставленной комнате, стены которой тоже расписаны дивными лесами, а мебель из дорогих пород светлого дерева украшена вставками перламутра и позолотой. Балдахин кровати, на которой я лежу, сделан из золотой парчи, но даже это смотрится уместно в этой богатой, но светлой и красивой комнате. На тумбочке у кровати стоит изящная старинная ваза, в которой медленно умирают свежесрезанные белые розы. А в дверях стоит мой... муж в темно-синем камзоле. Как странно думать так о незнакомом человеке.
— Где я? — слова с трудом проталкиваются через пересохшее горло.
— В моем особняке, в покоях, подготовленных для моей жены. Эта дверь ведет в мои комнаты, — заявляет он спокойно и по-хозяйски проходит внутрь, садится на стул у моей кровати. — Вам стало плохо после ритуала. В нашем роду такое случается.
— В вашем роду случается? И вы не соблаговолили предупредить меня заранее? — злость прибавляет мне сил, хоть голос все еще хриплый, будто каркающий.
— Это редкость, — он досадливо морщится. — Обычно энергия слабых магов стихий легко уступает огненному дару драконов, но вы оказались достаточно сильны, чтобы вызвать магический конфликт. Или ваше ослабленное болезнью тело подвело.
Я хочу возразить, но тут соображаю, что лежу без шляпки с вуалью. Ахнув, дотрагиваюсь до лица, но чувствую под пальцами маску-повязку, какими доктор ФицУильям пользовался в начале лечения. Он пропитывал маски разными элексирами, но ни один из них не смог помочь. Замечаю, что мой супруг отводит взгляд и понимаю: он видел. Безотчетный стыд заставляет отвернуться, будто это может изменить прошлое. Более того, руки мои сейчас без перчаток, и я спешно прячу их под одеяло.
— Мне нужно домой...
— Вы уже дома.
— Что?! — от неожиданности забываю о неудобстве и вновь поворачиваюсь к мужу.
— Вы моя жена и останетесь в моем доме.
— Но мне нужно домой!.. Сколько вообще прошло времени?
— Вы были без сознания двое суток.
— О, Боги! Дэни там с ума сходит! — я даже сумела заставить себя сесть на постели, хотя голова немедленно закружилась.
Мужская рука придержала меня за плечо, и я запоздало соображаю, что на мне не подвенечное платье, а лишь сорочка и украшенный кружевом халат. Судорожно вцепляюсь пальцами в одеяло, пытаясь сообразить, где может быть моя одежда.
— Когда вам стало плохо, доктор ФицУильям оказал вам помощь и попросил отвезти вас домой. Но, увидев, в каком ужасном доме вы жили, я решил, что это недостойно моей жены. Я забрал вашего брата в свой особняк. Его няня тоже здесь.
— Марта? — никак не могла сообразить, что говорит этот мужчина я.
— Да, крайне неприятная особа. Как вы вообще ее терпите? Ну, ничего, я подал объявление в газету, скоро мы подберем для моего подопечного хорошего гувернера. Для своего возраста он слишком капризен и непослушен — целый час ревел, требуя, чтобы я показал ему вас и не желал идти спать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Вы подняли ребенка с постели посреди ночи, привезли его в незнакомый дом, а потом удивляетесь, почему он плакал?! — шокировано уставилась я на него.
— Я ваш муж и принял на себя обязательства позаботиться об этом ребенке. К тому же, у него есть няня, которая должна была его успокоить и все объяснить. А она вместо этого требовала от меня бумаг, подтверждающих наш брак. Принепреятнейшая особа.
— А вы считаете, она должна была отдать ребенка незнакомцу, даже ни о чем не спрашивая?!
Он пожал плечами:
— Возможно, вы правы. Но я ведь представился. Как можно было предположить, что человек моего положения может замыслить что-то недостойное?
— Будто человеческая подлость обратно пропорциональна положению в обществе! — фыркнула я. — Вы действительно считаете, что преступления совершают лишь простые люди, а благородные всегда ведут себя альтруистично?
Он промолчал, но по лицу его было видно, что хотя бы отчасти я права. Наконец, он медленно произнес:
— Людям высшего света просто незачем совершать, например, кражи, они и так достаточно обеспечены благодаря своему имуществу.
— Конечно, они не будут воровать ради пропитания. Но от этого их преступления бывают лишь подлее, потому что совершены они от алчности.
— А вы, кажется, верите в то, что бедняки совершают преступления только из нужды, — хмыкнул мой муж.
— Не только, но ко мне и моему брату простые люди были зачастую куда добрее, чем благородные.
Он не стал развивать эту тему, лишь смерил меня внимательным взглядом и поднялся на ноги:
— Я велю подать вам завтрак в комнату.
— Я хотела бы увидеть брата, — сил дальше спорить у меня просто не было, а от голода действительно подводило живот.
— Только после того, как вы поедите и вас осмотрит доктор. Не волнуйтесь, ваш маленький чертенок уже освоился и терроризирует слуг, а кухарка подкармливает его пирожными, — усмехнувшись, он направился к двери.
— Можно вопрос? — спросила, прежде чем он ушел.
— Конечно.
— Как ваше имя? Вы так и не представились, а доктор ФицУильям слишком тщательно хранил ваше инкогнито до момента принесения официальных клятв.
Муж взглянул на меня с подозрением:
— Вы же знаете. В городе нет благородной девицы на выданье, которая не знала бы меня в лицо.
Я удивленно приподняла брови:
— Вы очень... скромны.
— Хватит игр, — нахмурился он.
— И все же?
Муж бросил на меня подозрительный взгляд, усмехнулся, так что на правой щеке обозначилась ямка и все же соизволил ответить:
— Что ж, раз вам так важно услышать это от меня, скажу. Вы стали герцогиней Эйнар Роквистер. Вам будут завидовать все подружки.
— Вряд ли в моей судьбе кто-то может найти повод для зависти, — тихо ответила я, прикасаясь к марлевой маске, закрывающей испещренное ранами лицо.
— Прошу прощения, — он быстро склонил голову и вышел.
Сытный завтрак меня неожиданно утомил, как и любопытство юной служанки с явной примесью орчьей крови. Бойкая девушка с зеленоватой кожей легко подхватила меня на руки, чтобы пересадить на кресло и перестелить кровать, пока я ем в окружении подушек с рюшечками. Служанка болтовней явно надеялась вытащить из меня какие-то подробности, исподволь намеками, но я молчала.
— А ваш брат такой милый молодой господин, все слуги так рады, что у хозяина наконец-то появилась семья. Дети — это счастье для дракона, — сказала она, взбивая подушки.
Только это заставило меня все-таки встряхнуться:
— Виконт Эйшир хорошо себя чувствует? Ты его видела? Где его поселили?
— Ох, не волнуйтесь, госпожа герцогиня! Все сделали в лучшем виде. Вторая детская расположена совсем рядом — через две двери налево от вашей комнаты, — она махнула рукой в нужном направлении. — Молодой господин сначала грустил, но потом освоился. Мы ему очень рады, садовник вчера показывал ему пруд с карпами, они приплывают на зов, если позвонить в колокольчик. А на конюшне недавно псица ощенилась, он ходил смотреть вместе со своей няней. А еще... — по мере рассказа служанки я постепенно начала расслабляться, веки потяжелели, кажется, силы мои окончательно иссякли, когда напряжение внутри хоть немного отпустило. — Ох, вы совсем спите...